Он подходит ко мне сзади, обнимает. Его влажное после душа тело кажется готово продолжить примирение. Но голос немного насторожен. Понимаю. Он ждет чего угодно — новой волны скандала, холодного равнодушия, страстных объятий в стиле «я не сучка, давай всё забудем». Как-то он говорил, что любит меня за непредсказуемость. А я, если честно, иногда боюсь этой самой своей непредсказуемости — порой я сама не знаю, что могу выкинуть в следующую секунду. — Я уезжаю в Париж. Такое впечатление, что это сказала не я, а кто-то другой за меня вытолкнул слова вместе с воздухом из моих легких — и они сдулись, словно проколотые воздушные шарики. Я почувствовала, что задыхаюсь. И это ощущение легкого удушья вдруг сладко отдалось в низу живота, словно я только что кончила. Вот значит какие ощущения накрывают от сложных решений, которые принимаешь неожиданно для себя… — Прости, я не ослышался? Молчу. Мне слишком хорошо, будто я вдруг сбросила с себя что-то очень тяжелое, пригибающее меня к земле очень долго. И мне хочется удержать это ощущение в себе подольше. Я, конечно, отвечу. Но чуть попозже. — Ты вся дрожишь. Он обнимает меня крепче. — А знаешь, может, это и правильно. Я давно говорил, что тебе надо развеяться. Поезжай. Ты же не надолго, верно? Киваю. Приятное ощущение становится слабее, растворяется во мне, пропадает. И вместо него приходит страх. Я еду? Я действительно это сказала? Неужели я решилась? Сразу хочется отказаться. Как у нас говорят, «включить заднюю передачу». Я никогда не ездила одна дальше нескольких остановок на метро. Бывает такое: рождается человек, и нет у него желания куда-то ездить. Всё устраивает дома, от которого не хочется сильно удаляться. Бывают птицы перелетные, которым постоянно нужно мотаться из одной страны в другую, и чем дальше, тем лучше. А бывают те, кто от своего гнезда никогда далеко не улетает. Я однозначно из вторых. И очень страшно вдруг — раз! — и стать перелетной. Причем лететь не вместе со своей стаей, а в одиночку. — Подожди. Он уходит в спальню. Слышу, как попискивает его телефон. И почти сразу начинает мурлыкать мой, который лежит здесь, на кухне. Беру его в руки. Новое сообщение. Открываю. «Зачисление на Ваш счет». И в глазах рябит от нулей, которые сразу и не посчитать. Слышу его шаги за спиной, оборачиваюсь. Вижу его довольное лицо, как у кота, который принес хозяину мышь и ждет похвалы. — Зачем? Я же, типа, туда зарабатывать поеду… — Ну и зарабатывай, — улыбается он. — Ведь можно же одновременно и зарабатывать, и ни в чем себе не отказывать? — Но здесь в несколько раз больше того, что мне обещали заплатить… Он вновь обнимает меня. — Пусть у тебя будут деньги. Просто на всякий случай. Мне так спокойнее. — Спасибо… Прижимаюсь к нему в ответ. Всё-таки Он — мой. И ничей больше. Но тут же изнутри начинает покалывать маленькая иголочка: «А подумала ли бы ты так, если б он не перевел тебе деньги? Прижалась бы сейчас к Нему, как к единственному родному человеку — доброму, любящему, понимающему — если бы не только что пришедшее тебе на счет доказательство того, что ты ему не безразлична»? Всё-таки какое это счастье — не думать. Быть дурой, не задавая себе таких вопросов, принимая свалившееся на тебя счастье таким, какое оно есть, не отравляя жизнь себе и любимому человеку собственными мыслями. Но я думаю… И понимаю, что это моё проклятие. Может хоть в Париже получится отвлечься от всего и не заниматься этим дурацким женским самокопанием? — Пойдем спать, — говорит он. — Сегодня у нас обоих был трудный день. И вряд ли завтрашний будет легче. — Пойдем, — соглашаюсь я. Сон — тихое счастье, отключающее тебя от собственных мыслей, позволяющее мозгу отдохнуть от себя самой. Потому, что иной раз человек может сам себя замучить до такой степени, что в пору наложить на себя руки. И в этом случае всегда лучше согласиться на лайт-вариант смерти — завалиться спать, чтобы утром воскреснуть, и с новыми силами заняться бессмысленной, нудной, но порой увлекательной игрой под названием жизнь. * * * Рассветное солнце щекочет мне ресницы своими лучами, прокравшимися сквозь незаметную щель между шторами. Что ж, сегодня один-ноль в пользу коварного желтого карлика — так называют этот тип звезд, имеющих обыкновение не давать людям нормально выспаться. Хотя сама дура, могла бы проверить шторы перед тем, как вечером рухнуть в кровать и отрубиться. Потягиваюсь, косясь на электронный будильник. В принципе, карлик не особо провинился — до подъема осталось девять минут. Сладкое время, когда можно полежать, помечтать, заново включаясь в реальность… и понимая, что сегодня я на работу не пойду. Какая работа, когда я собралась уезжать? Меня вновь накрывает волна легкой паники, на гребне которой приходит мысль: «А вдруг та брюнетка всё отменила, и я ей больше не нужна?» Протягиваю руку, беру с тумбочки телефон… Надеялась я зря. В мобилке тихонько вибрирует сообщение. Открываю. От нее. «Привет! Ну ты как, надумала насчет Парижа?» И щекастый подмигивающий смайлик после вопросительного знака. Вот тут я просыпаюсь окончательно и вспоминаю, что уже сказала Ему о своей поездке, и что Он уже перевел мне деньги. Всё. Обратного пути нет. Нет, конечно можно на всё плюнуть и отказаться. Но как же мне потом смотреть в глаза той девчонке в зеркале? Она ж не простит мне слабости. До конца жизни вспоминать будет, мол, ты могла сделать шаг. Доказать и Ему, и себе что ты не домохозяйка, которая ничего в жизни не способна добиться самостоятельно. Могла. И не сделала… Как же иногда трудно набить простое сообщение. Хочется сделать это зажмурившись, как перед прыжком в омут с большой высоты. Но тогда не будет видно экрана… «Так, соберись, тряпка!» — накручиваю сама себя. «Это же просто, как застрелиться. Раз — и всё. Две буквы. Всего две буквы». Палец набирает их, зависает на мгновение над кнопкой отправки, и… «Да». «Отлично!!!» Три жирных смайла с клоунскими улыбками чуть не до глаз-точек. «Мы уже в аэропорту, через десять минут пришлю тебе билет на вечерний рейс. Сейчас скину координаты отеля и аванс на булавки». И опять смайл. Что за привычка у некоторых людей лепить этих колобков чуть ли не после каждого слова? Сейчас они меня раздражают как никогда раньше. Хотя я, конечно, понимаю, что улыбающиеся смайлы тут не при чем. Это я просто боюсь высунуть нос из своей привычной норки, где мне тепло, уютно и привычно. Боюсь, но деваться уже некуда. Придется вытаскивать себя оттуда за ноздри, причем самостоятельно. Просыпается Он. Целует. Кивает на телефон. — Ты уже с ним? Иногда мне кажется, что его ты любишь больше, чем меня. — В отличие от тебя, он всегда со мной, — ворчливо отвечаю я. — Идеальный любовник-альфонс, — потягивается Он после сна, улыбаясь. — Всегда готов тебе услужить, в любое время, только не забывай кормить и давать деньги. — А ты, я смотрю, разбираешься в любовниках своей жены, — шутливо прищуриваюсь я. — Может, поговорим о твоих любовницах? Он на мгновение смущается. Понимаю… Кажется, в шутках на эту тему мы немного перегнули палку. Даже когда у обоих нет никого на стороне, всё равно нет-нет, да закрадывается мыслишка — а вдруг? Чем твоя половинка занята, когда тебя нет рядом? Вдруг вот прямо сейчас происходит то неуловимое, что ломает семьи — взгляд случайно цепляется за взгляд, нечаянно брошенное слово находит ответ, и превращается в разговор. А дальше вроде бы как-то само собой, непринужденно пальцы сохраняют в памяти телефонов новые номера, которые на всякий случай помечаются фальшивыми именами представителей противоположного пола… И всё. У твоей половинки начинается другая жизнь, наполовину состоящая из обмана… Никогда не понимала этого. Как можно жить, вертясь между правдой и ложью, словно угорь на сковородке? Может, для кого-то, страдающего недостатком адреналина, это и в удовольствие — поймает тебя твоя половинка, не поймает… Но как же нужно не уважать эту свою половинку, чтобы опустить ее до уровня участника настолько грязной игры? Понятное дело, все мы в какой-то мере порой заглядываемся на красивых людей, проходящих мимо нас по жизни. Но лично мне вполне хватает двух собственных рук, ду̀ша и воображения для того, чтобы получить удовлетворение мимолетным потребностям у себя в голове, не пачкая свое тело чужими прикосновениями. Как всегда, помогаю Ему собраться на работу, перед выходом повязываю галстук. Сегодня он выбрал ярко-красный, цветом похожий на кровь. Не люблю его даже больше, чем тот, с белыми брендовыми крапинками. Он слишком привлекает внимание к Нему, как яркая раскраска альфа-самца, призывающая: «Посмотри на меня, оцени, какой я классный!» Хотя, скорее всего, это меня опять кроет после наших утренних шуточек про любовников. Мне даже кажется, что от кровавого галстука слегка пахнет ментолом, характерным для женских сигарет. Всё, нафиг, реально пора развеяться, пока я не надумала себе очередной повод для слез и депрессии. Он уходит, а я звоню на работу. Неожиданно отпроситься на неделю оказывается легко — Крис соглашается всё уладить в обмен на обещание привезти флакон духов из Парижа. Она, конечно, сучка, но в такие моменты я ее люблю как любят сторожевую собаку, которая за кусок колбасы делает вид, что тебя нет, когда ты украдкой перелезаешь через чужой забор. Теперь нужно собраться в путь. Как-то мы с Ним серьезно собирались слетать на Карибы, оттянуться как следует, забыть обо всем. Собраться получилось, а вот слетать — нет. Бизнес швырнул его в очередной водоворот, из которого он так и не смог выбраться в совместный отпуск. От тех сборов остались два вместительных дорожных чемодана, перед одним из которых я сейчас сижу, растерянно глядя в его пустое нутро словно кролик, которого вот-вот должен сожрать крокодил, распахнувший кровожадную пасть. Что взять с собой? Как я понимаю, просто необходимо сложить в чемодан содержимое всего шкафа, без которого я точно не выживу во Франции — вдруг чего понадобится, а у меня его нет? Но потихоньку мысли приходят в порядок, я становлюсь спокойной и жесткой, мысленно отсекая от кучи шмоток те, без которых можно обойтись. Включаю драйвовую музыку, добавляющую решительности, и, покачивая бедрами в такт бешеному ритму, начинаю укладывать вещи в чемодан. Сейчас мне кажется, что я похожа на солдата, собирающегося на войну: камуфляж, экипировка, оружие, боевая раскраска. Всё только самое необходимое. Итог: в чемодане оказываются три набора одежды. Для свадьбы: блуза, брюки, туфельки на низком ходу чтоб к вечеру ноги не отвалились. Для прогулок — пара футболок, шорты, джинсы, короткую курточку. Легкое коктейльное платье, на случай вечернего выхода. Еще в одном «прогулочном» комплекте поеду, так что кроссовки можно не класть. Плюс две красивых пижамы для сна. Далее кладу несколько комплектов нижнего белья — черного и белого, под любую одежду. На этом со шмотками всё, хватит. Иначе не удержусь, потом чемодан не застегну. Едем дальше. После некоторых размышлений, всё необходимое для жизни раскладываю по разным косметичкам. Одна — целевая, макияжная, с раскраской для лица и всякими кремами. Вторая для волос — расчески, заколки, резинки, лак. Из третьей делаю нечто вроде походной аптечки — пластыри, средства от головной боли, изжоги, расстройства желудка, внезапной простуды и тому подобных несчастий, которые по закону подлости непременно настигнут в самый неподходящий момент при непременном отсутствии нужного лекарства. В четвертую складываю мыльно-бритвенные принадлежности с кучей лосьенов, бальзамов, кремов до и после процесса… Ох, как же тяжело быть женщиной! Вон мой: схватил пару трусов да бритву, сунул всё это в сумку — и уже куда-то летит по работе. Говорит, мол, что надо или в отеле есть, или по дороге куплю. А я вот уже второй час описываю круги вокруг чемодана, что-то добавляя, что-то убирая, и понимаю, что процесс затягивает. И если не остановиться, то впору в какой-то момент сесть на пол, расплакаться и, наплевав на всё, решить, что гори оно всё синим пламенем, я никуда не еду. — Стоп-стоп-стоп, — говорю сама себе, глядя в зеркало и показывая кулак отражению. — Я тебе дам «не поеду»! А ну быстро подобрала сопли, и вперед, к благородному дело лишения себя туристической девственности! Посмотрев на яростно-решительное лицо той, в зеркале, понимаю — она не шутит. Значит, и правда придется собраться и закончить начатое. Наконец застегиваю чемодан, и берусь за фотоаппарат, который повезу в ручной клади. Дополнительные карты памяти, два запасных аккумулятора, зарядки, шнуры… Вроде всё. Уффф…