Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 39 из 41 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мне явственно послышался смешок от государыни: ее мой ответ развеселил. Сам-то для себя я решил, что мои слова ни к чему не обязывают, так как на службе не состою, хотя и звание охранителя имею, которое приравнивается к младшему офицерскому составу. Императрица не стала со мной продолжать беседу, переключив свое внимание на стоящих рядом девушек, но дополнительных вопросов им не задала. Да и оставшихся парней, всего двоих, расспросила о том же, что и меня. Как-то скомканно прошло представление, словно императрица, позвав нас на прием, теперь потеряла всякий интерес. Впрочем, чем дальше от верхушки власти, тем спокойнее. Мажордом императрицы объявил, что желающие могут подойти и поприветствовать государыню лично, в том числе и дать ей свои прошения. – А чего никто не расходится? – шепотом поинтересовался я у Натали. Двери в соседние залы открыты, а народ продолжал стоять и не спешил покинуть зал приема. – Этикет: пока не объявят, что прошения больше не принимаются и Ольга Николаевна не встанет с трона, уходить – моветон, – шепнула Натали. Ну, понятно, постоим, тем более что, кроме зала, где фуршет, меня ничто и не интересует. Жрать, честно говоря, хочется неимоверно. А к императрице народ потянулся. В основном купцы с бумагами, наверняка просят каких-нибудь льгот или преференций. На глаза попался парень, облившийся при столкновении со мной шампанским. Он был явно на взводе и психовал, судя по нервным озираниям в разные стороны и мельтешению рук. Вот на кого-то посмотрел и чуть кивнул. Не нравятся мне эти ужимки! А в следующий момент я вспомнил, где его видел! В ресторане мы сталкивались, и я еще за парнями пытался проследить! Точно! Вон тот, с кем «облитый» переглядывался, являлся главным в их компании. Что это, покушение на императрицу готовится? А если у них бомбы? Как сюда проникли, вопрос не стоит, судя по тому, что видел, тут особо и стараться не нужно, если есть приглашение и одет более-менее. Но парни в ресторане сидели втроем. Где-то тут еще есть третий, и дай бог, чтобы никого больше. Ищу глазами ротмистра. Вениамин Николаевич с кем-то беседует, стоя ко мне боком и на приличном расстоянии. Скучающий гвардеец у трона зевает и на подходящих к охраняемой особе не смотрит. Охренели они тут совсем! Никакой безопасности. Пытаюсь найти какое-то решение, а «облитый» уже второй в очереди. В руках держит пару листков, мелко исписанных, и неожиданно успокоился, только немного бледен, да пот на лбу блестит. Делаю пару шагов в сторону гвардейца и шепчу тому: – Братец, ты мух-то не лови, службу неси. Он смерил меня презрительным взглядом и, демонстративно зевнув, отвернулся в сторону. Урод, а не охранник! – Ваше императорское величество! – громко начал речь «облитый» парень. – Дозволь нижайше тебя отблагодарить за угнетение и разбазаривание империи!!! В зале смолкли голоса, до императрицы мне осталось шагов десять, а парень руку в потайной карман пиджака сунул и с кривой улыбкой на губах продолжил: – Надеюсь, народ поднимется с колен, а смерть твоя смоет с меня грехи! Ротмистр наконец-то начал действовать – того, с кем разговаривал, отпихнул в сторону и побежал к говорящему. Придурок! У него же есть оружие! А я, идиот, даже ножа с собой не взял, а тут почти у каждого есть револьверы, и никто ничего не предпринимает, застыли статуями! Императрица приподнялась с трона и что-то пыталась сказать, а ноги у меня действовали независимо от разума. Словно в замедленной съемке, видел, как Ольга Николаевна выставляет перед собой руку, а сам уже находился в прыжке. Время словно застыло, звуки пропали. У парня в руке револьвер, из которого вылетают одна за другой пули. Но в императрицу ему попасть не суждено! Я уже закрываю ее своим телом, в прыжке обхватив за талию, валю на пол. Спину обжигает, рука немеет, что-то горячее струится по ноге. В плечо ударяет очередная пуля, императрица что-то мне раздраженно кричит, вижу ее рот под сбившейся вуалью, а я, навалившись на нее всем телом, начинаю терять сознание. Но успеваю увидеть, как в стрелка?, покусившегося на императрицу, в висок попадает пуля и во все стороны летят брызги крови. В уши врываются звуки, в зале слышится перестрелка, визг и крики. Ротмистр стоит на колене и палит в сторону второго стрелка, с кем переглядывался «облитый». Из перестрелки победителем выходит Вениамин Николаевич, хотя и у самого плечо в крови. Несколько военных кого-то бьют, и дамы, побросав веера, стремительно бегут к выходу. Н-да, прием сорван, но главное – покушение не удалось. Шум в ушах нарастает, глаза закрываются, успеваю лишь услышать, как императрица кричит: – Врача! Немедленно врача! Глава 19 Будем жить Очнулся в кромешной тьме, первое время никак не мог понять, что, собственно, произошло и почему такая дикая боль во всем теле, стоит лишь немного повернуться. Память, как это обычно случается, вернулась толчком. Вспомнив последние события, ругнулся на то, что начал действовать не сразу. Чего дожидался-то, спрашивается?! Секунд пять, а то и десять упустил! За такое время много чего можно наворотить. Фиг с ним, теперь ничего не поправить, но, надеюсь, императрица выжила. В нее-то вроде стрелок не попал, но уверенности нет. Зато меня нафаршировал прилично. Судя по ощущениям, три ранения. Нога и плечо не слишком волнуют, но вот спина… Тем не менее поступил бы так же вновь. Попытался сесть – не вышло, да что там сесть! На бок и то перевернуться не сумел. А во рту сухо, пить хочется – спасу нет. Глаза стали привыкать к темноте, смог очертания комнаты увидеть. Нет, это не лазарет или госпиталь, там шелковых простыней нет, да и ложе больно широкое. Неужели меня оставили в резиденции? По всей видимости, так оно и есть. Свет из окна немного развеял темноту, луна из-за туч выглянула. У кровати стоит низенький резной столик, на нем бутылка, пара бокалов, графин со стаканом, ножницы и бинты. Придвинутое кресло, на котором чья-то одежда (моя?), люстра под потолком из хрусталя, на висюльках которой играют блики от света луны. Мне нужен графин, бутылка с алкоголем не интересует – хотя и поможет забыться и боль таким образом снять, но она не сможет удалить сухость во рту. Неимоверными усилиями, минут за десять (так показалось) сумел придвинуться к краю кровати и обхватить графин правой рукой, порадовавшись на мгновение, что ранен в левое плечо. На этом мой успех закончился: поднять графин не представляется возможным, у меня не хватает сил! Зато дверь открылась, и кто-то вошел в комнату. – Профессор, так вы можете мне прямо ответить, как состояние Ивана? – спросил смутно знакомый голос, но с требовательной интонацией. – Э-э-э, организм молодой, крепкий… – Не повторяйтесь, – раздраженно перебил голос Семена Ивановича. Ну, радует, что меня взялся лечить знакомый доктор, да еще нуждающийся во мне, отметил я про себя, а потом решил обозначить свое присутствие: – Пить, – прохрипел. – Он очнулся! – воскликнул кто-то и приблизился к кровати. Е-мое! Императрица, собственной персоной! Нет, узнать ее, естественно, не могу, лицо скрыто под вуалью, но платье выдает коронованную особу, да и голос вспомнил. – Ваня, – ласково обратилась ко мне Ольга Николаевна, – ты руку с графина убери, тогда водички тебе налью. – Хорошо, – хриплю в ответ и со стоном перекладываю руку на кровать. Это движение отняло много сил, глаза прикрыл, но пересохшие губы облизываю. – Бинт смочите и губы ему промокните, – дает указания императрице профессор. Блин, обалдеть, меня государыня собирается поить водой! Во сне и в бреду такое не привидится. Действительно, очень осторожно мне на губы выдавили пару капель влаги. – Этого хватит? – спросила Ольга Николаевна.
– Да, – ответил профессор. – Нет! – возмутился я. – Доктор, у меня же не задеты органы пищеварения, так какого черта?! – Ну, хотел крикнуть, а получилось прошипеть чуть слышно. – Иван, – склонился надо мной профессор, – послушай, ты потерял много крови. На ноге порваны связки, плечо пробито навылет. – Семен Иванович пожевал губами и, тяжело вздохнув, продолжил: – Меня волнует ранение в спину, пулю необходимо достать, но Ольга Николаевна противится. – Почему? – уточняю я. – Прогноз, – поморщился доктор. – Понимаешь, пуля вошла под углом, она где-то в районе позвоночника, и… – Вытаскивай, и как можно скорее, – поморщился я, представляя все возможные последствия. – Но гарантий… – возразил было Семен Иванович, а я его перебил, скривившись: – Если не извлечь пулю, то гарантированно загнусь, и вам это отлично известно. Так? – Возможно, организм сам отторгнет инородное тело, – ответил Семен Иванович. – Бред! Пуля может сдвинуться и продолжит углубляться или вызовет заражение крови, и тогда… – чуть качнул я головой, не понимая, как профессор может не знать прописных истин. – Дело в том, что придворный доктор категорически против операции. Меня же сюда пустили по настоянию господина ротмистра, Вениамина Николаевича, и вмешательства, – профессор оглянулся, но закончил: – Ольги Николаевны. Да и есть опасения, что после подобной операции ты можешь потерять двигательные функции. Чего-то подобного я и ожидал: не могут доктора надеяться, что пуля сама выйдет, значит, риск и в самом деле высок, но вариантов-то других нет… – Режь, и как можно скорее, – поморщился я. – Ваня, ты уверен? – откинув вуаль, спросила императрица. Но не это меня удивило: лицо мне прекрасно знакомо. Такие же глаза, поджатые губы и нахмуренный лоб. – Олесь? – пораженно выдохнул я. – Ты уверен, что операция необходима? Она очень сложная, – не ответила мне императрица. Потом разберусь, возможно, это обычный бред, или они дальние родственники, а может, близнецы. «Скелетов» в императорском доме наверняка немало, не стоит мне их узнавать, а то и до операции не доживу. – Да, пулю необходимо извлечь, – чувствуя, что силы меня покидают, прошептал я и глаза закрыл. Дальнейшие события проходили в бреду, иначе таких видений никак не объяснить, да и то вперемежку с провалами в памяти. Профессор о чем-то переговорил с императрицей, причем они даже стали спорить, а потом Ольга Николаевна что-то резкое сказала, и Семен Иванович сдался. Через какое-то время в комнату принесли ворох бинтов и тазик с горячей водой, меня с помощью двух гвардейцев переложили на живот (очень осторожно), вкололи какой-то наркотик (морфин, вроде бы о нем разговор шел), и профессор приступил к извлечению пули. Но ассистентом ему выступила Ольга Николаевна, что само по себе свидетельствовало о качественном наркотике, мне вколотом. Инструменты (нож, пинцет и еще что-то) прокаливали прямо в комнате, на огне от обычной лампадки. Интересно, они не нашли возможности нормально инструменты продезинфицировать? Боли не чувствовал, но время от времени проваливался в темноту, и самым страшным в тот момент было понимание, что очнуться могу в своем мире. Странно, но я как-то проникся этим временем и уходить никуда не желал. А в горы и отыскать место, где меня аксакал «отблагодарил», в прямом и хорошем смысле этого слова, хочу. Для чего? А сам не знаю. В какой момент времени полностью выпал из реальности? Скорее всего, когда профессор извлек пулю и, от души полив спиртом, заштопывал рану. Хотя нет, это помню, особенно как радостно воскликнула императрица и показала мне окровавленный, немного сплющенный свинец, держа его пинцетом. Ольга Николаевна уже в крови перепачкалась, не побоялась руки замарать. Вот после этого она меня с Семеном Ивановичем и стала переворачивать на бок. Правда, для чего – так и не понял. Рану-то лучше не тревожить. Проснулся от того, что кто-то настойчиво мне в рот пихает бульон, да еще и приговаривает: – Голубчик, сударь, скушай супчик, он полезен. – Воды, – хрипло ответил, открывая глаза и непроизвольно глотая бульон. Пожилая служанка ловко воспользовалась тем, что я зубы разжал, и ложку мне в рот пихнула. От неожиданности проглотил, и, нужно признать, супчик неплох. – Еще ложечку? – ласково произнесла служанка. – Не… – вновь попался я на «удочку», когда хотел отрицательно ответить. – Вот и молодец, умничка! А хочешь сказку? Ха, два раза на ее «удочку» попался, она рассчитывает меня еще раз поймать? Отрицательно качнул головой. – Ванечка, могу тебя так называть? Все же тебе в бабушки гожусь, – говорит служанка, а сама у моего рта ложку держит. – Что ж ты молчишь? Тебе сил надоть набираться. Скушай еще бульончика. Хоть и хочу воды, обычной да холодной, что аж зубы сводит, но решил служанку уважить. А если честно, то знаю я таких настойчивых: нервы целее будут, она ведь своего все равно добьется. Съел я ее бульон, а за это мне дали полстакана воды, правда после того, как я категорически от морса отказался. После чего провалился в сон. Подозреваю, сонный порошок подмешали. Раны-то болят, и просто так хрен бы уснул, да и вопросов к профессору прилично накопилось. Так продолжалось несколько дней, очнулся – меня кормят, словно дите неразумное, после чего в сон проваливаюсь. Догадался, что Семен Иванович выбрал такой путь восстановления, и, как ни странно, принял его методу. В очередной раз вместо служанки-няньки увидел сидящего перед собой профессора. – Очнулись, голубчик, – улыбнулся он мне и нервно по бороде рукой провел. – Ага, пить, если можно, – попросил я. Семен Иванович выдал мне стакан воды (до краев наполненный), я его взял и без чьей-либо помощи выпил. Слабость большая, раны чуть ноют. Пошевелил пальцами на ногах и облегченно выдохнул. Руки и ноги слушаются! А слабость уйдет, правда, форму опять придется набирать, но это не в первый и, подозреваю, не в последний раз. – Скажи, а кто я такой, помнишь? – осторожно уточнил профессор, вновь взявшись за бородку.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!