- Вчера вечером я потерял здесь механизм от часов и хочу получить его обратно. - Но комната еще не убиралась, - выпалил он. Я протянул вперед свое волосатое запястье и постучал по пустому корпусу часов. Вышибала заинтересованно пялился через мое плечо. - Но… - испуганно суетился портье. Охранник сказал: - Я поднимусь вместе с ним, Джордж. Портье явно обрадовался, что кто-то взял это на себя, он передал охраннику ключ от номера и, кажется, успокоился. - Сюда. - Охранник слегка подтолкнул меня локтем, и я последовал за ним. В лифте он стоял, заложив руки за спину и разглядывая потолок. На четвертом этаже мы вышли из лифта, он проводил меня через холл и вставил ключ в замок четыреста второго номера. В комнате ничего не изменилось. На полу по-прежнему была кровь, по полу рассыпан белый порошок. Охранник стоял у двери, скрестив руки на груди, и наблюдал, как я лазаю под мебелью. Я прошелся по всем закоулкам, стараясь тянуть время. Охраннику надоело ждать, он принялся постукивать пальцами по стене. Когда я все обыскал, он сказал: - Его здесь нет. - А кто здесь был после того, как ушли полицейские? - Никто. Не было даже горничных. Пойдем, пойдем. Часы ты, наверное, потерял в другом месте. Я не ответил. Я отвернул покрывало кровати, на которой спал, и увидел дырку в матрасе. Пуля вошла в набивку в верхней части матраса - несколько сантиметров выше, и я бы запел тенором и прекратил бриться. Матрас мог остановить пулю, подобно стальной плите, пуля не могла уйти далеко, но, запустив в дырку палец, я нащупал только конский волос и пружины. Пуля исчезла. Кто-то меня опередил. Пустая гильза тоже исчезла. Я мастерски изобразил, будто нашел механизм от часов под покрывалом; я показал его охраннику и вставил в корпус. Он пробормотал: - Хорошо, хорошо. Теперь пойдем. Я одарил его улыбкой благодарности и вышел. Он все время плотно держался рядом со мной, даже проследил, стоя в дверях, как я сажусь в машину. Скоро у него будут неприятности. И у портье тоже - когда до полицейских дойдет, что Честер Уилер такой же самоубийца, как я. Мой сосед по номеру был очень аккуратно убит. И у меня тоже будут неприятности. Я нашел забегаловку со свободной стоянкой и бросил доллар на стойку бара. Получив свое пиво и сдачу, я прошел в телефонную кабину в дальнем углу зала. Было поздно, но Пэт не из тех, кто оставит контору, не прояснив важных деталей; мне и на этот раз повезло. Я сказал: - Говорит гражданин Майк Хаммер. Он рассмеялся в трубку: - Как идет бакалейный бизнес? - Процветает, Пэт, просто процветает. У меня большой заказ на свежатину. - Это еще что такое? - Просто фигура речи. - А… - Между прочим, насколько я чист в связи со смертью Уилера? - Я отчетливо представлял себе озадаченное выражение его лица. - Насколько я понимаю, тебя не за что задерживать. Почему тебя это интересует? - Просто любопытно. Слушай, ребята в синем долго шуровали в комнатах до того, как я вернулся с небес на землю? - Не думаю, ведь было совершенно очевидно, что произошло. - Они что-нибудь оттуда забрали? - Труп, твой пистолет, гильзу и личные вещи Уилера. - И все? - Вроде. Помолчав, я спросил: - Пэт, ведь самоубийцы обычно оставляют записку? - Как правило, да. Обычно тогда, когда у них тяжелое настроение и нет свидетелей. Если они обдумали это заранее, то стараются объяснить свой поступок, в порыве чувств не тратят время на пустяки. - Не думаю, что Уилер был страстным человеком, - сказал я. - Он был настоящим бизнесменом. - Я думал об этом. Необычное дело, тебе не кажется! Как на твой взгляд - он похож на самоубийцу? - Нет. - И не говорил ничего такого накануне… Ясно. После небольшой паузы я сказал: - Пэт, сколько патронов осталось в магазине моего пистолета? - Четыре. - Правильно. И я из него не стрелял после нашей тренировки на прошлой неделе. - Ну и?… - Голос его изменился. Очень мягко я сказал: - В магазине никогда не бывало меньше шести патронов. Он заорал в трубку; я молчал, слушая, как он ревет: - Майк, к чертям собачьим, отвечай! Я засмеялся и повесил трубку. Ему потребовалось всего пять минут, чтобы загнать прокурора в угол, как зайца. Конечно, прокурора мелким не назовешь, но и Пэт не мал ростом. Он наверняка высказал этому сопляку все, что думает, так что у того волосы встали дыбом; теперь светловолосый судейский мальчик не осмелится ничего предпринять. Дело становилось все забавнее. Я вернулся в бар и допил свое пиво. Бар начал заполняться. В восемь тридцать я позвонил Велде, но ее не было дома. Через час я позвонил еще раз; она еще не пришла. Не было ее и в конторе. Может быть, она пустилась на поиски специалиста, чтобы сменить вывеску на двери моей конторы. Переместившись в угол напротив сигаретного автомата, я начал размышлять. Получалось это плохо, потому что прошлой ночью у меня не было причин все запоминать, - попойка шла по своим законам. Прошлая ночь. Прошлой ночью мы отбросили назад пять лет и погрузились в военные дни. Мы снова были друзьями, настоящими друзьями, а не просто солдатами, вынужденными есть и спать рядом. Мы были сильны своей дружбой. Нас было двое, боровшихся за правое дело, отдающих ему все, что у нас было. А потом мы пили за победу. Неужели так должно было случиться? Неужели судьба бросила нас тогда навстречу друг другу, чтобы позднее свести вновь? Прошлой ночью мы встретились и пили вместе, говорили и пили. Был ли он счастлив? Он очень обрадовался, когда мы случайно столкнулись, а до этого сидел, согнувшись над своим стаканом в баре. Может быть, с грустью вспоминал прошлое, может быть, просто размышлял. Но он страшно обрадовался мне, Все, о чем он думал, было отброшено в сторону вместе с пятью послевоенными годами; мы много пили. Конечно, в разговорах снова возникала война, как бывает всегда, когда встречаются бывшие фронтовики. Мы говорили, мы опять были вместе, одетые в одинаковую форму, готовые все отдать за другого нашего парня, независимо от того, знаком он нам или нет. Но эта тема должна была исчерпаться. И в конце нашего разговора в его глазах опять появилась тоска. Он не хотел говорить ни о чем другом. Сказал, что он уже неделю в городе и собирается ехать домой. Приезжал сделать закупки для своего магазина. Да, мы были друзьями. Это было недолго, но мы были хорошими друзьями. Если бы какой-нибудь гнусный япошка убил моего друга в джунглях, я прошил бы желтолицего из автомата. Мой друг тоже отомстил бы за меня. Но мы были не в джунглях. Мы были в Нью-Йорке. Парень, который был мне дорог, приезжает в мой родной город и через неделю умирает… Всего одна неделя. Что он в это время делал? С кем был? Где причина убийства - здесь или в Колумбусе? Проклятая неделя! Я бросил шляпу на стул, чтобы занять место, и, взяв еще несколько монет, снова вполз в телефонную будку. Моя физиономия опять приобрела жесткость, я знал, что делать. Я набрал два номера. По второму я поймал человека, работающего на меня. Он был частным детективом, как и я, но исключительно честным и трудолюбивым. Его звали Джо Гилл; он был мне кое-чем обязан и мог начать отрабатывать свой долг. Я сказал: - Это Майк, Джо. Помнишь меня?