– Тогда вернемся к делу. – Вулф оперся локтями о подлокотники кресла и сцепил пальцы рук перед собой. – Вы знаете, что мисс Атли была причастна к похищению? – Что вы такое говорите, сэр? Сказать по правде, я вам не верю. Я слышал разговор своей сестры с мистером Гудвином, но не более того. Причина же, по которой я вам не верю, следующая: похищение – опасная игра, если тебя поймают, шансов на спасение от наказания никаких, а Дина была не из таких людей. Она никогда не рисковала понапрасну. Я наблюдал за ней, когда мы играли в карты. Она до последнего держала ненужную карту, если думала, что та может пригодиться мне. Конечно, так поступает всякий игрок, но она не просчитывала ходы, а просто предполагала, что эта карта может пригодиться противнику. Понимаете? Вулф явно не понял, поскольку сам в карты не играл, но все равно кивнул. – А вы склонны к риску? – О да, я, можно сказать, прирожденный игрок! Трижды – нет, четырежды – сестра втягивала меня в рискованные затеи, и ни одна затея не принесла прибыли. Я готов биться об заклад о чем угодно, когда есть на что биться. – У каждого свои развлечения, – признал Вулф. – Что касается мисс Атли, тут вы ошибаетесь. Она причастна к похищению. Если я раскрою вам, каким образом пришел к этому удовлетворительному для меня выводу, вы, вероятно, сохраните свой скептицизм. Но раз вы послушали мистера Теддера и пришли сюда, то, надеюсь, послушаете и меня. Если мисс Атли замешана в преступлении, то минимум один из похитителей был ей знаком, и я собираю сведения о ее окружении. Смею предположить, что хотя бы отдельные ее знакомые вам известны. – Как вам сказать… – Перселл поерзал в кресле. – Знакомые Дины, говорите? Забавно. Разумеется, у нее были друзья, как не быть, но лично ни с кем из них я не сталкивался. Она часто уходила по вечерам то в кино, то на спектакль, но вот с кем – этого я не ведаю. Забавно. А я-то думал, что хорошо ее знал. Она встречалась со многими людьми, да, но… Зазвонил телефон. Я схватил трубку и услышал знакомый голос Фреда: – Арчи, это ты? Я в будке на углу. Можно мне отойти перекусить или и дальше тут пастись? Мне велели следить за своим подопечным до вечера. Сколько еще он у вас пробудет? – Погоди. – Я повернулся к Вулфу. – Фред. Объект вошел в здание, прямо-таки настоящее логово порока. Жаждет инструкций. Можно ему отлучиться? Вулф одарил меня суровым взглядом: – Передай, что на сегодня все, а завтра с утра пусть берется за работу. Так что вы говорили? Дядюшка Ральф дождался, пока я повешу трубку. Манеры есть манеры, даже пусть тебя считают чужаком в высшем свете. – Насчет знакомых Дины… Она встречалась со множеством людей у нас дома, за обедом и на приемах, но вряд ли вы спрашиваете об этом. Вам ведь нужен кто-то другой, человек со вкусом к авантюрам вроде похищений. – Или тот, кто мог бы воспользоваться ее доверием. Перселл покачал головой: – Знаете, сэр, я по-прежнему не верю, что Дина замешана в похищении, но, если все обстояло так, она бы стояла во главе. Была бы боссом. – Он повел рукой. – Я уже сказал, мистер Вулф, что я ваш большой поклонник, и это не лесть и не преувеличение. Вы никогда не ошибаетесь, и раз вы говорите, что Дина была замешана, значит у вас имеются веские основания. Я думал, что хорошо ее знал, и мне, разумеется, любопытно, однако вы, полагаю, никому не раскрываете… – Пришлось раскрыть, – перебил Вулф, пристально разглядывая Перселла. – Я сообщил полиции, следовательно, мои выводы, можно ожидать, будут вскоре обнародованы. Так что я могу утолить ваше любопытство. Мисс Атли напечатала письмо о выкупе, то самое, которое ваша сестра получила по почте, а также две записки, найденные позднее в телефонных книгах. В этом нет сомнений. По лицу Перселла невозможно было догадаться, расслышал он сказанное или нет. Пошевелились только мышцы, приводившие в движение веки: он моргнул, не отводя взгляда от Вулфа. – Спасибо, что рассказали. Ваши слова доказывают, что я не такой глупец и недотепа, как уверяют некоторые. Я заподозрил что-то в этом духе, когда меня спросили, не знаю ли я, куда подевалась пишущая машинка из кабинета моей сестры. – Кто спросил? Полиция? – Да. Я не стал им говорить, потому что… В общем, не стал, и все, но вам скажу. Я видел, как Дина уносила машинку во вторник вечером. Ее машина стояла у входа, и я видел, как она выносила машинку из дома. Наверное, в багажник положила. – В какое точно время это было? – Не скажу, но раньше девяти. Думаю, где-то за час до того, как моя сестра поехала отвозить выкуп. – Откуда вам известно, что она повезла выкуп? – Я сам вынес сумку и сунул в багажник. Мы столкнулись на лестнице, и я предложил Алтее помочь. Она не сказала, куда едет, да я и не спрашивал. Я почувствовал, что она не в настроении, но причина могла быть какой угодно. Быть может, она собиралась туда, где с воскресенья пропадал Джимми. Вряд ли в Катону, а куда именно, она бы не ответила. – Перселл снова покачал головой. – Значит, Дина напечатала все послания, а затем забрала машинку… Еще раз спасибо, что рассказали мне это. Вы правы насчет нее, а я был уверен, что хорошо ее знаю… Мы с ней играли в джин-рамми в прошлый четверг – нет, в пятницу, – и получается, что к тому времени она уже все спланировала… Поверить невозможно, однако придется. Теперь я понимаю, зачем вам понадобились ее друзья. Увы, ничем не могу помочь. Вы позволите мне рассказать сестре о записках? – Думаю, полиция уже поставила ее в известность. – Вулф провел ладонями по подлокотникам кресла. – Совершенно верно, мистер Перселл, вы мало чем помогли, но я признателен вам за откровенность и сердечно вас благодарю. Мистер Теддер, несомненно, тоже скажет вам спасибо. Не смею больше вас задерживать. – Но вы же собирались поведать, как кто-то подсыпал что-то там в бокал Джимми. – Действительно. Это случилось в среду вечером в библиотеке. Вы тоже там были. – Да. – Вы налили бренди мистеру Фросту. – Да, наверное, так и было. Откуда вы… А, Ноэль вам рассказал! – Нет, его сестра. У меня было возникло желание расспросить ее подробнее, кто бы мог отравить спиртное мистера Вейла, но я отказался от этой мысли. Подобные расспросы почти всегда оказываются тщетными: наша память слишком ненадежна, и каждому есть что скрывать. Тут все просто: одурманенного мистера Вейла стянули с дивана и подтащили к статуе, а одурманили его каким-то составом, подсыпанным в спиртное. Вот такое объяснение. На сей раз реакция Перселла была заметнее – он выпучил глаза. – Подтащили? Стянули? – Да. – Но как это возможно? Вы хотели сказать, что он сам дополз? – Нет. Он был без сознания. Кто-то подтащил его к статуе, туда, куда хотел, и толкнул статую на него. С вашего разрешения я не стал сейчас вдаваться в подробности и упомянул об этом лишь потому, что считаю себя обязанным объяснить замечание мистера Теддера по поводу бокала мистера Вейла. – Из ваших слов следует, что Джимми убили. – Так и есть. – Но полиция думает иначе. – Разве? – Ноэлю вы ничего такого не говорили. – Неужели? – Вы ему сказали, что Джимми был убит? – Да. – С чего вы взяли? Это же нелепо! – К выводам можно прийти разными способами. Я сделал логическое умозаключение. – Вы же не всерьез… Да вам наплевать на Дину Атли! Вы воспользовались мной! – Щеки Перселла заалели. – Выставили полным идиотом! – Он вскочил. – А Ноэль ни о чем меня не предупреждал! Какой позор! Вам следовало сразу мне сказать! Какой же я все-таки глупец! Он резко повернулся и двинулся к двери. Я не спешил вставать. Иногда лучше позволить гостю самому отыскать свою шляпу и выйти на крыльцо. Когда входная дверь со стуком захлопнулась, я поднялся и вышел в прихожую, чтобы убедиться, что наш посетитель не забыл уйти. Затем вернулся обратно. Вулф успел сесть прямо и теперь корчил гримасы. – Если он ни при чем, – сказал я, – если он не глупец, его можно вычеркнуть. Вулф молча состроил очередную гримасу. Глава 10 Признаться, я до сих пор не разобрался до конца в отношении Вулфа к еде и вряд ли когда-нибудь разберусь. В каком-то смысле он воспринимал пищу сугубо персонально. Если Фриц подавал жареных голубей и один оказывался чуть пухлее остальных или чуть румянее, Вулф охотно с этим мирился. Если запасы греческого меда из дикого тимьяна истощались, то, как растолковал тот же Фриц, Вулф готов был довольствоваться обыкновенным американским медом на оладьях. И так далее. Но его по-настоящему расстраивало, когда я, выполняя поручения, пропускал время ланча или обеда; расстраивало, потому что тем самым я рисковал испортить себе пищеварение купленным в аптеке сэндвичем или, хуже того, загубить желудок, оставшись голодным. Если имелись основания считать, что наш посетитель голоден, то, пусть даже это был человек, которого Вулф планировал разобрать по кусочкам, он неизменно приказывал Фрицу принести съестного в достаточном количестве. Что касается отвлечений от еды, для него не существовало на свете большего кощунства: усевшись за стол, он вставал лишь тогда, когда был съеден последний кусочек сыра или десерта. Разумеется, это все личные пристрастия, однако он упорно старался внушить их мне – и со временем преуспеет, если я выдержу его вечные придирки. В общем, сами догадайтесь, почему он терпеть не может, когда меня отрывают от приема пищи: потому, что заодно отрывают и его самого, или потому, что сочувствует мне, или потому, что это есть нарушение основополагающих правил? Так или иначе, такие помехи он ненавидит. Когда зазвонил телефон, я поглощал вторую порцию говяжьего филе. Фриц снял трубку, послушал и сообщил, что миссис Вейл желает говорить с мистером Вулфом. Я отодвинул стул и поднялся, а Вулф что-то раздраженно проворчал и ожег меня взглядом. Но останавливать не стал, прекрасно зная, что я все равно не послушаюсь. Когда я сказал нашей бывшей клиентке, что Вулф обедает и перезвонит ей через полчаса, она в ответ заявила, что хотела бы его повидать прямо сейчас. Я пригласил ее приехать – когда она прибудет, Вулф уже освободится, – но она возразила: мол, у нее совсем нет сил. Надо признать, ее голос и вправду звучал утомленно. – Тогда выбор невелик. Если телефону вы не доверяете, то либо я приезжаю к вам, выслушиваю и потом пересказываю Вулфу, либо ждем, когда к вам вернутся силы. – Откладывать нельзя. Он что, никогда из дому не выходит? – Если по делу, то нет. – А вы сможете приехать? Я бросил взгляд на часы: – Буду к девяти. Годится? Она ответила утвердительно, дескать, сойдет за неимением лучшего варианта. Я вернулся в столовую, сел за стол и попросил Фрица принести кофе с пирогом. Дела должны были подождать до кабинета, поскольку там стояли кресла для посетителей и там лежала книга, которую Вулф почитывал в мое отсутствие. Когда он отложил вилку, я сообщил, что миссис Вейл вызвала меня к себе, и попросил указаний. Он хмыкнул: – Опыт тебе подскажет, как себя вести. Поймешь на месте. Мы ничем ей не обязаны.