- Будь осторожен, Майк, у тебя ведь больше нет лицензии. Тебя упекут в тюрьму. Я коротко засмеялся: - Предполагается, что закон защищает людей. Если прокурор захочет упечь меня в тюрьму, я устрою из этого представление. Я брошу ему в лицо конституцию. Там написано, что человек может носить оружие. Может, он вспомнит и закон Салливана, и уж тогда мы посмотрим. - Это будет совершенно замечательно… Только сейчас я внимательно посмотрел на нее. На Велде было облегающее вечернее платье, оставлявшее все сверху неприкрытым, как смертный грех. Волосы агатовой волной падали ей на плечи, и я уловил тонкий, чувственный аромат духов. Платье обтягивало тело, как вторая кожа. - На улице холодно, детка. - Я нахмурился. - Куда это ты собралась? - Повидать нашего друга Клайда. Он пригласил меня на ужин. Моя рука непроизвольно сжалась в кулак. Клайд! Этот бандит! Я вымученно улыбнулся: - Если бы я знал, что ты так снарядишься, пригласил бы тебя сам. В другое время она отменила бы все свидания, чтобы удовольствоваться гамбургером в моем обществе. Те времена миновали. Она натянула длинные, до локтя, перчатки и позволила мне наблюдать за ней, роняя слюни. - Дело превыше удовольствия, Майк. - Ее лицо ничего не выражало. - А чем ты здесь занималась до того, как я вошел? - резко спросил я. - На твоем столе лежит отчет. Я побывала в «Кэлвей Мершандайзинг» и взяла у них фотографии девушек, которых они снимали тем вечером. Они могут тебе понадобиться. Тебе ведь нравятся хорошенькие девушки? - Замолчи. Она быстро взглянула на меня, чтобы я не увидел, что ее глаза заблестели от слез. Я про себя проклинал Клайда - этому бандиту перепадало все самое лучшее. Я снова сказал: - Жаль, что я не видел тебя такой раньше. Она долго возилась со своим пальто; в комнате было так тихо, что слышно было ее дыхание. Потом она повернулась ко мне. Слезы еще стояли у нее в глазах. - Майк, мне не надо говорить тебе, что ты можешь располагать мною в любое время. Я крепко обнял ее, чувствуя каждый изгиб теплого, волнующего тела. Ее губы нашли мои, и я вкусил мягкую сладость, почувствовал трепет ее тела в моих руках. Мои пальцы впились в ее плечи, оставив на них красные пятна. Она, плача, оторвалась от меня, отвернулась, чтобы я не видел ее лица, и, схватив мои руки, быстрым движением провела ими по своему восхитительному телу, потом отшатнулась и выбежала. Я сунул в рот сигарету и забыл ее зажечь. Было слышно постукивание каблуков в холле. Я рассеянно снял телефонную трубку и по привычке набрал номер Пэта. Он трижды прокричал «Алло», прежде чем я ответил ему и предложил встретиться у меня в конторе. Мои ладони были влажными. Я зажег сигарету и долго сидел неподвижно, думая о Велде. VII Через тридцать минут Пэт был у меня. Он вошел, стряхивая с ботинок снег и отфыркиваясь, как лось. Сняв пальто и шляпу, он бросил кейс на стол и придвинул стул. - Как дела? - спросил я. - Прекрасно, - ответил Пэт, - просто замечательно. Прокурор счел необходимым подчеркнуть, чтобы я ни во что не ввязывался. Если он когда-нибудь вылетит с работы, я помогу ему попасть в тюрьму. - Видимо, он увидел изумление на моем лице. - Ладно, ладно… Давай рассказывай. Я просто зверею от канцелярской работы. Тебе проще - бросил свое удостоверение, и все. - Я получу его обратно. - Возможно. Но сначала нам нужно доказать, что не было никакого самоубийства, а было убийство. - У тебя в руках сегодня могло быть второе дело об убийстве. - Кто на этот раз? - Я. - Ты? - Я чудом уцелел. Стреляли на оживленной улице. Кто-то хотел пристрелить меня из оружия с глушителем. Но им удалось лишь разбить две витрины. - Черт возьми! У нас был сигнал о витрине с Тридцать третьей улицы. Если пуля, пробив витрину, не застряла где-нибудь, где ее можно найти, это может сойти за случайность. Где стреляли второй раз? Я рассказал, и он снял телефонную трубку и позволил в полицейское управ пение с поручением обследовать витрину. Когда он повесил трубку, я сказал: - Что сделает прокурор, узнав об этом? - Оставь свои штучки. Он пока ничего не услышит. Ты ведь знаешь, какая у тебя репутация… Умный мальчик может сказать, что это один из твоих дружков посылает тебе поздравительную открытку к Рождеству. - Для Рождества еще рановато. - Тогда он упечет тебя по какому-нибудь выдуманному обвинению, а потом поднимет шум в газетах. Ну его к черту! - Ты говоришь не то, что должен говорить хороший полицейский. Лицо Пэта потемнело, и он наклонился ко мне, яростно блестя зубами: - Быть хорошим полицейским недостаточно, чтобы поймать убийцу. Я просто взбешен, Майк. Мы оба сидим на горячей сковородке, и мне это не нравится. Может быть, я совершенствуюсь. Немного рекламы никому не повредит, и если прокурор начнет вправлять мне мозги, у меня найдется более интересная тема для разговора. Я засмеялся. Господи, как я смеялся! Десять лет я пел ему эту песню, и только теперь он начал запоминать слова. Я спросил: - А что с Рейни? Ты нашел его? - Да, ну и что? Он занимается разрешенной законом деятельностью - организует боксерские матчи. На каком-то ринге на острове. Нам не за что зацепиться. А он здесь при чем? В ящике стола была бутылка, и я налил нам по стаканчику. - Он тоже замешан в этом, Пэт. Не знаю как, но замешан. Я предложил выпить молча, и мы осушили стаканы. Алкоголь проложил огненную дорожку к моему желудку и лег там, как горячий уголек. Я опустил стакан и сел на подоконник. - Я ездил к Эмилю Перри. Рейни уже был там и запугал его до смерти. Даже мне не удалось напугать его сильнее. Перри сказал, что Уилер говорил о самоубийстве, потому что у него неважно шли дела, но проверка показала, что торговля шла весьма успешно. Разгадай эту загадку. Пэт присвистнул. Я подождал, пока он соберется с мыслями. - Пэт, ты помнишь Динки Уильямса? Пэт утвердительно кивнул головой: - Давай дальше. Я постарался придать своему голосу беззаботность: - А знаешь, чем он сейчас занимается? - Нет. - А что бы ты сделал, если бы я сказал, что он владелец популярного игорного притона здесь, в городе? - Сказал бы, что ты сошел с ума, что это совершенно невозможно, а потом отправил бы туда группу захвата. - В таком случае я ничего тебе не скажу. Он с такой силой стукнул кулаком по столу, что моя пачка сигарет подскочила.