– Если вы думаете, что это он ей купил, то забудьте. В кредит влезла. У Илены была еще одна характерная черта: она не имела ни малейшего представления о деньгах. Типа и пусть себе утекают сквозь пальцы. Всегда шутила, что надо бы выйти замуж за богатенького, чтобы удовлетворить все свои вкусы. – А как часто они виделись? – Поначалу раз или два в неделю. Под конец Илена практически у него прописалась. Я редко с ней виделась. Иногда она заскакивала за какими-нибудь своими вещичками, приглашала меня куда-нибудь сходить с ними. – А вы? Вопрос ее явно удивил. – Шутите? Да я его на дух не выносила! И потом, у меня своя личная жизнь. Не желаю быть пятым колесом в телеге. Ее личная жизнь, как я сильно подозревал, представляла собой простановку отметок в тетрадях до десяти вечера, а потом уединение в застегнутой до горла ночной рубашке с готическим романом и чашкой горячего какао. – А у них были друзья – какие-то другие пары, с которыми они общались? – Не имею ни малейшего представления. Да как вы не поймете – я держалась от всего этого подальше! – Итак, началось все с того, что Илена попала к нему в пациентки. А вы не в курсе, зачем она вообще обратилась к психиатру? – Говорила, что у нее депрессия. – Но вы так не считаете? – С некоторыми людьми трудно определить. Когда лично у меня депрессия, то всем вокруг об этом сразу же известно. Я самоустраняюсь, ничего не хочу делать, ни с кем не хочу общаться. Словно съеживаюсь, влезаю в себя. А с Иленой… Кто знает? Не похоже, чтобы у нее пропадал аппетит или сон. Она могла просто немного притихнуть. – Но она говорила, что у нее депрессия? – Только после того, как призналась, что ходит к Хэндлеру, – после того, как я спросила зачем. Сказала, что все из рук валится, что работа вконец достала… Я пыталась помочь, но она сказала, что ей нужно нечто большее. Я никогда не была в восторге от психиатров и психологов. – Очоа сконфуженно улыбнулась. – Если у вас есть друзья и семья, вы всегда справитесь. – Если б этого хватало, было бы здорово. Но иногда это так, как она сказала, Ракель. Нужно нечто большее. Она отложила сигарету. – Ну, я полагаю, вам повезло, что многие люди с этим согласны. – Пожалуй, что да. Наступило неловкое молчание. Я нарушил его. – Он выписывал ей какие-то лекарства? – Да вроде нет. Просто беседовал с ней. Она ходила к нему раз в неделю, а потом два раза в неделю, когда один из ее учеников погиб. Тогда уж у нее точно была депрессия – целыми днями только и плакала. – Когда это случилось? – Дайте подумать… Довольно скоро после того, как Илена начала посещать Хэндлера – может, сразу после того, как они начали встречаться, не знаю… Месяцев восемь назад. – А как это произошло? – ДТП. Наезд, водитель удрал. Мальчишка шел по темной дороге поздно вечером, и его сбила машина. Это ее подкосило. Она работала с ним многие месяцы. Он был одним из ее чудес. Все думали, что он немой. А Илена заставила его заговорить. – Очоа покачала головой. – Чудо. И потом получить такое – все псу под хвост… Так бессмысленно… – Родители, наверное, были совершенно разбиты. – Нет. У него не было родителей. Он был сирота. Поступил из Ла-Каса. – Ла-Каса-де-лос-Ниньос? Который в Малибу? – Точно. А почему такое удивление? У нас с ними договор на специальное обучение некоторых из их воспитанников. Как и еще с несколькими местными школами. Это часть бюджетно финансируемого проекта или что-то такое. По возвращению в общество детей, оставшихся без родителей. – Да какое там удивление? – соврал я. – Просто очень печально, что такие вещи происходят с сиротами. – Да. Жизнь – вообще несправедливая штука. Это заявление, похоже, ее удовлетворило. Она бросила взгляд на часики. – Что-нибудь еще? Мне пора возвращаться. – Только один момент. Не припомните, как звали мальчишку, который погиб? – Немет. Гэри или Гори. Как-то так. – Спасибо, что уделили время. Вы очень помогли. – Да ну? Не пойму только чем… Но я рада, если это хоть немного приблизит вас к тому чудовищу. Она так железно представляла себе убийцу, что Майло просто обзавидовался бы. Мы вернулись к школе, и я проводил ее до машины. – Ну ладно, – вздохнула Очоа. – Еще раз спасибо. – Не за что. Если у вас будут еще вопросы, можете еще раз заехать. В ее устах это предложение прозвучало столь же смело, как приглашение заглянуть к ней домой на чаек. – Обязательно. Она улыбнулась и протянула мне руку. Я пожал ее, постаравшись не затягивать рукопожатие слишком уж надолго. Глава 14 Я никогда особо не верил в совпадения. Наверное, потому, что представление о жизни как о хаотичном столкновении молекул в пространстве посягало уже на сами основы моего профессионального самосознания. В конце концов, зачем столько лет овладевать искусством помогать людям меняться к лучшему, когда любая намеренная перемена – не более чем иллюзия? Но даже если б я и желал отдать должное Персту Судьбы, все равно было бы трудно счесть простым совпадением тот факт, что погибший Гэри или Гори Немет, ученик погибшей Илены Гутиэрес, оказался воспитанником того самого учреждения, в котором Морис Бруно, тоже погибший, работал на добровольных началах. Настало время поподробней разузнать, что представляет собой детский дом под названием Ла-Каса-де-лос-Ниньос. Я поехал домой и рылся в картонных коробках, которые держал в гараже с момента своей «отставки», пока не нашел свой старый офисный ежедневник. Нашел номер Оливии Брикерман из Отдела социального обеспечения и набрал его. Социальный работник с тридцатилетним опытом, Оливия знала про такие учреждения больше любого другого в городе. Ответил мне механический голос, который сообщил, что телефон собеса изменился. Я набрал новый номер, и другой механический голос велел мне подождать. В трубке зазвучала запись Барри Манилоу[51]. Интересно, платит ли ему город авторские отчисления? – ОСО. – Будьте добры миссис Брикерман. – Секундочку, сэр. Еще две минуты Манилоу. Затем: – Она здесь больше не работает. – А вы не подскажете, где ее можно найти? – Секундочку. Господи, да я этого Манилоу сейчас сам запою! – Миссис Брикерман теперь работает в Психиатрической медицинской группе Санта-Моники. Выходит, Оливия в итоге оставила госслужбу. – А у вас есть номер? – Секундочку, сэр. – Спасибо! Повесив наконец трубку, я заглянул в телефонный справочник, в раздел «Охрана психического здоровья». Номер принадлежал адресу на Бродвее – там, где Санта-Моника плавно перетекает в Венис, совсем неподалеку от мастерской Робин. Я набрал его. – ПМГСМ. – Будьте добры миссис Оливию Брикерман.