Мальчик немного испачкал одежду, но мама наверняка не заметит. Он частенько возвращался с ушибами и весь испачканный. Главное смыть пятна крови и привести в порядок руку. Когда Горро добежал до деревни, то по пути была конюшня, где была большая бочка с водой для лошадей. Он сунул руку в прохладную воду -как же это приятно. Руку жгло огнем и обнимало холодом. Вибрации протекли по всей руке. Ладонь приятно покалывало. Горро достал руку в ожидании увидеть глубокие рваные раны от её зубов, но обнаружил... Что остались лишь шрамы. Маленькие, построенные в полукруг вмятины, между большим и указательным пальцами. Горро обрадовался, мама точно не заметит. На всякий случай испачкав эту часть руки грязью, он побежал дальше. Мама стояла недалеко от того место, где он её и оставил, около дома в тени. — Прости мама… просто... — задыхаясь пытался оправдываться мальчик. Мама редко злилась. Да и вряд ли хоть раз кто-либо видели её по настоящему злой. Даже сейчас, она пыталась выдавить из себя злую гримасу, но Горро видел по глазам. Она не может по-настоящему сердиться на него. Но кое-что всё-таки напугало мальчика. — Отец узнает о твоем поступке. Это очень элоидично. Великая ночь… за что мне это. — от этих слов у Горро по спине пробежали мурашки. Они прибыли домой под вечер, когда всё что мог разглядеть человеческий глаз, были серые тени. Солнце скрылось за горизонт, но его лучи ещё окрашивали небо своим оранжевым взглядом. Горро никак не мог думать ни о чем другом, как о папе и наказании. Отец точно рассердиться. Но вторая мысль его успокаивала. «Не жалею, что побежал за ней. И уверен, чтобы мне не сделал сейчас Отец, будь у меня выбор, я бы побежал за ней и во второй раз.» Хотя если честно, он ещё думал о том, чтобы покушать. Отца дома не оказалось. Дэбби что-то готовила на кухне. Пахло очень вкусно. — А где отец? — спросила мама. — Сказал, что надо кое-что узнать у наместника. Думаю, насчет перезимовки. — ответила Дэбби. Горро молчал весь вечер. Они поели и он хотел пойти спать. Когда Горро поднимался на второй этаж, то услышал, как заходит папа, от чего у него ёкнуло внутри и он побежал к себе. Горро лежал на кровати, и старательно пытался уснуть. Прошел час, возможно, и больше. Дверь тихонечко открылась. * * * Говр был зол. Как это сын бросил драгоценные инструменты, да и свою мать оставил, и взял да убежал? Но стоило посмотреть ему, как на кровати лежит этот маленький комочек мужественности, он тут же забыл об наказаниях и лишь пытался изобразить гнев. Не сказать, что он простил сыну его проступок, но решил, что с ним надо поговорить как с взрослым мужчиной. — Я знаю ты не спишь. Слышу и вижу это по твоему дыханию. — Горро ничего не ответил. — Послушай меня внимательно. Ты сейчас в том возрасте, когда начинаешь принимать решения сам… хм... — тут Говр немного растерялся. Он не понял к чему стал говорить о таких вещах и потерял мысль. Вспомнил, как однажды его отец сидел так же нависая над маленьким Говром. А он лежал на кровати и слушал. Вспомнив, о чем он говорил с женой, продолжил. — Я не знаю кем ты станешь и что будет с нами со всеми. Единственное, что я не потерплю, так это того, что ты бросил свою мать. Никогда больше так не поступай. В моем роду нет места для подлецам. Мы всегда бережем наших женщин, нашу семью, и то, что имеем. Я надеюсь, ты это усвоишь за ночь. И больше этого не повториться. Тебя ждёт работа в кузнице через три года. Ты должен быть ответственен. Ты будущий муж и отец.—Говр набрал воздуха, чтобы сказать ещё, но больше не нашел слов. Не осмелившись погладить сына за плечо, встал и вышел из комнаты. Говр вернулся в спальню к Молли. Супруга лежала на большой деревянной кровати которая была сделана этим летом. От неё ещё пахло свежей древесиной-дубом. Как сказала Молли: «Все женщины умирали от зависти, когда узнавали, что их кровать из дуба!». Неприличное богатство для крина. В углу горела свеча, наполняя комнату магическими тенями. Он сел, но его так и не потянуло лечь рядом. Ныла спина, а разум нагнетало беспокойство. Ещё сын не слушается, что вообще не вовремя. Погрузившись в свои мысли, Говр собрался встать, чтобы погасить свечу. Но не заметил, как жена подползла сзади словно кошка. Молли набросила на мужа свои объятия, словно теплое одеяло. Он повернул голову, посмотрел в её глаза и почувствовал, как тучи развиваются под лаской жены. Во всем мире, только это женщина могла его успокоить. — Ведь ты сам был непослушным ребенком. — с улыбкой сказала она. — И возможно если бы ты вел себя так, как хотел твой отец, то и не приглянулся бы мне. — произнесла она это с очень ехидной улыбкой и игривой интонацией. В спальне Молли была совсем другой. Это не прилежная, сдержанная и строгая мать двоих детей. Это настоящая разбойница. Дерзкая. Властная. И бесконечно нежная. Говр улыбнулся, резко повернулся и накинулся на свою жену. Молли тихонько взвизгнула, затем начала сдерживать смех. Дети могли ещё не спать. Он посмотрел на неё, свет свечи освещал её правую часть лица. Каштановые волосы потемнели на белой подушке. И её светло-карие глаза. Это был взгляд женщины, которая чувствует и знает Говра лучше, чем он сам. Взгляд, который говорит: «Ты мой, а я твоя, вместе мы навсегда. Что бы не случилось…». Молли закусила губу, взяла лицо мужа в свои руки и шепнула — «Мой». Закинув ноги мужу за спину она притянула к себе и страстно вцепилась губами. Говр поцеловал её, и отдался без остатка. Спальня была её территорией, её владением. Для него это секретное убежище, его святыня и любимая тайна. То место, где он может быть слабым, маленьким и слепым. Единственный человек, с которым он мог чувствовать себя в безопасности, довериться и отдать полный контроль… Для него это ценнее всех сокровищ мира. — Только давай аккуратнее…— с вздохом шепнула Молли,— К третьему ребенка я пока не готова. Говра посетила мысль, что он любит своих детей так сильно, потому что ещё больше он любит свою жену. А возможно и наоборот. За что Молли любила своего мужа, так это за его терпение и сдержанность, за его понимание и заботу. Муж не оставлял её одну не только в тяжелые периоды её жизни, но и в обыденных проблемах. Он не клялся в любви, редко говорил ласковых слов, даже в самые интимные моменты их жизни, но она была уверена в нем: ни раз и не два он доказал свою верность, преданность и жертвенность. Муж ничего мог не сказать, но сделать. Забрать ребенка на улицу и уснуть с ним на крыльце, чтобы жена смогла выспаться. Он мог вернуться безумно уставшим, но всегда подавал руку помощи жене, без её просьб. А ещё, Говр никогда и никому, не позволял неуважительно к ней относиться. Так же муж был очень внимательным к её удобству. Починит это, починит то, улучшит или вовсе поменяет. И не всегда ей надо говорить об этом. Он просто заметит, что ей некомфортно, или как она тяжело справляется с ножом, и надо наточить. Молли, тяжело дыша, смотрела на свечу. Ей пришла неприятная мысль: ведь тоже самое мог дать ей и некто иной? От этого её бросило в холод. Нет, она любит своего мужа, потому что он… это Он. Никакие причины ей не нужны. Она хочет именно Говра, потому что он такой какой он есть. И всё. И он полностью принадлежит ей. Ни за что на свете она его не отдаст и не предаст. Молли могла понять мужа по взгляду. По вздохам. По тому как он держит ложку или как берёт хлеб. Обычно, когда Говр о чем-то размышлял, это сопровождалось глубоким вздохом. Вот, как и сейчас, когда она лежала у него на волосатой груди. Она приподняла голову и спросила — Что такое? Все думаешь про Горро? Да перестань, он ещё маленький. Об этом он тоже думал. Но его беспокоило другое. — Я был у наместника. Он сказал, что купцов может и не быть в этом году. Пришли ещё какие-то люди. Рыцари. Главного звали как-то на «Б». Странный человек. Сказал пересчитать всех голов, и скота, лошадей и людей. Детей отдельно. Я не видел, чтобы наш Наместник Моро так дрожал. Это все, что он мне рассказал, но добавил, что если чего нам и ждать, то только бед. О чем они разговаривали никто не знает. Из кажись зовут Хроны. Молли лишь на мгновение показала смятение. Затем улыбнулась, легла снова на него и сказала. — Я не думаю, что это такая большая забота, чтобы ты так переживал. Нарубим побольше дров. Справимся, как и всегда справлялись. Горро пусть займётся кувшинами и корзинами вместе с Дэбби. Он взрослый. Крепкий. Упёртый. Можешь взять с собой на охоту. Рядом река, всегда можно порыбачить. Солдаты и рыцари всегда решают всякого рода проблемы. А Моро часто преувеличивает. Все будет хорошо. Вот увидишь. Разве я хоть раз тебе врала? — Спасибо. Ты права. — сказал Говр и поцеловал её прям в макушку. И как он сам не подумал о охоте и рыбалке. — Вот именно. Я всегда права. — пригрозила она мужу пальцем и притянув к себе за шею, поцеловала. Молли замурлыкала, но повернувшись спиной к мужу закусила губу. Её никак не отпускало предсказание матери, которая напророчила о том, что за ребенком в чреве следит сама смерть. Бабушка не дожила до родов всего два месяца, но уверенно говорила, что этот плод погубит либо мать, либо себя и родит она мертвое дитя. «Мальчик родится в безлунную ночь! Запоют Мёртвые Цветы! Верный знак смерти за рожденную плоть!» Говр узнал о словах тещи, почти перед рождением. Впервые в глазах мужа она заметила искру страха, после которого последовал гнев. «В жилах моего сына течет моя кровь! Он не может умереть, как и не умрешь ты! Отбрось эти глупости, о которых я даже слышать не буду! Твоя мать всегда пророчит только плохое, хоть бы раз сказала о чем-то хорошем! Про Дэбби она тоже наговорила. Больше ничего не хочу слышать. Это мой ребенок, значит это сильный ребенок. И он родится здоровым!» Дедушка тогда решил не говорить, что для хороших пророчеств нужны хорошие времена. Разве она виновата, что такова жизнь? Да и бывали хорошие пророчества, только Дедушка не хотел поправлять его и ругаться, из-за слов к покойной жена. Говр честно и гордо носил черный браслет когда её не стало. Пока дедушка ухаживал за телом, Говр с утра до глубокой ночи, мастерил гроб, ни разу не пожаловавшись. Он достойный человек, на которого можно положиться. Но вся округа чудесным образом узнала про пророчества бабушки Ареты. Вся деревня с нетерпением и благоговением ждала такого интересного события, как исполнения пророчества. А когда родился Горро, здоровым и сильным, как и говорил отец, Молли не могла не заметить разочарование односельчан. Тогда они придумали свою версию, чтобы удовлетворить свои желания. Перед тем как уснуть, Молли не смогла проконтролировать и управиться со своими мыслями, когда в голове, голосом матери были произнесены слова-«Этот мальчик испорчен. Этот мальчик проклят.» Молли пришло озарение, неожиданное осознание, что об этом шепталась все деревня. Именно это версия предсказание сейчас рассказывается по домам всей деревни. Это объясняло многое об отношении к ним и всей семье: знахарка отдавала старые и самые закалявшийся травы, торговцы назначали цену выше обычного, а в очередях обращали внимания только самыми последними. «Может в этом были и плюсы? Я научилась печь. Говр построил отличную печь. Я стала изучать травы и теперь сама, не менее знахарка чем эта самодовольная бабка. Дэбби учит и читает, чем многим помогла и её будет ждать хорошее будущее». И все же, её не отпускала мысль, как она вчера порезалась и снова задалась вопросом, который мучал её всю жизнь: Мальчик стал проклятым, потому что его все таким считают, или из-за того, что мальчик был действительно порченным, люди и относятся к ним по особенному. Вся деревня говорила о том, что мальчик родился, когда на небе не было ни одной луны. Лэннос закрыл глаза на новорожденного. Все заметили, как животные вели себя странно, и если сам бог не хочет смотреть на рождение ребёнка, то этому ребёнку и не место в этом мире. Разве нет? Молли не рассказала лишь о одном разговоре с бабушкой. «Только имя, правильное имя спасет твоего ребёнка. Назови его в честь цветов. Воздай почесть Мёртвому пению! Говр будет против, но Гар’ро то самое имя. Сны не врут…». У Говра были свои мысли насчет будущего своей семьи. «Так же надо отметить деревья на вырубку для зимовки. Надо посмотреть сколько денег есть в запасе. В случаи чего, поработаю в кузнице, там работы всегда хватает. Может и Горро стоит стать кузнецом. Надо поговорить с братом, возьмет ли в подмастерье. Если да, то у Горро будет благополучная жизнь. В достатке. Молли права, всё будет хорошо. Всегда справлялись».. Муж посмотрел на свою супругу в полумраке, свеча почти затухла. Он поцеловал её в щеку, обнял сзади вдыхая запах её волос. Они пахли яблоками и базиликом, уснул отец без мыслей и тревог. Глава 8 Девушка в повозке Мы нашли хорошего кузнеца в Дайвиче. Его глаза загорелись, когда я показал найденный пласт металла. Мастер по искусству железа предложил в обмен подковы для всех лошадей. Я был рад. Ромашка была рада. Вообще-то все были рады отдыху после такой длинной дороги. Кроме Тамурэля, который стремился в путь с отчаянием приговоренного к казни. Лошади радостно фыркали и ржали, наслаждаясь вкусным кормом и чистой водой. А вот ученый брюзжал и не мог найти себе место от недовольства. На второй день, с первым взглядом Соллеса, мы двинулись в путь, но поехали по большаку. Перебрались через реку Дий по мосту и дальше на юго-запад. Никто не высказал желание перебраться через храм и лесные дебри. Через пять дней, когда небо начало темнеть под глазами Лэнноса, мы заметили лёгкий чёрный дым впереди. Чуть правее широкого тракта идущей в город Корд Вол. Не смотря на вечернее небо чёрный дым был отчетливо виден. — Что там? Горит дом? — встал с стремён Нори. — Для дома многовато дыма. — поправил я. — Горит что-то одно, большое. Иначе мы видели бы несколько таких вот, — и я указал на полосу чёрного дыма.