Когда кий вошел, он резко выдохнул, но лицо его оставалось безразличным, его разум оставался в неведение, что творило его тело. Джимми снова дернул кий, и Елена смогла увидеть длинный кровавый след там, где одна из щеп проткнула его бок. — Прекрати это! — закричала Елена. — Сильнее, — приказал Деймон, — и быстрее. Джимми повиновался, кий грубо рванулся назад, затем вперед. Теперь по его рубашке текла кровь. Деймон смотрел на это с улыбкой, его глаза сияли. — Жизнь вампира, — бросил он Елене, — означает, что мне нравится управлять. И я люблю кровь. Меня не волнует человеческая боль, как вас не волнует боль насекомого, на которого вы наступаете, идя по улице. — Молю, останови это, — в ужасе просила Елена. — Не причиняй ему больше боль. Улыбка Деймона стала шире, и он отвернулся от Джимми, обратив все свое внимание на Елену. Джимми все дергал кий туда и обратно, хотя Деймон уже не глядел на него. — Остановлю, если ты прямо сейчас уйдешь, принцесса, — отчеканил Деймон. Елена со всех сил пыталась сдержать слезы. Она сильнее, чем он думает. И докажет это. — Прекрасно, — сказала она. — Я пойду. Но Деймон, — и тут она отважилась быстрым мягким прикосновением снова дотронуться до его руки, — то, что ты сказал, когда я пришла, это правда. Я никогда не сдаюсь. Казалось, что-то изменилось в Деймоне, когда Елена прикоснулась к нему, на мгновение мрачные черты его лица смягчились, и Елена почувствовала, что она почти достучалась до него. Он секунду спустя он стал холодным и отдаленным, как никогда прежде. Елена повернулась и с высоко поднятой головой быстро пошла прочь. За своей спиной она услышала, как Деймон сказал что-то резким тоном, и постанывание, издаваемое Джимми от боли, прекратилось. Было ли то мимолетное выражение на лице Деймона всего лишь игрой ее воображения? «Пожалуйста, пожалуйста, — мысленно умоляла Елена, — только бы это было не так.» Наверняка в этом сердитом вампире позади неё осталось ещё что-то от Деймона, которого она любила. Она не может потерять его. Но почувствовав, как заныло у нее в груди, она засомневалась, справится ли она сейчас. Глава 27 Предзакатное небо было ярко-синим и золотым от солнца, и Стефан был благодарен за тени деревьев. Какой вампир вызовет на бой при дневном свете? Он мог себе представить, что сказал бы на все это Деймон: «Стефан, это очень глупо». Солнце как всегда слегка утомляло его своим светом, в его сознании постоянно пульсировало что-то, напоминающее головную боль, несмотря на кольцо, которое его защищало. Клаус старше Стефана и сильнее. Значит и солнечный свет не будет его так сильно беспокоить. Стефану не хотелось бы столкнутся с Клаусом во тьме. Волосы на затылке вставали дыбом от одной мысли о том, что после столь долгой жизни в образе вампира, теперь Стефан сам боялся чудовища в темноте. Он остановился, достигнув поля, на котором они сражались с семьей Клауса. Кровь — лучший способ привлечь внимание любого вампира. Стефан заставил его клыки удлиниться, потом, морщась от боли, резко укусил свое запястье. — Клаус! — крикнул он, поворачиваясь вокруг, вытянув руку так, что кровь брызнула на землю вокруг него. — Клаус! Стефан остановился и прислушался к звукам леса: легкое потрескивание от движения какого-то животного сквозь заросли, скрип ветвей деревьев на ветру. Очень далеко, ближе к кампусу, он мог бы услышать пару туристов, которые, смеясь, шли через лес. Никаких признаков Клауса. Сделав глубокий вздох, Стефан привалился спиной к стволу дерева, прижимая окровавленную руку к груди. Он думал о тепле Елены, её нежных поцелуях. Он должен спасти её. За его спиной послышался низкий веселый голос: — Ну, здравствуй, Сальваторе. Стефан обернулся, запнувшись в тревоге. Как он не услышал шаги древнего вампира? Изношенный плащ Клауса был грязен, но он носил его, будто это была королевская мантия. При каждой встрече с Клаусом Стефан поражался его высоким ростом, чистотой и резкостью его глаз. Клаус улыбнулся и сократил между ними расстояние так, что он оказался слишком близко. От него тошнотворно пахло кровью и дымом, и какой-то неуловимой гнилью. — Звал меня, Сальваторе? — спросил его вампир. Он положил руку на плечо Стефана, будто другу. — Я хотел поговорить, — ответил Стефан, сдерживая дрожь в теле от прикосновения Клауса. — У меня есть к тебе предложение. — Дай угадаю, — глаза Клауса расширились. — Ты думаешь, что мы сможем устранить разногласия как джентльмены? — восхищенно произнес он. Его пальцы на плече Стефана сжались, словно тиски, отчего колени Стефана подкосились. Стефан вспомнил, что Клаус силен и сильнее его самого. — Хоть я и ценю кровью твою и твоего брата, ведь именно она вернула меня, но именно в моем рукаве припрятаны все тузы в этой игре, Сальваторе. Я не нуждаюсь в игре по твоим правилам. — Не все тузы. Тебе не удастся убить Елену, — выпалил Стефан, и Клаус склонил голову в сторону, принимая во внимание новый факт. — И ты поделишься со мной этой причиной? — спросил он. — Тебя утомила твоя прекрасная дама? Удивляюсь почему она всё ещё человек спустя всё это время. Прощаешься со своей вечной любовью, не так ли? Умно. — Я имею ввиду то, что её невозможно убить, — упорно продолжил Стефан. Он гордо поднял голову, пытаясь излучать уверенность в себе. Клаус должен поверить ему. — Убей меня вместо неё. Я тот, кого ты больше всех ненавидишь. Клаус рассмеялся, показав свои острые клыки. — В конце концов, не умно, — сказал он. — Скорее благородно и тоскливо. Тагда, получается, ты оказался очередным отвергнутым поклонником Елены. Она охотнее состарится и умрет, чем проживет вечность в твоих объятьях? Твой роман уж не такой восхитительный, как ты предполагал. — Меня ты обвинил в смерти Кэтрин, — настойчиво парировал Стефан.