Я сажусь и вижу напечатанные на полимерных листах меню, лежащие перед каждым стулом. Пытаюсь сосредоточиться на них – как раз в тот момент, когда коробка с решеткой над дверью в кафе потрескивает и начинает кричать: – Добрый день! Еще один прекрасный день… – Обратите внимание на две новости, – продолжает коробка. – У нас поступило в продажу мороженое, угощайтесь на здоровье! Вкус дня – банановый трюфель! И это наша первая хорошая новость! А вторая – может, не настолько хорошая, но тут уж кому как, – во второй половине дня ожидается небольшой дождь. Спасибо за ваше внимание! Тэмми корчит гримасу. – Это происходит каждые десять минут с тех пор, как мы прибыли. Я б хотела, чтобы эта штука умолкла. – Я спросила у официанта, – извиняющимся тоном говорит Яна, – и он сказал, что эти штуки не отключаются. Они повсюду в этом районе. – Да? А что это за район? Я его не помню. – Задав вопрос, я немедленно утыкаюсь носом в меню – на случай, если только что допустила оплошность. – Я и сама не знаю. Он только вчера появился – вот я и решила, что нам стоит прийти и посмотреть. – Считай, уже посмотрели, – говорит Вероника; смуглая, слегка полноватая, с вечным выражением легкого отвращения на лице. Кажется, я видела ее в Церкви, а может, путаю. – Ну и где мой фраппе с манго? Непись, мужчина, одетый в темный костюм и длинный белый фартук, шаркающей походкой выходит из кафе. – Вы готовы сделать заказ, дамы? – спрашивает он высоким гнусавым голосом. – Да, пожалуйста. – Яна озвучивает список напитков, и официант возвращается в здание. Напитки в основном безалкогольные – и тут я выделяюсь. Ну надо же. – Тэмми, Элли и я встречаемся каждую субботу в течение последних нескольких недель, – говорит Яна, повернувшись ко мне. – Говорим нашим мужьям, что мы – кружок шитья. Это хороший повод посплетничать и выпить, и никто из них не узна́ет настоящий кружок шитья, если только ему иголку в седалище не воткнут. Так что… – Я вот тоже не знаю, что такое кружок шитья, – замечает Вероника. Элли неуверенно лезет в свою огромную сумку и вытаскивает предмет, похожий на матерчатую крышку воздухопровода. В него воткнуты булавки и цветные нитки. – Это когда люди собираются вместе и вышивают. Вот так. – Она вынимает одну из игл и умудряется проколоть себе подушечку большого пальца. – Я пока не очень в этом разобралась, – печально добавляет она. – Так, меня в шитье не вовлекать, – сразу провожу черту я. – А вот выпивка, сплетни – другое дело! – Яна предупредила, что ты так скажешь. – Тэмми одаривает меня извиняющейся улыбкой. – Кроме того, мне было интересно, знаешь ли ты, что случилось с Майком. Мне снова нечего сказать. – Не уверена. Я спросила о нем доктора Хант – та сказала, что «на него найдется управа», что бы это ни значило. Я точно знаю, что Касс еще в больнице. – Ах, точно. – Тэмми откидывается на спинку. – Бьюсь об заклад, они оба окажутся вне эксперимента в течение недели. Я вздрагиваю. По соображениям безопасности у МОНАрха есть лишь один выход, он же – вход. И обычно он забаррикадирован – на случай, если цивилизация за пределами корабля рухнула. – Не думаю, что это так уж вероятно, – говорю я. – Но доктор Хант знает, как все исправить! Уверена, она и Касс поможет – не знаю, показывался ли ей Майк… У меня возникает отчетливое ощущение, что меня пригласили, чтобы выкачать информацию, но какое мне дело? Кто платит за выпивку, тот и прав. – Я встречала его после того случая с Касс, – говорю я. Двери кафе открываются, и официант возвращается с нашими заказами. Я умолкаю, пока он не поворачивается к нам спиной. – Мне кажется, он не одобряет, когда женщины пускаются во все тяжкие. Но Майк зашел слишком далеко. Так что мы решили за него проблему. – Вот оно что. – Яна выглядит разочарованной, и я мысленно пинаю себя. На самом деле она спрашивает о том, что произошло в библиотеке, когда я отослала ее домой. – Я разговаривала с доктором Хант в больнице, – ухожу от темы я. – Она сказала, что не одобряет случай с Эстер и Филом. У меня сложилось впечатление, будто у нее на эту тему был серьезный разговор с епископом. Они хотят внести правила для бракоразводных процессов в систему подсчета очков, чтобы такое не повторялось. Особый спрос ждет и за изнасилование – а то мало ли кого-нибудь вдохновит пример Майка. – Хм. – Яна о чем-то задумывается. – Если они будут придерживаться всех правил, бытовавших в темные века, изнасилование станет серьезным преступлением, но наказание за него последует лишь в том случае, если мужчина будет пойман. – Чего? – ерепенится Тэмми. – И какой тогда смысл? – Какой смысл, спрашиваешь? – сухо произносит Яна. Она лезет к себе в сумочку и достает фрагмент вязанья, который быстро передает мне. – Думаю, это твое, Рив. Ты забыла в библиотеке. Я сглатываю слюну и поспешно прячу проволочную сетку Фарадея с глаз долой вместе с вязаной маскирующей «оберткой». – Вот спасибо, услужила, – лопочу в ответ. Яна понимающе улыбается: – Колючая штучка вышла, но яркая – этого не отнять. Она что, издевается? – Над ней еще предстоит поработать, – импровизирую я. – Где нашла? – В подсобном помещении, когда прибиралась. Надеюсь, никто не замечает, как я волнуюсь. Яна переводит взгляд с меня на Элли: – А ты чего нос повесила? Элли поднимает тусклые глаза от своего вышивания. – Мне, по ходу дела, немного дурно, – сообщает она и тянется к своему бокальчику с розовым лимонадом. – Завтра в церкви точно будет плохо. – Да, сразу столько всего, – поддакивает ей Тэмми. – Столько чего? – спрашиваю я. – Конечно, ты же неделю пролежала в больнице, – встревает Яна. – Во всяком случае, со вторника. Тэмми достает планшет и кладет его на стол. – Здесь много нового, – говорит она, постукивая ногтем по экрану. – Уверена, тебе будет интересно. – И что же? – Ну, для затравки – последняя когорта наконец прибыла. – Но они сказали, что после моей ожидается еще четырнадцать. – Я прикидываю в уме циферки. – Значит, не хватает как минимум шести. – Они параллельно управляли несколькими секциями симуляции. Мы – лишь один подсектор, приход, как они это называют. С понедельника всех объединят, так что у нас появится много новых соседей. Собственно, об этом мне и сказала доктор Хант. – И что дальше? Яна окидывает меня долгим оценивающим взглядом. – При регистрации в эксперимент никто не говорил, что нас ждет так много всего. Как думаешь, на что это указывает? Я смотрю на ее живот. Он пока не особо велик. Затем мой взгляд почти непроизвольно скользит в сторону. – Элли, прости, что вмешиваюсь, но ты, случаем, сейчас не… – Беременна? – Элли смотрит на меня своими детскими голубыми глазами и кладет руку на живот. – Что навело тебя на эту мысль? Я стараюсь не морщиться слишком явно. – У меня запоздали месячные, – сообщает Вероника. Эксперимент рассчитан на длительное время. – Итак, что нас ждет? – прощупываю я почву. – Открывается много новых объектов, – с энтузиазмом объясняет Тэмми. – Например – бассейн, гимнастический манеж, кинематоскоп, театр… И много новых магазинов. А еще – новые офисы. Администрация принимает заявки на открытие бизнеса… Вероника раскололась раньше меня: – Вау, это что-то новенькое! – Думаю, они пытаются создать для нас комфортную городскую среду, – говорит Тэмми. – Чтобы нам всем было удобно! – Нам? – уточняю я. – Или им? – Я обвожу взглядом животы собравшихся за столом женщин, в которых зреют новые существа. На самом деле, мой – единственное исключение. Спасибо, Сэм. – Какая разница? Я почти уверена, что многие из нас скоро будут слишком заняты сменой подгузников, чтобы беспокоиться о чем-то еще. – У Яны есть особенный тон голоса, который она использует, когда хочет передать послание, прямо противоположное буквальному значению своих слов. Сейчас он у нее именно такой, буквально сочится сарказмом. Я широко улыбаюсь в ответ. – Тогда, сдается мне, надо перестать беспокоиться и насладиться замечательными новыми возможностями для досуга! Вы же это хотите сказать, да? – Рив, – предупреждает меня Тэмми, – дело серьезное.