— У них такой вид, будто они женщин не знают, а умеет только сношаться с овцами. — У меня нет времени на споры. Или вы принимаете их, или будете ходить по пустыне на десять лет дольше. Выбор за вами. Но если прогоните своих братьев, то господь еще сильнее разозлится. — Чем же мы так прогневили бога, что он не проявляет никогда милости, а только постоянно грозит и наказывает, — шепнул приятелю один из стоявших чуть в отдалении. Дмитрий услышал это и про себя усмехнулся. — То, что он вас не уничтожил — это уже его высочайшая милость. Вспомните тех, кто много лет назад гнался за вами и хотел вернуть — господь уничтожил их всех! — Да мы особо и уходить не хотели, — высказался еще один из стариков. И дискриминации никакой не было. Да, власть была жесткой, но справедливой, а тяготы на нас были точно такие же, ка к и на остальных жителях страны. У нас был закон, и разливы реки давали всем вдоволь еды. — Ты просто не понимаешь, какой у Него план насчет нашего народа! А он просто грандиозен. — А мне-то какая польза от этого плана? Я жил неплохо, да и все мы, на старой Родине. У нас были свои дома, мы работали на каналах или постройке каких-то сооружений. Наши жены и дети были сыты и одеты. Но ты поднял нас, мы бросили все свои имущество и бежали из страны. Теперь уже десятилетия ходим по кругу по этой пустыне. Нам, кто помнит еще старые времена, ты сказал, что не суждено вступить на новую Родину. Так что же тут хорошего? Все молчали. Дмитрий подумывал, каким способом уничтожить мерзкого старика, но все никак не мог придумать достаточно эффективного способа. — Я же тебя помню, — продолжил бунтарь. Когда я был маленьким мальчиком, ты уже руководил нами и выглядел так же, как и сейчас. И в моем детстве старики рассказывали, что когда они были детьми, ты так же был молодым и красивым мужчиной. Мне кажется, ты нисколько не изменился. Кто же ты? Дмитрий усмехнулся. Ага, так я тебе и сказал, подумал он. Ты же с ума сойдешь, лучше продолжай меня считать пророком. — Старики рассказывали, что есть легенда, что ты был одним из жрецов бога-который-проклят и царя-памяти-о-котором-не-осталось. Бог-который-проклят, был придуман единым, началом и концом, а когда народ восстал, ты собрал несколько групп и укрыл их в каменоломнях. Как же тогда тебя звали… Мелькнула молния и сожгла смутьяна. — Звали меня тогда Осарсиф, если кому-то интересно. Но это не имеет значения. Кто-нибудь еще хочет высказаться по этому поводу? У нас плюрализм мнений и демократия. Однако, никто больше не посмел высказаться. — Вот и ладушки. Принимайте ваших братьев и научите их всему. Дмитрий повернулся и взглянул на пастухов. — Действительно, баб у них нет… Хм… Он вытащил из кармана часы на цепочке, что-то почитал и посмотрел на Солнце. — До конца путешествия по пустыне разрешается брать в жены девочек, как только у них откроется тайное кровотечении. Как только первый раз случилось — можно брать. Всем понятно? Отлично, мне пора. Идите на запад до моря, как дойдете — поворачивайте и идите на восток, обратно. А у меня дела. Адью! И снова несчастный народ продолжил свое бесконечное путешествие по пустыне, пока пророк развлекался, и решал свои дела по выводу неуплаченных налогов в офшор. Периодически он поглядывал к ним и с радостью констатировал, что численность народа растет. Да, роды и кланы уже практически перемешались, и подрастало уже новое поколение, люди суровые и отважные, совсем не такие, как их родители. Таких, думал Дмитрий, можно повести на завоевание из пустыни хороших земель. Да и через пару тысяч лет можно будет придумать новую религию, и таких же пустынных жителей отправить завоевывать весь мир. Так или иначе, минуло еще несколько лет, и пора было вступать на священную землю. Как и планировал Дмитрий, почти все, кто уходил, уже покоились в земле пустыни. Почти. Но что делать с остальными? Дмитрий снова, как и много раз за эти десятилетия, вошел в лагерь быстрым шагом и осмотрелся. Костры уже догорали, а люди спали блаженным сном. Ведь они знали, что через несколько дней их бесконечные блуждания прекратятся, и они обретут Родину. За эти годы он множество раз принимал облик мужчин из народа и входил к их женам. Наверняка, женщины были изрядно удивлены происходящим в постели, однако, чтобы те не поднимали шум, Дмитрий по окончанию шептал им, что это великая честь — быть избранницей высшего существа. Что они, возможно, зачали нового великого лидера, однако, все это надо хранить в строгой тайне. Женщины, гордые и счастливые, что выбрали именно их, до конца своих дней хранили тайну, так и уходили из этого мира. По его подсчетам, сейчас в народе проживало несколько десятков его детей, Дмитрий даже замечал свои черты в детских лицах. Ну что же, говорил он себе, я тоже делаю свой маленький вклад в улучшении генетики народа, в улучшение расы. Дмитрий осмотрелся и вздохнул. — Ну что, — пробормотал он себе под нос, — старые трюки всегда самые действенные. Сделаем небольшое представление. В тот же миг в сновидения стариков, кто помнил еще прежнюю жизнь, проникло что-то, напоминающее человека в белоснежных одеждах, а его лицо настолько сильно светилось лучами, что было просто не различимо. Это существо дало им приказ немедленно встать, и выйти за пределы лагеря, потому, за там, в пустыне лежит то, что является лучшими дарами вашим детям и внукам. Старики, не осознавая, что делают, встали и вышли за ворота в открытую пустыню. Больше их никто никогда не видел, и не знал, что с ними случилось. Когда на следующее утро люди стали в панике разыскивать своих родителей, перед ними снова предстал Дмитрий и произнес: — Не беспокойтесь, мой народ! Ваши родители ушли в лучший мир, чтобы не мешать вам строить новое царство. Жаль с ними расставаться, но вся жизнь — это цепочка расставаний и разочарований, поэтому, мы должны идти дальше. Там, — он показал на зеленеющее поле сразу за речушкой — земля, которая дарована вам. Да, там живут люди и народы, которые еще этого не знают, поэтому, Господь повелевает вам всех убить или изгнать. Начните вон с той деревушки, — он указал пальцем. Мне кажется, они не очень нравятся нашему господу. Все убить, а дома оставить. Не пропадать же добру, в самом деле. Вперед! Глава 9. На подлодке все начали просыпаться и первым делом стали проверять данные. Многие долго не выходили из своих кают, будто опасались, что за несколько часов произошла еще какая-то беда. Каждый долго лежал в постели, и дистанционно осматривал свой сектор ответственности. Переключаясь между камерами, они пытались найти, что опять пошло не так, однако, обстановка была, как будто, спокойная. Потом все начали собираться на мостике. Выполз и Игорь. Он проверил данные судового журнала, записи о происшествиях, затем попросил Ладу показать на экране поочередно всех членов. Никто не пропал и все были в относительно добром здравии, если не считать какой-то апатии и утренней агрессивности. Игорь кивнул вошедшим старпому и Эмилю. — Все нормально у нас? — Да, кажется. Пару раз появлялись вражеские объекты, но Лада все сделала грамотно, и нас не заметили. Сейчас, — старпом сделал несколько пасов перед экраном рукам, — идем на малой скорости дальше на восток. Не так быстро, как раньше, но сейчас надо быть особенно осторожными. — Да мы и раньше не особо шустро шли, — заметил вполголоса Эмиль. — А что такого? Если ты знаешь, что возле берлоги медведя лежит слиток золота, ты же не будешь бежать со всех ног, гремя фанфарами? — Да это все понятно. Но, с другой стороны, если мы будем идти слишком медленно, то повышается вероятность того, что нас заметят. Старпом развел руками. — Тут надо найти золотую середину, однако, все равно я предпочитаю идти медленно и осторожно, чем сделать ставку на скорость. Все равно, нам надо будет долго находиться у берегов Америки. Это оттуда мы можем шустро убегать, а туда — надо красться, как волк, перед атакой. Игорь решил проверить «Краб». Они постепенно приближались к цели, наверное, две трети пути уже пройдены, а значит, не за горами виднеется его работа. Он будет главным в этом процессе, и следует быть во всеоружии. Игорь проследовал в технический отсек, где который раз проверил состояние и работоспособность аппарата. Электронику, соединения, механическую целостность. Потратил несколько часов, моделируя различные режимы бурения и сохранение ориентации. Загружал различные внештатные ситуации, и тут же моделировал их решение. Вскоре, уставший, но довольный, он окончил испытания, все убрал за собой и запер дверь в отсек. В кают-компании сидел Семен, и с мрачным видом помешивал что-то в своем чашке. — Ты чего такой смурной, товарищ врач? Неужели, что-то опять случилось? — Да нет. Просто не выспался. Да и вся атмосфера давить давит. То одно, то другое… Еще даже не добрались до цели, уже потеря, да и не просто кого-то, а капитана. Да и не в боевой ситуации, а… В какой-то непонятной. — Да уж. Нервы не только у тебя, но и у всего экипажа. Может, какие-то витаминки всем дать? Или, антидепрессанты? — Ты же знаешь сам, в походе это запрещено. Да, в исключительных случаях такое случается, но только по решению комиссии, куда входит и врач. А я необходимости в этом не вижу. — Кстати, — Игорь немного отодвинулся от стола, — знаешь, что я только что понял? Комиссии-то по применению баллистических ядерных ракет теперь нет? Капитан мертв, а, чтобы их запустить, надо одобрение всех трех лиц. Старпом и офицер по безопасности есть и здоровы. Как поступать в этом случае? Семен пожал плечами. — Наверняка, какая-то процедура на этот случай есть, но я о ней не знаю. Надеюсь, эти ракеты не придется нам использовать, ядерное оружие уже давненько не применяли, не хочется быть тем, кто нарушит равновесие. — Равновесие чего? Двух обгоревших головешек? — Ну, что-то же осталось. — Ага. Мы. Семен поморщился и потер плечо, где заканчивалось его биологическое тело, и начиналось механическое. — У тебя как, есть фантомные боли? — заметил Игорь. — Есть. Вернее, были раньше, постепенно они стали уходить. А теперь снова вернулись. — Я слышал, не знаю, насколько правда, что это в подобных случаях, как твоя, большая проблема в том, что фантомные боли мучают. — Да, есть такое. Это только у тех, с кем произошла травма в сознательном возрасте, когда мозг уже знает, что и как, уже окончательно привык к конечности, сросся с ней, если можно так сказать. Это проблема больше психоэмоциальная. Раньше ею серьезно занимались, а сейчас… сам понимаешь, не до того. Игорь кивнул. — Не знаю, может, рука где-то вышла из строя. Или, софт сбит. Я покопаюсь сам, конечно, — Семен поднял руку и посмотрел на локоть, — но, если не получится, надо будет ложиться в госпиталь. — Но ты дотянешь до базы? Потому, что других врачей у нас нет, а доверяться Юнге я не хочу. Семен улыбнулся. — Конечно, дотяну. Это просто, немного плохое самочувствие. Да, я бы Юнге тоже не доверил делать операцию. В него, конечно, заложены базовые медицинские программы, но все-таки, основная его специальность в другом. Он встал.