Рома следил за работой цеховых процессоров на производственных участках первого этажа, а Валера – за сетью научного отдела и конструкторско-технологического, которые дислоцировались на четвертом этаже, а также за всеми тремя вкупе. Коллеги оставили Катерину закрывать амбразуру в такой сложный момент, когда малейший сбой в работе хотя бы одного компьютера грозил срывом сроков и серьезными проблемами как с партнерами, так и с заказчиками. Ни тех, ни других корпорации терять было никак нельзя, и Катя, обремененная гипертрофированным чувством долга, пребывала если не в панике, то в состоянии сильнейшего трудового напряжения. Ей ничего не оставалось, как составить ежедневный план мероприятий и неукоснительно ему следовать, а это само по себе было противно женской природе и психологии. Но выхода у Катерины не было, и каждое утро этих кошмарных дней она строго приказала себе начинать с проверки работы всех трех сетей и просмотра отчета сторожевых и антивирусных программ. Никаких чаепитий с девчонками. Целых две недели строгой изоляции. Хотя, возможно, Ромчик поправится и выйдет на работу раньше, чем их загорелый шеф вернется из похода. Катя подошла к двери своей собственной серверной, привычно окинула взглядом и собрала налепленные на ее поверхность разноцветные квадратики стикеров с заявками, жалобами и просьбами от юзеров пятого этажа. На какие-то из них нужно будет откликнуться сегодня же, а какие-то придется отложить до более спокойных времен – народ поймет. Вот, к примеру, требование бухгалтерии присутствовать при обновлении «КонсультантПлюс» удовлетворить придется, тогда как Исаев Викентий Витальевич, экономящий собственные деньги на приобретении для себя, любимого, фотокамеры нового поколения, но беспардонно транжирящий служебное время сисадмина, принадлежащее корпорации, на этот раз подождет. С финдиректором у Кати давно была достигнута договоренность, что тот не станет своевольничать и подключать к своему рабочему компьютеру блютус-адаптер с целью вытащить из цифровика очередные фотки старой Москвы, а как раз наоборот, будет терпеливо ждать, когда Катерина к нему придет, загрузит нужную для этого программу, скачает фотки, а потом программу убьет. Катя предполагала, что Исаев не очень понимает, к чему такие сложности, и до сих пор уверен, что Катерина, пользуясь данной ей властью, просто вредничает, хотя она ему неоднократно объясняла, что в то время, когда адаптер подключен, в их компьютеры извне может пролезть любой троянский вирус, а чем это чревато, он сам должен понимать. Тем более этого нельзя допустить сейчас, когда благодаря светлым мозгам Димки Никина и слаженной работе инженерных служб их корпорация сделалась единоличным обладателем весьма и весьма перспективной инновации. А это очень большие деньги. Если кто-то утырит Димкины разработки, то весьма разбогатеет, а «Микротрон НИИРТ» наоборот. Будет ли это катастрофой? Ну уж точно, не мелкой неприятностью. Хотя никто, кажется, такую возможность всерьез не воспринимал, разве только несколько параноиков, которым таковыми надлежало быть по штатному расписанию и должностной инструкции. Катерина не принадлежала к этой категории. Она не была излишне мнительной, но вот осторожной – да. Она всегда была предельно осторожна. Собрав в тоненькую стопку урожай бумажек со створки двери и наскоро переобувшись в удобные мокасины, Катя залезла в еженедельник, чтобы сверить планы, а потом набрала номер финдиректора и извинилась, сообщив, что сегодня, к сожалению, зайти к нему не сможет и завтра, скорее всего, тоже. Финдиректор был недоволен. Катя пожала плечами. Что делать, уважаемый Викентий Витальевич, сейчас всем нелегко. Она направилась в Валерину серверную, чтобы начать с «науки». Уселась в удобное начальничье кресло, запросила у главного сервера отчеты. Все сети функционировали в штатном режиме. Это самое главное. Со всяческими сбоями разберемся потом, главное – шпиёнов нет. Катерина расслабленно откинулась на спинку кресла, и тут истерическим поросячьим хрюком зашелся «Касперский». Катя рванула к монитору. Вот оно! Хакерская атака! Не просто тупой залетный вирус, посылаемый больными маньяками в виртуальное пространство, авось кого и зацепит. Нет, это была массированная хакерская атака, видимо, направляемая сразу с нескольких IP-адресов. Откуда хоть лезут, сволочи?.. Потом, потом разберемся, сейчас главное защититься. «Касперский» хорош, но нужно и самой подстраховаться. Катя быстро застучала по клавишам, закрывая доступы к каждому из компьютеров сети, начиная от Димкиного и ниже по статусу. А нехай процессы рвутся, не это сейчас главное. Сбой программ потом ликвидируем, сейчас важно успеть каналы перекрыть. Она знала, что сейчас на всех этажах, принадлежащих их корпорации, истошно верещат обиженные процессоры, знала, что позже ей придется выслушивать гневные тирады возмущенных юзеров и писать объяснительные записки. Ничего, она объяснит. Катя успела. «Какая же ты, Катюха, молодец!» – похвалила себя она и шумно выдохнула, как счастливо убежавший от погони одинокий путник, за которым гналась свора свирепых лесных разбойников. Потом, подумав минуту, набрала номер Петраса Берзина, начальника безопасности. Не информационной, а физической, но ему об этом событии нужно знать. Все утро ей пришлось бегать по этажам и ликвидировать результаты обрушений – запускать прерванные процессы, восстанавливать поврежденные файлы и получать «респекты» от раздраженных коллег. А после обеда Катю вызвали на «оплеухи». Говоря интеллигентно, пригласили предъявить объяснения самому Лапину, их гендиректору, в присутствии кляузников. Срыв производственного графика, строго и жестко регламентированного, заслуживает высочайшего внимания, она и не удивилась. Ни Валеры, ни Ромы рядом не было, некому было компетентно и веско встать на ее защиту, а пришлось именно защищаться. Никого из великих не интересовало, как мастерски она подсекла и купировала данный штурм и предотвратила угрозу, их интересовало, почему он вообще стал возможен. Господин Исаев, финдиректор, тоже присутствовал и маялся. И тогда Катя подумала: «А какого фига?» – и все рассказала. Если она не смогла выяснить точный адрес, откуда инициировалась атака, то канал, по которому была попытка прорваться, определить она сумела. И она сказала: – Ставлю зуб против старого ботинка, что в компьютере Викентия Витальевича найду следы одного запрещенного драйвера, который он самостоятельно инсталлировал сегодня утром, несмотря на мой запрет. Сначала пауза, потом поднялся гвалт. «Наука» не шибко приседала перед генеральным, зная себе цену на рынке, и в его кабинете могла себе позволить повысить голос. «Производство» было скромнее, но тоже что-то подвякивало. Отдельным пунктом выделялся Исаев, силящийся перекричать общий наезд словами: «Да что вы в самом деле, все так делают!» Сам генеральный хранил надменное молчание с брезгливым видом индейского вождя, вынужденного принимать у себя в деревне делегацию развязных бледнолицых. Когда в кабинете восстановилась тишина, Лапин, ни на кого не глядя, но обращаясь сразу ко всем, произнес скрипучим голосом: «Идите и работайте». В сторону Исаева бросил: «А вас, Викентий Витальевич, я попрошу остаться». Кто-то нервно хихикнул. Катя, полыхающая нервным румянцем, тоже попятилась к двери на выход. Она страдала оттого, что какой-то бес неожиданно подзудил ее высказаться фразой, взятой из дешевого вестерна. Лапин напоследок вперился в нее холодным взглядом и проговорил, почти не разжимая губ: «Хорошо работаете. К вам претензий нет» – и тут же отвернулся в сторону напрягшегося Исаева. Она не была пришибленной соплячкой, но из кабинета выскочила на слабых ногах. После такого стресса ей необходимо было расслабиться, и она отправилась в отдел к Киреевой пить чай. Все равно ей сейчас ни на чем не сосредоточиться. Две киреевские девочки сидели, уткнувшись в свои компьютеры, и как бы работали, делая вид, что им больше ни до чего нет дела. Надежда Михайловна оторвалась от каких-то бумаг и, белозубо улыбнувшись, сказала: – Молодец, что зашла, Катюх. У меня шоколадка с обеда осталась, сейчас чайку попьем. Из кокетливых фарфоровых киреевских чашек чай было пить куда вкуснее, чем из глупых «еврокружек», Катя это давно заметила, даже себе решила купить, но все как-то забывала. – И зачем вы выдали этого дурака, Катюх? Как-то неполитично. Он теперь зло затаит, гадости будет делать. – Во-первых, я защищалась. Что мне его гадости, Надежда Михайловна, по сравнению с той, какую мне может устроить Лапин, – ответила насупленная Катя. – А во-вторых, теперь-то Исай точно не станет идиотничать, побоится. Ведь предупреждала, объясняла, и сколько раз!.. Дождался, сокол. – И чего вы с Алинкой его так не любите, не могу понять, – засмеялась Киреева. – Солидный мужчина, интересный даже. Одевается модно. Лично у меня к нему ни одной претензии. – У меня их тоже было ни одной, – пробурчала Катя, – но сегодня он меня достал. Теперь я ему вовсе кислород перекрою. – А в чем, собственно, его проблема? – спросила Киреева с веселым непониманием. – Я, к примеру, если фотки из телефона захочу перегнать, подсоединяю его к компьютеру проводочком, и все дела. Сделав глоток чаю и отправив в рот квадратик шоколадки, Катя невнятно проговорила: – Проблема Исаева в том, что Исаев жлоб. Наши процессоры его музейную реликвию в упор не замечают, приходится блютуз задействовать и чуть не каждую неделю с переустановками корячиться, время тратить, да и нервы, кстати, тоже. Я ему говорила: «Купите себе новую фотокамеру, сможете свои фотки по шнуру скачивать. И не будете сами мучиться и меня заодно мучить». А он мне: «У меня, – говорит, – в «Олимпусе» оптика с четырехкратным увеличением. И не распоряжайтесь моими расходами, а лучше выполняйте свою работу». Прикиньте, Надежда Михайловна, потакать чьим-то придурям – значит выполнять свою работу. Но теперь все, конец халяве. Теперь нехай себе дома фотки сливает. И вообще, снесу, на фиг, все порты, будете у меня дискетки в дисковод засовывать. Киреева не обиделась, и не испугалась, и не расстроилась, потому что не поверила. Может, и снесет у кого-то под горячую руку, но ее, Надежду Михайловну, это нисколько не касается. У нее с Катюхой особые отношения. Ее бы Катя точно не выдала генеральному, да хоть бы и прокурору. Связывала их одна история, такое не забывается. И корыстная Надежда Михайловна вовсю пользовалась этим своим исключительным положением. Полгода назад, нет, немного больше. Как раз это перед Новым годом случилось. Катя попала в больницу с травмой головы, но мерзавка, которая ей эту травму обеспечила, так и не смогла успокоиться. Заявилась к Катюхе в палату, чтобы закончить недоделанное. Если бы не Киреева, то доделала бы[1]. Дверь патентного отдела отворилась, и в проеме показалась недобрая Трофимова. Как всегда безупречно причесанная и не менее безукоризненно одетая. Катя закатила глаза и, стиснув зубы, застонала. – Опять релаксируете, уважаемая Екатерина Евгеньевна? – спросила Алина желчно. – А то как же, Алина Леонидовна, – в тон ей ответила Катерина. – Ну что, тоже бить пришла? А у тебя что там обрушилось и не подлежит восстановлению? – У меня принтер опять не функционирует, – сказала Трофимова буднично. – Дерьмо делают. – Дай я тебя расцелую, – усмехнулась Катя. – Хоть кто-то с принтером. – Жаль, что меня не было на этом разбирательстве, я бы хоть полюбовалась, – с явственным сожалением произнесла Трофимова и мстительно прищурилась. Киреева хмыкнула. – Какое у вас большое общее чувство к нашему уважаемому Викентию Витальевичу. Вам бы так своих мужиков любить. За что хоть вы его? – За то, что дурак, – отрезала Алина. – Не знаю, за что Катька его невзлюбила, а я только за это. – Был бы дурак, не смог бы сам программку поставить, – с самым незаинтересованным видом подначила ее Киреева, которая всегда была в курсе всех дел. – Так он и не может ее сам инсталлировать, в том-то и дело! – загорячилась Катя. – Он же как хотел – чтобы я этот драйвер один раз внедрила и навеки ему оставила. Естественно, я не согласилась. На этот-то вариант согласилась через силу. Исключительно ради его финдиректорского положения. Причем он в курсе, что если я у кого-нибудь прогу левую обнаруживаю, то сношу ее немедленно да еще и наору от души, чтобы запомнили. – Но ведь поставил же, – повторила многозначительно Надежда Михайловна, как бы даже не услышав, что там Катюха распинается про свои «проги». Катя задумалась. Поставил же… Странно? Пожалуй, странно. Может, кто-нибудь помог? Потом она взглянула на нетерпеливую Трофимову и со вздохом поднялась из удобного кресла. – Ну, пойдемте, что ли, Алина Леонидовна, лечить ваш принтер. В кабинетике у Алины было, как всегда, до противного аккуратно и чисто. Деловые папки и прочие канцпринадлежности разложены ровненько по периметру стола, середина его расчищена для работы и протерта от пыли, и Катя знала, что сделала это не их штатная уборщица, а уличные остроносые туфли под столом – по стойке «смирно», мысок к мыску, пятка к пятке. Она пролезла к недужному принтеру, расположенному в тесном пространстве между компьютерным столом и книжным шкафом, проверила наличие бумаги в лотке. Так, на всякий случай. Бумага имелась, зато шнур питания валялся дохлым ужиком у стены возле розетки. Катерина тихонечко и с оглядкой подключила принтер к сети, потом для вида повозилась с кнопочками на его панели, запустила. Алина оживилась.