Макар ужинает и ложится спать. Всё же он вымотан. Я весь вечер караулю родителей, измеряя давление то одному, то другому. Строго-настрого запрещаю им звонить Денису с Настей; расскажем потом, зачем их тревожить, выбивать из колеи. Долго говорю с отцом, вижу, как постепенно его отпускает чувство вины. Но в лес больше ни ногой — такое решение принято на семейном совете. На следующий день у меня целых три «выхода», так что вечер настаёт быстро. Мы долго говорим с Аркадием по телефону. Потом снова контроль давления у родителей. Через день у меня один заказ, с утра, потом сижу дома. Аркадий же должен приехать, и я как на иголках. Наконец, раздаётся звонок в ворота, я буквально лечу открывать… У ворот стоит Артём. Я даже не сразу понимаю, что это он, бывает так. Мучительно соображаю, что ему могло понадобиться. Разочарование слишком сильно. Выхожу на улицу, прикрываю ворота. — В дом не впустишь? — усмехается он после обмена приветствиями. — Ни к чему. Не думаю, что разговор затянется. — Почему на звонки не отвечаешь? Что за детский сад, Кира? — Некогда. Работа, семейные дела… — Личная жизнь? — Не без этого, — киваю я. — Значит, тут я без шансов? — У тебя море шансов, целый океан. Только не со мной, это уже давно решено, обсуждению не подлежит. — Это тобой решено, Кира, за нас обоих. Хотя, понятно. Я догадываюсь, кто мой удачливый соперник. А ты, оказывается, тёмная лошадка, Кира! Девочка с хорошими амбициями. Я недооценивал тебя. Чему удивляться? Такой секс, как с тобой, любому уважающему себя мужику сделает честь. Жаль, я на мелочи разменялся. — Нет у меня «мужика». Есть только мужчина. — Ну что ж, старшим надо уступать, — усмехается Артём. — Тем более, раз ты предпочла более возрастного кавалера. А что по поводу работы, Кира? Мы, вроде, договорились, что ты вернёшься в салон? — А вот об этом ты договорился, Артём, за нас двоих. Я такого не обещала. Уже привыкла работать сама на себя, вошла во вкус. К тому же, никто не подставит, а это немаловажно. — За салон душа вообще не болит? А как же Поль? Почти один всё везёт! — Артём, на то ты и руководитель! Ищи молодые кадры, пусть Поль учит. Не моё дело, но может, стоит не по внешности отбирать, не примерять всех к своей постели, а больше уделять внимания мастерству? Артём вздыхает: — То есть, всё, Кира? Это твоё последнее слово? — Да. — Ну правильно, тебе теперь можно и не работать, — тихо говорит он. — Артём, мне пора. У меня ещё встреча сегодня. Ему трудно переварить поражение, я понимаю, он не привык. Но Артём не такой уж плохой человек, ему не свойственны подлости. У него есть недостатки, но есть и ум, хватка, характер. — Я уверена, у тебя всё будет хорошо. И в салоне всё будет хорошо. С Полем вы точно не пропадёте, он профи. Ну, я пойду. Пока. — Дай хоть обниму на прощание, — вздыхает Артём, и притягивает меня к себе. Объятие слегка затягивается, и я упираюсь руками ему в плечи, чтобы высвободиться. В этот момент из-за угла появляется Аркадий. Он замирает, пару секунд смотрит на меня, быстро разворачивается и уходит. Я отталкиваю Артёма, который, к счастью, не видел Аркадия. — Всё, пока! — я не могу даже скрыть досаду, особенно, на саму себя. Дура бесхребетная! Не могла сразу оттолкнуть! Захожу домой, меняю тапки на кроссовки, хватаю олимпийку, телефон. Предупреждаю маму, чтобы не теряла меня, и бросаюсь в погоню за Аркадием. Глава 8 Я бегу через поле и уже почти пересекаю его, когда открываются «городские ворота», и из посёлка выезжает машина. Я знаю эту машину, я позавчера ездила на ней с Аркадием. И на ней же он был в самую первую нашу встречу. Я уверена, что он видел меня, сложно было не заметить, я почти выскочила на дорогу. Машина быстро удаляется, подняв пыль. Что ж, мы люди простые, не переломимся, позвоним. Звоню Аркадию, но он не отвечает. Ах, так! Замечательно. Конечно, я не знаю, какая у меня была бы реакция, если бы я увидела подобную картину. Но было же очевидно, что я не обнимаю Артёма! И если ты видишь, что я несусь через поле галопом, как лошадь, неужели настолько сложно хотя бы выслушать⁈ А потом уж решать⁈ Мы ведь взрослые люди. Хорошо же. Я давно приметила около «городских ворот» старую, чуть покосившуюся скамейку; видимо, она осталась ещё с тех времён, когда тут была не «Рублёвка штрих», а старые дома. Опускаюсь на эту скамейку. Я буду ждать. Буду ждать столько, сколько нужно, пока Аркадий не вернётся. Хоть до завтра. Даже если он поехал к другой женщине. Я жду его, чтобы всё высказать. Я сижу уже часа полтора, время переваливает за семь часов вечера. Вновь открываются ворота, и выезжает машина. Машина попроще, я бы так сказала. Мимо меня уже в обе стороны проехали несколько автомобилей, и всё один другого круче. А этот попроще. Свернув с дороги, машина останавливается, и с водительского сиденья выходит Володя. Подходит и садится рядом со мной. Мы приветствуем друг друга. Он знает меня по имени — отчеству. Видимо, ещё с того раза, когда они мой паспорт разве что на зуб не попробовали. — Почему вы тут сидите, Кира Валерьевна? Давно? — Жду Аркадия Романовича. Уже полтора часа. Вы домой едете? Рабочий день закончился? — Да, — кивает он и лохматит рукой короткие светлые волосы. — Я не знаю, когда вернётся Аркадий Романович. И он оставил дома телефон. Конечно, у него всегда в машине есть запасной, но всё равно волнуюсь. Он будто не в себе был. Вот как. Он забыл (или не забыл, а оставил намеренно!) телефон. — Давайте я впущу вас в дом? Что вы тут будете сидеть? Вдруг Аркадий Романович допоздна уехал? Или… —…или до завтра? Нет, Владимир, меня никто не приглашал в дом. Я не пойду туда. Буду ждать здесь. Зато точно не пропущу. — Тогда я буду сидеть с вами и тоже ждать. Я не могу вас тут оставить, уже скоро вечер. Начальник не поймёт меня. — Ваш начальник прекрасно видел, как я неслась через поле! Видел и уехал! И ему было вообще по барабану, как я тут одна! Так что ничего вам не будет, Владимир. Отправляйтесь домой. Вас семья ждёт, — я указываю на обручальное кольцо, украшающее безымянный палец его правой руки. — Ждёт. Жена и две дочки. — Вот! Ничего со мной не случится, Владимир. Он продолжает сидеть. Даааа. Тут у каждого, похоже, свой кодекс чести. — Я не поблагодарила вас как следует за Макара, — помолчав, говорю я. — Спасибо вам огромное! Даже не знаю, как отблагодарить. Могу всех подстричь. Но вы тут почти все под «спортивную», под машинку! — Так удобнее, — я впервые вижу, как он улыбается. — Не надо нас благодарить, Аркадий Романович всем дал премию сразу после того, как нашли мальчика. «Надо же!». — Может, позвонить ребятам, чтобы вам чай принесли? — спрашивает он. — Нет, спасибо! Туча, сначала показавшаяся небольшой, затягивает небо, и начинается нудный дождь. Только этого не хватало! — В дом? Или в машину хотя бы? — Нет, — я непреклонна. Вздохнув, Володя достаёт из машины большой чёрный зонт и открывает его над нами. Делать нечего, и под шум дождя он начинает мне рассказывать о дочках. Старшая окончила второй класс, отличница, гимнастка. Младшей пять, очень бойкая, и её отдали на тхэквондо, мальчишек гоняет там вовсю. Жена работает бухгалтером в детском саду. Я слушаю. Я умею слушать, и Володя рассказывает. Чувствуется, что он любит поговорить, но работа не располагает к словоохотливости. В выходные он ездит на дачу или на рыбалку с тестем. Тесть — мировой мужик, военный в отставке. Мы забываем даже о дожде, который усиливается. Володя сидит со мной уже тоже полтора часа, итого я тут три часа. Начинаю подмерзать, но даже не думаю сдаться и уйти. И вот мы как раз в середине какой-то забавной армейской истории от Володи (он служил в ПВО, как в песне, это я уже поняла), когда показывается автомобиль Аркадия. Увидев наши посиделки, он всё же останавливается. Володя поднимается, пытается оставить мне зонт, но я складываю зонт и отдаю ему. Не сахарная, не растаю. Володя, проходя мимо Аркадия к своей машине, что-то говорит. Видимо, обо мне. Аркадий кивает, вид у него, мягко говоря, виноватый. Но мне уже всё равно. Три с лишним часа ожидания сделали своё дело, я в тонусе, готова к боевым свершениям. Володя уезжает, и Аркадий сразу бросается ко мне. Не тут-то было! Я отпрыгиваю на приличное расстояние, выставляю руки вперёд и провозглашаю: — Не смей приближаться! Я здесь исключительно по делу. — Зачем три часа сидеть на улице, Кира? Ты с ума сошла? Почему не пошла в дом? — он пытается медленно приблизиться. — Ни с места! — я ещё отхожу. Дождь усиливается, а мы оба без зонта. — Я знаю, что ты меня видел! Видел и уехал! И оставил телефон! Так какого чёрта я забыла в твоём расчудесном доме⁈ У меня всё клокочет внутри. Я близка к истерике. Видимо, всё напряжение этих дней готово выплеснуться. Опять! Опять я выхожу из-под собственного контроля, и опять всему виной он!