Глава 7 Глава 7 Василиса Следующие несколько дней я кручусь, словно белка в колесе, в поисках хоть какого-то выхода из ситуации. Несколько раз навещаю маму и каждый раз ухожу от нее с таким тяжелым грузом на сердце, что в пору вешаться. Попытки уговорить ее на продажу нашей квартиры разбиваются о стену ее безграничного упрямства. А у меня руки опускаются от понимания, что бесценное время ускользает, как сквозь пальцы вода. И, наверное, я бы уже сломалась, потому что слишком много всего, слишком тяжело нести на себе груз проблем, решить которые ты просто не в состоянии. Сломаться мне не дала Оля. Наше странное знакомство каким-то чудным образом переросло в дружбу. Жизнь — удивительная штука. После того неприятного случая, когда девушка практически впала в истерику и мы поменялись ролями, Оля вывалила на меня свою историю, пусть и опустила некоторые моменты — по ее словам — не столь важные. Мы сидели в моей небольшой квартирке, за старым деревянным столиком на кухне, попивая дешевое вино из супермаркета и жалуясь друг другу на жизнь. Девушка рассказала мне о своем прошлом, о не радужном детстве и жизни в детдоме, об угрюмом брюнете, улыбавшемся исключительно ей одной и давшем ей прозвище «кнопка», потому что малюсенькая она была. — Он защищал меня, сказки читал, коленки зеленкой мазал, а потом он в армию ушел, мне тогда восемь было, и через несколько месяцев погиб. Так я считала, так нам сказали, — рыдая рассказывала девушка, после первой бутылки дешевого пойла. После она призналась, что работа эта нужна была ей не меньше, чем мне. Долги у нее, не ясно откуда взявшиеся, для меня не ясно, потому что говорить об этом даже на пьяную голову она напрочь отказалась. Я не настаивала, оставляя ей право на личное пространство и тайны. Меня тогда, словно по голове шарахнуло, сильно так, и я представила, каково ей, когда из-за совершенно чужой девицы, она потеряла шанс хорошо заработать. Танцы в клубе, конечно, так себе вариант работа, но за деньги, которые там платили, можно было и на горло себе наступить. Вот она и наступила, впрочем, как и я. Вину я за собой почувствовала в тот же вечер, пусть и не услышала от девушки ни единого обвинения. И не придумала ничего лучше, как предложить ей пожить у меня на то время, пока в ее жизни не появится хоть какая-то стабильность. Потому что, как выяснилось в ходе того же пьяного разговора, из ее нынешнего жилища — комнаты, которую она снимала за небольшие деньги — ее попросили съехать в ближайшее время. О том, куда делось жилье, по закону предназначенное выходцам из детдома, Оля опять решила умолчать, только посмотрела на меня со всей печалью мира во взгляде. Удивительно, как несмотря на не совсем трезвое состояние ей удавалось фильтровать информацию. В общем я прониклась и на следующий день девушка перекочевала в мою квартирку. И не пожалела. Оно как-то легче переносить тяготы жизни, когда у тебя есть поддержка в лице собрата по несчастью. Так и жили, хватаясь за любую работу, каждый вечер возвращаясь домой и валясь на кровать, не желая шевелиться и, порой, даже разговаривать. За мной все еще оставалась работа на банкетах, благо из агентства меня пока не поперли, но тех копеек, что я зарабатывала было явно недостаточно. Несколько раз я пыталась пробиться к конкурентам «вишни», но каждый раз мне указывали на дверь, потому что и своих красавиц у них было достаточно. А время шло, с каждым днем уменьшая шансы мамы на выздоровление. Болезнь прогрессировала и лечение требовалось дорогостоящее и комплексное, чего, к сожалению, в нашей городской больнице ей предоставить не могли. И я уже готова была на стену лезть от отчаяния и собственной беспомощности, когда в один из вечеров раздался неожиданный звонок с неизвестного номера. Сказать, что я удивилась — значит ничего не сказать. Вообще для моего состояния в тот момент было применимо совершенно другое слово, не совсем цензурное и весьма неприличное. — Я оплачу лечение твоей матери, — словно обухом по голове приложили. В тот момент, когда я уже практически потеряла надежу. — Но у меня есть условие. — Какое? — я знала этого человека, знала, что он ничего не делал просто так, особенно после того, как он выставил меня за дверь несколько дней назад. — А тебе ли не все равно? Или уже не так нужны деньги? Я промолчала, едва сдерживаясь, чтобы не выдать какую-нибудь колкость. Только практически погасшая надежда удерживала меня от грубости. — Ты все еще там? — интересуется дядя Игорь, не дождавшись от меня ответа. — Здесь. — Через час я буду ждать тебя в офисе, не опаздывай, — проговаривает он в полной уверенности, что именно так я и поступлю, и отключается Я понимаю, что он не просто так снизошел с высот своего самолюбия, понимаю: то, что он попросит взамен принесет ему гораздо больше, чем стоит лечение моей матери, иначе бы этот человек обо мне не вспомнил, но думать и гадать времени нет, у меня его вообще нет, а потому меньше чем через час я стою в приемной, перед дверью кабинета, из которого меня совсем недавно грубо вышвырнули. — Приехала? — усмехается мужчина, когда, постучавшись, я вхожу в кабинет. — Проходи. — Чего вы хотите взамен? — сразу перехожу к делу. — Присядь, — кивает на стул напротив себя. Делаю, как он велит, стараясь сохранять внешнюю невозмутимость. Достаточно того, что он понимает, насколько я сейчас от него завишу и умело этим пользуется. Даже сидит с видом победителя, хозяина жизни, а на меня, как на грязь под ногами смотрит или как на муху назойливую. — Вы обещали оплатить лечение мамы, взамен на…— напоминаю, потому что мужчина не торопится начинать разговор. А меня вся эта ситуация порядком напрягает, я не молчать сюда пришла и не его самолюбие тешить. Это не ко мне. — Ты слишком борзая для твоей ситуации, — ухмыляется, словно кайф от происходящего получает. — Я, пожалуй, пойду, — поднимаюсь показательно и улыбаюсь про себя, когда, подобравшись и стерев с лица ухмылочку, он меня останавливает. — Сядь, — произносит недовольно. Да, дядя Игорь, у меня тоже есть зубы, и я тоже умею скалиться. — Я дам деньги в обмен на твое согласие на брак с сыном моего…хмм…партнера. — Что, простите? Ошарашенная его «предложением» я какое-то время пялюсь на ожидающего ответа родственника и не могу понять: мне послышалось или он и впрямь произнёс то, что произнес. Вот так просто? Нет, договорные браки отнюдь не редкость даже в наше время. Правда происходит это иначе, во всяком случае мне кажется, что иначе. Вряд ли кто-то женится на первой встречной с улицы без рода и племени, и уже тем более без приданного. А потому подобный поворот событий кажется мне по меньшей мере странным. Еще несколько дней назад мне указали на дверь, всем видом давая понять, что мне здесь не рады и помощи мне ждать не стоит, а сегодня мне предлагают деньги в обмен на замужество. — Косноязычием я, кажется, не страдаю, или ты глухая? — раздраженно бормочет дядя Игорь, комкая в руках какой-то документ. Дядька явно нервничает. — А в чем подвох? — Подвох? — усмехается. — Мне казалось, тебе нужны деньги, я их дам, в обмен ты сделаешь то, что я скажу. Впрочем, если тебе не интересно — не задерживаю. Сжимаю кулаки от бессилия, понимаю, что он играет со мной и это глупая манипуляция, но она работает, потому что мне действительно нужны деньги и не просто нужны — необходимы. И будь у меня чуть больше времени, я бы, может, и нашла другой выход, но его нет. — Я должна понимать, на что иду и зачем сыну вашего партнера нужна невеста, которую он в жизни своей не видел, — по поведению Игоря вижу, что не все так просто и я ему нужна не меньше, чем он мне. Он, конечно, пытается это скрыть, но выходит из рук вон плохо. — Или мы говорим откровенно, или я ухожу, — ставлю ультиматум, идя ва-банк. — Что ты хочешь знать? — спустя несколько долгих секунд молчание, сдается мужчина. Я права — ему моя помощь нужна не меньше, чем мне его. — Кто мой потенциальный жених? — Вячеслав Барский, — не хотя отвечает брат папы. Не нравится ему, когда не он условия ставит. Продолжаю смотреть на него, ожидая пояснений, потому что ни о чем мне это имя не говорит. — Его отец крупный бизнесмен из столицы, очень влиятельный человек, довольно известная личность. — И зачем такому человеку в невестках я? — спрашиваю скептически, внутренний голос кричит, что что-то здесь явно не так. — Слишком много вопросов. Я даю тебе шанс спасти мать, разве не этого ты хотела? Я ведь могу и передумать. — Я могу подумать до утра? — на самом деле я уже знаю ответ, знаю, что соглашусь. Не в том я положении и пора бы уже засунуть свою гордость подальше. Здоровье и благополучие мамы важнее собственного комфорта, Лиса, и пора научиться правильно расставлять приоритеты. — Нет, — отвечает безапелляционно. И на этот раз я не вижу сомнения в его взгляде, не слышу его в голосе. Спрашивать, какую роль во всем этом играет он и какую выгоду получит — бессмысленно. — Деньги мне нужны сейчас, мама… — Я так понимаю это да? — ухмыляется, заметно расслабившись. Неужели все-таки допускал возможность отказа? — Да, — отвечаю отрешенно. Терять мне уже нечего и некого, кроме мамы. — Деньги ты получишь, когда подпишешь документы в ЗАГСе. — Нет мне… — Или так, или разговор окончен. Скрипя зубами, соглашаюсь на его условия. Понимаю, что он может обмануть, но и альтернативы у меня нет. Я не спрашиваю больше о потенциальном женихе, не спрашиваю о характере будущего брака, о том, как долго он продлится, потому что эти знания ничего не изменят. Обговорив еще кое-какие незначительные детали, я прощаюсь с родственником и покидаю его кабинет в противоречивых чувствах: с одной стороны все это странно и мое решение кажется слишком поспешным, а с другой — это реальный шанс спасти маму, в который я вцепилась зубами и который не имею права упускать. Офисное здание я покидаю, когда на город уже опускается ночь. По дороге домой заскакиваю в небольшой магазинчик неподалеку от него, потому что в холодильнике, наверняка, шаром покати, и бреду в сторону невзрачной хрущевки, в которой прошло мое детство. С горечью представляю, как буду жить вдали от этого города, вдали от родных сердцу стен. Из слов Игоря стало понятно, что со свадьбой тянуть никто не собирается, от меня лишь требуется собрать вещи и уже завтра приземлиться в одном из столичных аэропортов. Вот так просто, завтра моя жизнь разделится на до и после. — Да ты шутишь! — восклицает Оля, округляя глаза, когда, вернувшись домой, я рассказываю ей события последних нескольких часов. — И ты вот так просто согласилась, даже не выяснив подробности? — А разве у меня есть выбор? — произношу, улыбаясь вымученно. Я понимаю ее удивление, я и сама бы у виска пальцем покрутила, услышав нечто подобное. — Нет, наверное, — соглашается Оля, глядя на меня с жалостью. Ей, наверное, много сейчас хочется сказать, о много расспросить, но она не решается, понимая мое состояние. — Ты можешь жить здесь и дальше, все равно квартира будет пустовать, а так будет кому присмотреть. Она только кивает в ответ. — Слушай, ну давай хоть посмотрим на твоего жениха, чего о нем в интернете пишут, — предлагает подруга и я не перечу. Информация лишней не будет, и я только молча ругаю себя за тупость, могла бы и сама догадаться заглянуть во всезнающую паутину. Могучий и великий интернет, впрочем, не очень-то помогает. Есть кое-какая общая информация, но никаких подробностей, словно Барский тщательно скрывает свою личную жизнь, или же кто-то хорошенько все подчистил. — А вот это интересно, — хмурится Оля, пролистывая очередную статью, — а жених-то твой — вдовец. — Дай сюда, — выхватываю из ее рук телефон и пробегаюсь взглядом по написанному. Подробностей нет, говорится лишь о трагической смерти беременной жены Барского, выражаются соболезнования семье и убитому горем мужу. Как ни стараюсь, найти подробную информацию мне так и не удается. — Ладно, Оль, мне еще вещи надо собрать. Подруга помогает мне собраться. Вдвоем мы укладываемся довольно быстро. Все это время я не могу выбросить из головы полученную информацию, какое-то нехорошее предчувствие возникает внутри, но я старательно гоню его прочь. Выбор я сделала, ни к чему теперь размышлять о содеянном, да и назад сдать уже не получится. Ну что, Василиса, вперед в неизвестность. Глава 8