— А ты как будешь? Может, в виде салата? — спрашиваю я у него, и в его взгляде вспыхивает радость. Ему нравится, что я так обратилась к нему. — Нет, я хочу так, как у тебя, — говорит он. Но продолжает сидеть. Я понимаю, что должна сделать для него всё сама, он этого ждёт. Делаю. Несколько минут мы едим, потом Поль повторяет себе с квасом, а Аркадий Романович выжидательно смотрит на меня. Повторяю для него сама. — Очень вкусно, — говорит он. — Спасибо! Я и не знал, что так можно. У нас всегда была окрошка на кефире. Это когда ещё мама делала. Поль наблюдает за нами, я это вижу по его хитрым глазам. Через некоторое время Поль всё же начинает собираться. — Погоди! — говорю я и скрываюсь в огороде. Мама не простит, если узнает, что я отпустила Поля просто так, с пустыми руками. У него же нет ни огорода, ни дачи, всё покупное! Появляюсь с большим пакетом. — Ну Кира! — смущается Поль. — Молчи! Мама меня не поймёт! Витамины для тебя — это святое! Тем более, ты много работаешь сейчас. Вот, слушай. Аркадий Романович с интересом наблюдает за нами. — Тут огурцы. Тут зелень — лук, щавель, кинза, укроп. Тут совсем молодая свёкла и морковь, прямо с ботвой. Поль, ботву выбрасывать не надо! Вот именно эту, молодую. Хорошо промоешь, порежешь в суп вместе с зеленью. Не надо так смотреть на меня. Ещё скажи: «Я этого не ем, я не козёл!», как домовёнок Кузя. Макар смеётся. Он любит эту сказку. — Получится зелёный суп. Со сметаной будете есть. Поль кивает, прощается с остальными, а я иду его провожать до машины. — Ничего не хочешь мне рассказать, скрытница ты наша? — Я сама пока ничего не понимаю, Поль! Как будет что, расскажу. — Хорошо, буду ждать, но по-моему, всё очевидно, — улыбается он. Ставит пакет с зеленью в машину и обнимает меня. — Я тебе говорил когда-нибудь, какая у меня мечта? — Нет. Какая? — Сделать тебе свадебную причёску, — говорит он мне на ухо. — Так вот, мне кажется, я близок к исполнению мечты, как никогда. — Поль! — я очень растрогана. Он садится в машину, а я машу ему рукой. Я возвращаюсь на веранду, мы все вместе убираем со стола и перемещаемся в дом, в гостиную. — А мы с Аркадием Романовичем договорились, что пойдём на рыбалку в субботу! Мы даже обменялись номерами телефонов, созвонимся в пятницу, — радостно сообщает Макар. — Только надо чтобы ты тоже пошла, Кира! Ого! Рыбалка — это давняя мечта Макара, но у нас в семье совсем нет рыбаков, абсолютно. Даже отец не рыбачит. Аркадий Романович загадочно улыбается. Надеюсь, он не поступит как та тётка из «Денискиных рассказов», которая только обещала, а слово не держала потом! Но я тут же одёргиваю сама себя: нет, он так не поступит. Вот в этом я твёрдо уверена. Мы проходим в гостиную, и Макар просит разрешения поиграть в компьютерную игру. Он садится за стол поодаль от нас, надевает большие наушники. Аркадий Романович находит пульт, включает телевизор, но очень тихо, садится на диван. Вижу, он никуда не спешит и чувствует себя в гостях вполне непринуждённо. Я тоже сажусь на диван, чтобы он не подумал, что я боюсь его, но на пионерское расстояние. Хмыкнув, он придвигается ко мне ближе. Дааа, этого человека мне никогда не переиграть в такие игры! Он кладет руку на спинку дивана за моей спиной. Конечно, при Макаре он не обнимает меня, хоть Макар и сидит спиной к нам. Но пальцы Аркадия Романовича легко перебирают мои волосы, касаются плеча, я это чувствую. — Я тоже хочу такой суп, о котором ты говорила Полю, — улыбаясь, говорит он. — Хорошо, соберу для тебя тоже все ингредиенты, — киваю я. — Нет, я хочу, чтобы ты мне сварила когда-нибудь. Я подожду. — А кто сейчас готовит для тебя? — У меня нет особого культа еды. Три раза в неделю ко мне приходит пожилая супружеская пара, они живут здесь, в вашем посёлке. Он занимается садом, двором и мелким ремонтом, если что-то нужно, а она готовит сразу на несколько дней, до следующего раза, и делает уборку в доме. У них же я покупаю овощи, ягоды, зелень. — Да, многие из нашего посёлка подрабатывают у вас там, знаю, — киваю я. — Я не знал, что вы с Полем настолько близко общаетесь, — он резко меняет тему. — Поль — мой лучший друг. Мы дружим больше двух лет, с тех пор, как он пришёл работать в салон. И он очень помог мне, когда я оказалась без работы. — Как так получилось, что ты осталась без работы? Ведь Артём очень к тебе расположен. Или в этом всё и дело? — Нет, не совсем в этом. Я подробно рассказываю ему обо всём, не скрываю и имевшую место связь с Артёмом, и то, как мы расстались почти два месяца назад. Я знаю, что он всё равно это выпытает, потому не скрываю ничего. Аркадий Романович внимательно слушает. — А теперь он намерен тебя вернуть, я так понял? И в салон, и в свою постель. — В салон-то точно. — Да и в постель точно, себе-то не лги. Я видел, как он смотрит на тебя. Этот бабник смешал мне все карты, вынудил действовать в режиме аврала, мне нужно было срочно отнять тебя у него, я набросился на тебя и напугал. Мы говорим почти шёпотом, хотя Макар очень увлечён игрой, ему не до нас. Я качаю головой. — Я испугалась не тебя, а себя. Своей реакции. Обычно я не веду себя так. Точнее, никогда не веду. Если подобное тому, что я вытворяла на посту охраны, раньше изредка происходило в особых случаях, то в саду…- Я смущённо замолкаю. — Приятно слышать, — его глаза вспыхивают каким-то огнём, это опять что-то новое! — Поэтому ты бросила трубку и потом не брала? — Прости! Это было так по-детски! Он продолжает легко гладить моё плечо. Я решаюсь. — И по этой же причине я не хочу быть просто игрушкой, не смогу. А в то, что такого человека, как ты, я могу реально заинтересовать, мне не верится. — Почему? — он выпрямляется и сдвигает брови. — Какой я человек, и почему ты не можешь меня заинтересовать? Хотя это слово слишком бледно описывает ту гамму чувств, которые ты во мне пробудила. — Ну… Мы разные люди. Из разных социальных слоёв… По мере того, как я пытаюсь развить свою мысль, он хмурится всё сильнее. — Кира, откуда в твоей светлой голове взялись социальные слои? Мы что, в Индии живём, и делимся на касты? Эти слои только в твоей голове! Выкинь эти мысли, я запрещаю тебе их думать! Он говорит так искренне и возмущённо, что я начинаю считать себя полной дурой. — Ещё что, Кира? Говори уж всё сразу! Возможно, я староват для тебя? Я смеюсь. — Ты сам-то в это веришь? Он быстро целует меня в нос. Садится ещё теснее ко мне. — Я начал не с того, это да. Нужно, чтобы ты привыкла ко мне, узнала меня. Потому будем встречаться, но не слишком долго, нам не по восемнадцать лет, чтобы годами проверять свои чувства. Лично мне ясно уже сейчас и с тобой, и с собой. Но у нас совсем не было этого периода, как он? Свидания, прогулки, цветы, рестораны. Потому начнём с рыбалки. А уж потом свидание. Я улыбаюсь. Он такой забавный, рассудительный. Приходит Люсямба, устраивается у меня на коленях. — У, какой! — Аркадий Романович касается бархатистых ушей кота. — Это Люсямба, он перс. Есть ещё Романий, псевдо-британец, но он не любит нежностей. — Интересные имена. — Макар назвал. — У меня тоже был кот, Фома Аквинский. Прожил шестнадцать лет, умер от старости год назад. Я до сих пор не могу другого взять, очень тяжело было, как члена семьи потерял. Он говорит просто и спокойно, но меня переполняет острое сочувствие. И этот рассказ о коте говорит мне гораздо больше об Аркадии Романовиче, чем любые другие слова или факты его биографии. — А кто так назвал его? — Мой друг, директор физматшколы. Мы вместе учились на мехмате когда-то. Он принёс мне маленького котёнка, ещё Женя и Игорь были совсем детьми. Игорь только ходить начал, думали, встанет на Фому, но нет, обошлось.