– Все уже? Так быстро? Ну, ты мастер. А что с ним было? – Дерьмо делают, – пожала плечами Катя. – Если что, вызывай, приду. Она уже собиралась покинуть стерильный трофимовский кабинет, как Алина с ней заговорила, продолжая начатую еще у Киреевой тему: – Твой Викентий – настоящий дуболом. И ленивый к тому же. Я с трудом его дожала, чтобы он договор с новыми партнерами заново согласовал, ломало его. А ведь непременно формулировку менять нужно было, даже такой дуболом, как Викентий, это должен хорошо понимать. Кать, ты представляешь, он такую «пенку» не заметил в приложении и визу поставил! Когда я ему это предъявила, то даже испугалась, думала, что испепелит ментальной энергией. Катерина задержалась у двери. Спросила: – С новыми партнерами? По ЛБВ? – Именно. И если бы не бдительная я, были бы у хлопцев развязаны руки. – В смысле? – продолжала допытываться Катерина, чувствуя какое-то неопределенное беспокойство. – Ну, как тебе, далекой от юриспруденции, объяснить?.. Если поприземленнее, то могли наши шустрые кооператоры запросто нас кинуть, говоря понятным тебе языком. «Что это Алинку прорвало опять?» – подумала с досадой Катя, но решила набраться терпения. – Иными словами, по первой партии Димкиных ламп у нас с ними в первоначальном варианте договора намечались товарно-денежные отношения. Если у них есть нехорошие мысли на наш счет, то такой договор для них самое то, что надо. Смотри, Кать, какая может быть схема. Лампы они выкупают и тут же инициируют банкротство фирмы. Значит, от дальнейших партнерских обязательств они освобождаются, мы им даже ничего предъявить не сможем, потому как деньги за свой продукт мы с них получили. Сечешь, админ? А разорить фирму можно элементарно. Сначала переводятся все активы и счета на другую, зарегистрируют какое-нибудь ООО «Вымпел» или «Полет» и переведут. А потом все, кирдык: сдают по старой фирме в налоговую нулевой баланс и поют жалобную песню о несчастной судьбе и банкротстве. – А зачем это им? – машинально спросила Катерина, уже понимая зачем. Алина пренебрежительно фыркнула. – Я уже сообразила, – торопливо заверила ее Катя. – Чтобы присвоить наше Димкино изобретение. Но ты же перестраховщица, Трофимова. Это всем известно. – От такой слышу, – без интонаций ответила Алина и демонстративно углубилась в бумаги. Тут Катин мобильник зарычал экспрессивным тяжелым металлом. Звонил Ромчик, и это ей не понравилось. Собирается долго болеть и хочет ее об этом поставить в известность? Она устроилась на гостевом стуле напротив Алининого стола и приготовилась общаться. – Катечка, ты как там? – раздался из трубки взволнованный Ромин тенор. – Мне Шведов только что звонил, все рассказал. Ты молоток, Катюх, такую атаку купировала. Голос его не был ни сиплым, ни сопливым. Ага, симулирует! – Ты там что, симулируешь? – грозно спросила его Катя. – Да ты что, Кать? – обиделся Роман. – Разве я бы тебя одну в такое время бросил? Я вообще из больницы звоню. На Соколиную Гору загремел, прикинь? Отравление было. А я думал, грипп. А они думали, дизентерия. – Кто они, Рома? – растерянно спросила Катя. – Неотложка. Меня же неотложка увезла. У них такие смешные термины. С острым животом. И сопутствующими. – И чем же ты отравился, сокол? – продолжала допрос Катерина. Ромка был хороший товарищ и человек неплохой, она действительно за него переживала. – Э… – Говори! – потребовала Катерина. – Не бей, ладно? Шаурмой. – Ты где ее взял, Рома?! У нас в округе ни одной палатки! Лучше бы хавал гамбургеры в «Макдоналдсе», ими хоть не отравишься! – Да ты понимаешь, угостили меня, и я не устоял. Он зашел и говорит, типа смотри, Рома, какая еда, бери, чего тебе в «Макдоналдс» бежать, когда у всех сейчас такая запарка. Я и взял, а что такого? Вкусно же. А потом оказалось, что в ней крысиный яд. Прикинь, клево? В больничной лаборатории установили. Захотели выяснить, где провиант брал, чтобы санэпидемслужбу натравить, так я же не знаю… И тут у Катерины появились и начали, как на дрожжах, развиваться дикие предположения: «Диверсия! К бабке не ходи! Все сходится». Сходится, точняк. Поскольку Алинка договор все-таки исправила, несмотря на сопротивление финдиректора, и значит, вероломные партнеры обломались, то они предприняли другую попытку: решили навалиться на компьютерную сеть «Микротрона», с целью вульгарно подсмотреть и скопировать Димкины разработки. А почему, кстати, Исаев так сопротивлялся и не хотел менять подозрительный пункт договора? Только ли дело в его врожденной лени? Может, он вообще «казачок засланный» и действовал по заранее продуманному плану, выполняя вражескую миссию? При этом раскладе роль у Викентия Витальевича, если не центральная, то одна из ключевых. Ведь именно через его компьютер пытался прорваться мощный «троян». А вдруг Исаев специально и в нужный момент подключил свой блютуз-адаптер к своему рабочему компьютеру и инсталлировал для него драйвер? Если он сам смог это сделать, значит, либо раньше обманывал Катю, что не умеет, а на самом деле мог всегда, либо недавно специально подучился на шпионских курсах. А чтобы хакерская атака прошла успешно, он вывел из игры Романа, подсунув ему ядовитую приманку, в надежде на то, что Катя, оставшись на отделе одна, не успеет или просто не справится с отражением атаки. Катя явственно себе представила злодея-финдиректора, стоящего над своим письменным столом с засученными по локоть рукавами и обильно поливающего едкой жидкостью из мутного пузыря вывернутые наизнанку внутренности растерзанной шаурмы. – А шаурмой тебя Исаев угостил? – перебила она Ромчика, который уже думать про шаурму забыл и рассказывал Катерине о том, как его лечили какой-то вязкой фигней, заставляя сначала пить ее «живьем», но фигня не пошла, и его вытошнило, и тогда его пристегнули к капельнице, и он был вынужден полдня проваляться под этой «дурой», пока его организм не всосал все через вену. Роман запнулся на середине фразы, пораженный ее предположением, и сказал: – Нет, при чем тут Исаев? Меня Лушин угостил, Игнат Сергеевич. – Я что-то такого даже… – Да откуда тебе, это наш, с первого этажа. Он тоже траванулся, но его меньше зацепило. Я как очухался маленько, сразу его набрал. Он говорит, симптомы похожие, но обошелся без врачей, только один день дома провалялся. Я его спрашиваю: «Игнат Сергеич, вы откуда такое, гм… добро принесли, тут у меня в больнице интересуются?» А он: «Возле метро брал в палатке, всегда там беру». А я ему: «Так больше не берите там». И Катя поняла, что Роме скучно в больнице. И свои глупые подозрения она выбросила из головы. А на следующее утро Димка Никин поставил в известность Берзина, что обнаружил свой кабинет с открытой дверью и со следами присутствия посторонних лиц. Берзин пригласил Катерину для проведения предварительной экспертизы на предмет несанкционированного проникновения в мозги Димкиного компьютера, так как из вещей ничего похищено не было. Катя пришла, запустила Димкин компьютер, просмотрела отчеты и скрытые файлы и обнаружила, что попытка была. Была попытка взлома пароля, было подключение криптоанализатора. Катя, похолодев, начала проверку по следам взломщика. Если у тебя имеется такая фиговина, как криптоанализатор, считай, содержимое любого компьютера твое. Если есть в запасе время. У этого вора времени хватило только на дешифровку двух паролей. Двух из трех установленных. Еще чуть-чуть – и все, было вашим, стало нашим. А Димка еще возмущался, когда Катя поместила его разработку аж в три папки – одну в одну, как матрешка, запаролив каждую из последующих сложной комбинацией букв и цифр высшего уровня сложности! Только это спасло. Только это. Все, что она могла предусмотреть, предусмотрела. Теперь это уже не ее компетенция и не ее территория, а рыжего прибалта. Петрас был мрачен и озадачен. Он выслушал мнение серьезной девицы – спеца по компьютерам, и спец с точностью до секунды назвал промежуток времени, в который происходила неудачная, слава тебе господи, попытка взлома. Сумеречная часть суток. Когда рабочий день официально считается оконченным, но никого еще не удивит присутствие кого-либо из сотрудников, торопливо идущего по коридору. Петрас был неплохим специалистом, но все-таки скорее охранником, чем следаком. А поскольку в полицию обращаться ему не хотелось, да и кто позволит, то он принял решение усилить охрану в цехе, ввести личный досмотр на входе и выходе, а также поименный и повременный контроль всех входящих и выходящих, сколько бы раз в течение дня они ни входили и ни выходили. К сожалению, это касалось только цеха, где в настоящее время производились сборка и наладка первой партии ЛБВ. Конечно, он постарается выяснить, кто из служащих задержался вчера на работе, но ведь незваный Димкин гость необязательно должен быть сотрудником их корпорации. Это мог быть уборщик с третьего этажа, или секретарша с шестого, или телефонист из администрации бизнес-центра. Это мог быть человек с улицы, прибывший якобы в командировку в одну из многочисленных фирм, арендующих здесь офис. На главном входе охрану несли люди бизнес-центра, и они не шибко заморачивались тем, кто и во сколько покидает его пределы. Нужно бы разместить посты на каждом из этажей «Микротрона», но у Берзина не было столько людей. Просить у Лапина? Да, так и надо сделать. Написать докладную о происшествии и под это дело попросить себе дополнительных сотрудников в отдел. Может, прокатит. «Или пусть звонят полисменам», – раздраженно подумал он. Аркадий Яковлевич Водорезов сильно нервничал. Ему очень не хотелось поднимать шум, но ничего другого просто не оставалось. Он все неоднократно просчитал, выверил, и получалось, что шум поднимать придется. Водорезов являлся начальником отдела комплектации и готовой продукции корпорации «Микротрон НИИРТ». А это значило, что в его обязанности входило не только обеспечить высокотехнологичное производство необходимыми деталями, узлами и материалами, но и принимать на склад под свою материальную ответственность готовые изделия, а также нести ответ за их сохранность. Аркадий Водорезов был человек очень пунктуальный и обязательный, чем бы он ни занимался. И будь то его постоянная работа или временная, или просьба друзей, он всегда старался все сделать безупречно и в срок. Особенно, конечно, это касалось работы и поручений, с нею связанных. Это реноме, и тут должно быть все четко. И Элечка расстроится, оттого что в Турцию в этом году так и не полетим. С работы бы не полететь хорошей. Тут не только бонусов, постоянной должности лишиться можно. Аркадий Яковлевич глубоко вздохнул, сильно выдохнул и набрал номер начальника производства, Шведова Анатолия. – А я точно говорю, крыса в цеху! – рубанул Берзин. – И ничего, Анатолий, оскорбительного я тебе не сказал. Ты что, за каждого из своих поручиться головой можешь? За каждую пипетку размалеванную? Или господа-наладчики у тебя все на таком высоком доверии? Более того, я уверен на все двести процентов, что лампа до сих пор где-то на участках припрятана! Я ручаюсь за своих ребят, мимо них муха не пролетит, не то что лампа бегущей волны в сборе! Вчера по инициативе начальника отдела комплектации была проведена встречная проверка. Забил тревогу Аркадий Водорезов, так как обнаружил неприятное разногласие между числом отпущенных им комплектующих деталей и количеством поступивших на склад готовых ламп. Аркадий разволновался не на шутку, это понятно. И он очень хотел убедиться, что все в порядке, просто сбой программы, ошибка при подсчете, да мало ли что. Толик Шведов пошел ему навстречу, приостановил работу всех участков, и они в компании с Петрасом прошлись, вооруженные простыми карандашами и блокнотами, по рабочим местам и станциям вакуумной откачки. Водорезову чрезвычайно не хотелось шума на всю корпорацию, а еще он надеялся, что недоразумение разрешится тут же, быстро и на месте, поэтому он не был в восторге от компании неулыбчивого прибалта, но Толик сказал – так будет лучше, и Аркадий неохотно подчинился. Без шума не получилось, потому что одной ЛБВ действительно не доставало. Они искали везде, на всех участках. Они собрали несколькими неровными холмиками и выложили на длинном верстаке все имеющиеся узлы и детали и десять раз пересчитали уже собранные и почти готовые лампы, которые по техпроцессу никак нельзя извлечь из вакуумной камеры, но они там точно были и виднелись сквозь выпуклое серое оконце на двери. Теперь уже и Шведов имел растерянный и несколько испуганный вид; девочки-сборщицы и взрослые тетки, работающие на вакуумной откачке, жались у стен и тоже были растеряны и напуганы. Крепкие мужики-наладчики в пыльных синих тужурках мрачно, исподлобья следили за всеми перемещениями высокой комиссии, изредка обмениваясь хмурыми взглядами и междометиями. Особнячком от всех стоял заместитель Водорезова Игнат Сергеевич Лушин, суетливый и услужливый предпенсионер, который сегодня не суетился, а только встревоженно крутил головой, как будто боялся, что откуда-то из-за перегородки на него вылетит огромная муха-мутант или пропитанная ядом кураре стрела индейца. Он был бледен, глаза ввалились, а щеки сдулись и обвисли двумя неаккуратными щетинистыми мешочками. Вероятно, это было следствием недавно перенесенной болезни. Был составлен акт, на чем особенно настаивал начальник комплектации. Он горячился как-то уж неприлично, видимо, с перепугу. Высказался, что, ежели бы свистнули отдельные детали с его подведомственного склада, то не смогли бы так грамотно подобрать все составляющие конечного продукта – все без исключения и только в единственном экземпляре. Потом визгливо, почти на истерике, наехал на цеховую охрану, заявив, что на участки шляется всяк, кому не лень, а эти дармоеды в униформе даже не поднимут головы от кроссворда. «Разберемся», – неприязненным тоном произнес Берзин, а мрачный Толик Шведов кивнул, опустив голову еще ниже, а потом подписал, что там нацарапал бюрократ Водорезов. И вот сейчас Шведов и Берзин, засев с утра в берзинском кабинете, обдумывают варианты, ищут выход. Потому что Берзин уверен – не вынесли пока на улицу вещь, не было такой возможности. Где-то она припрятана до поры до времени, до того момента, когда шум поутихнет, поуляжется, а там уж прохиндей что-нибудь придумает, чтобы пронести ее через кордоны. Значит, надо усилить бдительность и быть начеку. Хотя у прохиндея может иметься сообщник в высоких кругах. Тогда можно сразу идти и писать заявление по собственному, и хорошо будет, если его просто подпишут. Шведова это не касается. Шведову точно никто ничего подписывать не будет, а отправится наш великий организатор техпроцессов прямиком на нары.