Я бросился на пол, перевернулся на спину и задрал ноги, глядя в уродливое лицо огромного гориллы с поднятой дубинкой. Он слишком медленно соображал, чтобы ударить меня на полу. Я, конечно, не кот, но на ноги вскочил быстро. Дубинка ударила меня по голове, когда я еще вставал. Он поспешил. И промазал. А я - нет. Я достаточно крупный, но он был больше меня. Одна рука у меня уже была в плачевном состоянии, и мне не хотелось разбивать другую. Я отпрянул к стене и резко ударил его носком ботинка в низ живота, так что он согнулся пополам. Он попытался закричать, но получились только булькающие звуки. Дубинка упала на пол, а он склонился над ней, держась за живот. На этот раз я рассчитал правильно. Я сделал небольшой шаг вперед и ботинком выбил этому сукиному сыну зуб. Потом поднял дубинку и прикинул ее вес. Эта вещь была сделана для убийства. Я пристроил ее под мышкой и проворчал пару слов в адрес парня, корчившегося на полу в луже собственной крови. Это помещение было еще одним переходом. Около звуконепроницаемой двери стоял стул. Пинками я затащил этого дурака на стул, аккуратно усадил и прислонил к стене. Голова его была опущена, и крови не было видно. Пройдет много времени, прежде чем он придет в себя. Довольный проделанной работой, я сорвал замок с двери-для удобства посетителей - и толкнул дверь, ведущую в заднюю комнату. Она была открыта. Свет ударил мне в глаза, и я не видел, как ко мне подошла Конни. - Майк, где ты пропадал? - Она взяла меня за руку. - У меня здесь тоже есть друзья. - Кто? - Ты их не знаешь. Она увидела кровь на моей ладони, содранную кожу на костяшках и побледнела. - Майк, что ты сделал? Я улыбнулся ей: - Обо что-то ударился. Она еще что-то спросила, но я не расслышал. Я изучал план помещения. Это была золотая жила. Слышались щелчки и жужжание рулетки, возбужденные возгласы. Здесь были столы для игры в кости, в фараон и другие карточные игры - словом, всевозможные ухищрения, чтобы заставить посетителей попытать счастья. Комната была отделана под старомодный игорный зал Дикого Запада; люстры сделаны в виде тележных колес, свисающие с них медные фонари были почти невидимы в исходящем от них ярком свете. Вдоль стены тянулся футов на пятнадцать бар из красного дерева, украшенный медными накладками и зеркалами с настоящими дырками от пуль. Если бы у меня было желание окружить себя красотой, я нашел бы ее здесь. Красота была в манекенщицах. Это было подобно заглядыванию в гардеробную варьете. Представление так захватывало, что хотелось смотреть снова и снова. Это было невероятно. Я потряс головой. Конни улыбнулась: - Трудно поверить, да? - А почему такая популярность? - Я говорила тебе, Майк. Это просто временное увлечение. Распространяется, как сифилис. Через некоторое время здесь все будет переполнено, а потом это надоест. - И они переберутся куда-нибудь еще? - Конечно. Сейчас это почти клуб. Владельцам льстили и помогали. Они произвели впечатление. Но скоро их догонят остальные. И это в центре Бауэри! Пэт отдал бы правую руку, чтобы хоть одним глазком на это взглянуть. Я остановился и еще раз оглянулся кругом. Красота! Сейчас она казалась плоской. Слишком много было кругом больших животов и лысин, они портили весь вид. Я заметил Хоумера и Эндрю в толпе у столика с деньгами. Очевидно, Хоумер выигрывал, потому что его подружка запихивала фишки, которые он ей передавал, в сумочку. То, что не поместилось в сумочку, она завернула в носовой платок. Мы обошли весь зал и уселись на кожаные стулья в углу, чтобы выпить, наблюдая за весельем. Официант в ковбойском костюме принес нам виски с содовой и крекеры и сказал, что это за счет заведения. Как только он отошел, Конни спросила: - Майк, что ты об этом думаешь? - Не знаю, дорогая. Я думаю, не попался ли мой приятель на эти соблазны. - Разве он не похож на других? - Ты имеешь в виду, был ли он мужчиной? - Ну да. - Да, конечно, все это соблазнительно. Кто же но увлечется девочкой в таком уютном месте! Один в городе… Днем он работал, а вечером мог расслабиться. Оставим это. Я зажег сигарету и взял в руки стакан. Вдруг толпа на секунду расступилась, чтобы пропустить официанта, и я увидел стойку бара. Там, смеясь над тем, что сказал Энтон Лиспек, сидела Юнона. Лед загремел в моем стакане. Я сказал Конни: - Исчезни ненадолго, хорошо? - Майк, правда, она по-настоящему красива? Я покраснел - впервые с тех пор, как стал носить длинные брюки. - Она совершенно другая. Все женщины в ее присутствии бледнеют. - И я тоже? - Я не видел ее обнаженной. До тех пор ты - самая красивая. - Майк, не ври… Ее глаза смеялись. Я встал и улыбнулся ей в ответ. - Если ты действительно хочешь это знать, она самая привлекательная женщина, которую я когда-либо встречал. Я покрываюсь потом, наблюдая за ней с расстояния в пятнадцать футов. Все, что полагается иметь даме, она имеет. Мой язык становится в два раза толще, когда я с ней разговариваю, и, если она попросит меня подпрыгнуть, я спрошу, на какую высоту. Но она мне не нравится, не знаю почему. Конни протянула руку, взяла из моей пачки сигарету и, прикурив, сказала: - Это много значит для меня. Я потеряюсь, Майк. Но ненадолго. Я похлопал ее по руке и пошел туда, где вершила свой суд королева богов и богинь. Когда она увидела меня, ее улыбка осветила все кругом, а в моем желудке появилось какое-то странное ощущение. Она протянула мне руку: - Майк, что вы здесь делаете? Юнона усадила меня на Олимп, почти с неохотой отпустив мою руку. Глаза не одного Энтона Липсека смотрели на меня с завистью. - Покинув вашу контору, я сбился с пути истинного. Энтон потряс головой. Он быстро схватывал. - Я полагаю, это объясняется вполне естественными причинами, - улыбнулась Юнона. Она обвела глазами толпу. - Здесь не так много мужчин, которые еще на что-то способны. Вы здесь достопримечательность. Она-то наверняка ею была. На ней было закрытое платье, но не чрезмерно. Платье доходило до шеи, а рукава переходили в перчатки. Блестящий шелк подчеркивал царственность ее стана. Бюст округло и полно выступал под платьем, двигаясь в такт с дыханием. - Хотите выпить? Я кивнул. Музыка ее голоса вернула к жизни бармена, и он поставил передо мной стакан. Энтон присоединился к нашему тосту, потом извинился и отошел к столу с рулеткой. Я умышленно крутился на стуле, надеясь, что она останется со мной. Она осталась со мной, улыбаясь мне в зеркало, на котором виднелись дырки от пуль. - У меня для вас новость, Майк. Может быть, мне ее придержать, чтобы завтра был повод вас увидеть? Я сжал стакан. Разглядеть ее мне мешало пулевое отверстие в зеркале, поэтому я повернул к ней голову: - Девушка… - Да, я нашла ее. Внутри у меня все сжалось. - Ее зовут Мэрион Лестер. Я понимаю, вы захотите поговорить с ней. Она живет в гостинице «Чедвик». Она была третьей, с кем я сегодня разговаривала, и охотно подтвердила, что все так и случилось, правда, она испугалась, когда я рассказала ей всю историю. - Отлично, и что же она рассказала? - Я быстро проглотил виски и толкнул стакан через стойку. - Да почти ничего. Ваш друг действительно посадил ее в такси и проводил домой. Он принес ее на руках по лестнице и сбросил на постель в одежде и туфлях. Похоже, он настоящий джентльмен. - Черт подери! - сказал я.