Парень был мертв. Он раскинулся на полу, его мозги ковре; в руке у него был мой пистолет. Я тер лицо, стараясь отделаться от овладевшего мной дурмана; полицейские тормошили меня. Один тянул за руку выкрикивая вопросы, другой энергично охаживал меня мокрой тряпкой, пока я не пробормотал: - Прекратите, черт бы вас побрал! Тогда один из них рассмеялся и пихнул меня обратно на кровать. Я не мог шевелить мозгами, не мог ничего вспомнить. Я был как сжатая до отказа пружина. Я видел только мертвеца посреди комнаты и свой пистолет. Мой пистолет! Кто-то сгреб меня, придал мне вертикальное положение, и вопросы посыпались один за другим. Это было уж слишком. Я кого-то лягнул - толстая физиономия в шляпе выпала из поля зрения, взвыла, и все перевернулось вверх тормашками. Раздался гогот, и кто-то сказал: - Ну я его успокою! Но, прежде чем он приступил к делу, отворилась дверь и стихло все, кроме тихих стонов; я понял, что пришел Пэт. Мой рот открылся, и мой голос произнес: - Старина Пэт, ты всегда приходишь на выручку. Его голос не был дружелюбен: - Самое подходящее время надираться! Кто-нибудь его трогал? Никто не ответил. Толстяк в шляпе плюхнулся в кресло и застонал. - Он ударил меня, этот сукин сын ударил меня… Вот сюда. Другой голос сказал: - Правда, капитан. Начальник полицейского участка допрашивал его, а он его лягнул. Пэт наклонился ко мне: - Ладно, Майк, вставай. Давай поднимайся. Он ухватил меня за руку и придал моему телу сидячее положение. - Черт возьми, как мне плохо, - сказал я. - Боюсь, что сейчас будет еще хуже. - Он взял мокрую тряпку и передал ее мне. - Вытрись, ты черт знает как выглядишь. Я приложил тряпку к лицу. Пелена в голове начала рассеиваться. Когда головокружение прекратилось, меня подняли и втолкнули в ванную. Холодные струйки душа иголками впивались в кожу, и я наконец осознал, что я живой человек, а не воспаряющая душа. Я собрал все силы в кулак и выключил душ. Пэт влил в меня стаканчик дымящегося кофе. Я попытался ему улыбнуться поверх стаканчика, но в моей улыбке не было веселости, а уж в тоне Пэта и подавно: - Прекрати веселиться, Майк. На этот раз ты попал в переделку. Какой бес в тебя вселился? Бог мой, неужели надо вляпываться в историю каждый раз, как связываешься с дамочкой? - Она не дамочка, Пэт. - Ну хорошо, она славная девочка, я знаю. Это тебя нисколько не оправдывает. Я выругался. Язык у меня по-прежнему был очень толстым и едва шевелился. Мне пришлось повторить, чтобы он убедился, что понял правильно. - Заткнись, - сказал он. - Ты не первый, с кем это случилось. Ты знаешь, что там, в комнате? - Конечно, знаю. Труп, - Правильно, труп. Именно труп. Вас двое в комнате, и один из вас мертв. У него твой пистолет, а ты пьян. Что ты на это скажешь? - Я застрелил его. Ходил во сне и во сне застрелил его. - Не вешай мне лапшу на уши, Майк. Они такие же полицейские, как и я, и хотят знать то же, что и я, В три часа ночи парочка в соседнем номере услышала звук, похожий на выстрел, и приняла его за один из уличных шумов, но утром сюда вошла горничная и увидела на полу труп. Кто-то вызвал полицию. Так что же случилось? - Будь я проклят, если знаю, - сказал я. - Ты будешь проклят, если не знаешь. Я взглянул на Пэта, моего друга и товарища, - капитан Пэтрик Чэмберс, лучший следователь отдела по расследованию убийств городской полиции Нью-Йорка, не выглядел счастливым. Меня затошнило, и я еле успел поднять крышку унитаза. Дождавшись, пока я закончу и сполосну рот водой, Пэт протянул мне одежду: - Одевайся. Рот его брезгливо скривился. Руки так дрожали, что я проклял пуговицы на рубашке. Я продел галстук под воротник, но завязать не смог - он так и остался висеть. Пэт подал мне пальто; я влез в него, радуясь, что друг может остаться другом, даже нанеся удар. Когда я вышел из ванной, толстяк в шляпе по-прежнему сидел в кресле, только, теперь он был в фокусе и не так сильно стонал. Не будь Пэта, он наверняка обработал бы меня как следует дубинкой, смеясь при этом. В комнате было трое патрульных полицейских в форме и двое в гражданской одежде - из местного полицейского участка. Я не знал их, они не знали меня, так что мы были квиты. В глазах читалось: «Так это его рук дело?» Пэт быстренько придал их мыслям правильное направление. Он подсунул под меня стул; сел сам. - Начнем сначала, - сказал он. - Я хочу знать все, Майк, и в деталях. Я откинулся на спинку стула и посмотрел на лежащее на полу тело. У кого-то хватило такта прикрыть его простыней. - Это Честер Уилер, владелец универсального магазина в Колумбусе, штат Огайо. Его семья длительное время владеет магазином. Женат, имеет двоих детей. В Нью-Йорк приехал по делам. - Я остановился и посмотрел на Пэта. - Продолжай, Майк. - Мы познакомились в сорок пятом, когда я вернулся в страну. В Цинциннати тогда трудно было найти номер в гостинице. У меня была комната с двумя кроватями, а он спал в холле. Я предложил ему место на свободной кровати. Тогда он в чине капитана ВВС был кем-то вроде торгового агента. Потом мы рассорились, и я его больше не видел до вчерашнего вечера. Мы столкнулись в баре, где он предавался скорби над кружкой пива, и состоялось грандиозное примирение. Помню, что мы сменили полдюжины баров, а потом он предложил осесть на ночь в этом номере, что мы и сделали. Я купил бутылку, и мы. ее прикончили. Помню, что его одолела слезливость, прежде чем мы угомонились, но всех деталей не помню. А потом кто-то принялся бить меня по голове, пытаясь разбудить. Он встал и оглядел комнату. Один из гражданских опередил его вопрос и сказал: - Здесь ничего не тронуто, сэр. Пэт кивнул и склонился над трупом. Я и сам хотел взглянуть на труп, но мой желудок этого не выдержал бы. Пэт сказал, ни к кому не обращаясь: - Стрелял сам, никаких сомнений. - Он резко повернул голову в мою сторону: - А знаешь, ты поплатишься за это лицензией, Майк. - Не понимаю почему. Я не стрелял в него, - ответил я мрачно. Толстяк захихикал: - Послушай, умник! А почему ты думаешь, что не делал этого? - Я не стреляю в людей, когда пьян, - разозлился я, - если только меня не вынуждают. - Умница. - Да, умница. - Замолчите оба! - оборвал Пэт. Толстяк замолчал. Шатаясь, я пересек комнату и опустился в кресло в углу. Пэт стоял у двери, которая беспрестанно хлопала. Вошел судебный следователь с санитарами. В моей голове принялись стучать маленькие молоточки, и я закрыл глаза. Медэксперт с полицейскими пришли к выводу, что Честер Уилер застрелен именно из моего пистолета-пистолета сорок пятого калибра- с очень близкого расстояния. Полицейский снял отпечатки пальцев с пистолета, а потом мои и моего мертвого приятеля. Его отпечатки оказались поверх моих. Зазвонил телефон, и, пока Пэт разговаривал, я услышал, что толстяк высказал эксперту предположение, заставившее меня выпрямиться. Толстяк говорил: - Довольно обычное убийство. Напились, поссорились, и умник ухлопал приятеля и вложил ему в руку свой пистолет, чтобы это походило на самоубийство. А потом нализался, чтобы все было правдоподобно. Медэксперт кивнул: - Разумно. - Ах жирная скотина! - Я катапультировался из кресла. Полицейский он или нет, я превратил бы его нос в лепешку, если бы Пэт не встал между нами. На этот раз он крепко взял меня за руку и не отпускал, пока не закончил разговор по телефону. После того как тело унесли, Пэт расстегнул пальто и жестом предложил мне сесть. Потом он засунул руки в карманы и начал говорить, обращаясь ко мне и к полицейским. Он говорил с трудом: - Я ожидал этого, Майк. Ты и твой проклятый пистолет непременно должны были попасть в историю. - Перестань, Пэт. Ты же знаешь, что я не стрелял в этого парня. - Откуда мне знать? - Черт возьми, ты же…