Ничего из озвученного, конечно же, не произошло. Я по-прежнему сидела в остывающей грязноватой воде. Может, надо знать какое-то заклинание, доступное лишь посвящённым? Ведь никто толком не понимает, как Правители исполняют чужие желания. Говорят, до Забвения это мог каждый, достаточно было произнести сокровенные слова вслух. Но после Забвения этот Дар остался лишь у Правителей. И как именно они исполняли желания, оставалось для остальных тайной. Все просто знали, что Основатели способны материализовать то, чего раньше не было. Исполнить мечту. Вот только у меня ничего подобного не получалось! – Нет у меня никакого Дара желаний, я бы такое заметила! – хмуро заключила я. – И какая я после этого Основательница? Может, и воспоминания не мои? Демоны, я совсем запуталась! И неужели моя догадка о Фрейме верна, и он с самого начала знал обо мне? Вот найду мерзавца и выколочу из него правду! Почему-то к злости на Когтя примешивалась изрядная доля обиды. Хотя он ведь ничего мне не обещал… И все же настроение мгновенно испортилось. Может, все дело в том, что он мне понравился. Действительно понравился. Впервые за много лет я обратила на кого-то внимание. И что из этого вышло? Самый неподходящий момент и самый неподходящий человек. Браво, Рид. К черту! Устав от размышлений и эмоций, я схватила мочалку и принялась яростно намыливаться. Воду пришлось поменять несколько раз, но зато из ванны я вылезла чистая до скрипа. Натянув мужской темно-синий халат, я вернулась в комнаты. Здесь по-прежнему царила тишина. Не зная, чем заняться, я перебрала на столе Димитрия бумаги, но не нашла ничего интересного. В основном это были карты звездного неба, с непонятными и странными названиями. Впрочем, несколько знакомых я все-таки отыскала: Фомальгаут, Мирах, Ригель… Все эти названия были на картах звездного неба. Выходит, после Забвения Димитрий просто давал своим подданным имена с этих карт. Съев в гостиной весь инжир и лепешку, я вернулась в спальню и легла на край кровати. Сквозь толстые каменные стены не доносилось ни звука, словно снаружи и не было никакого праздника. Я положила под подушку депозитарий и десертный нож, закрыла глаза. И провалилась в сон. Проснулась от ощущения чужого взгляда. Этот взгляд был наглым, словно поступь чужеземного захватчика, уверенно входящего в завоеванную крепость. Не открывая глаз, я медленно просунула руку под подушку и сжала рукоять ножа. И тут же услышала смешок. – Интересно, что ты собираешься делать с этим грозным оружием? Меня не берет даже выстрел в упор, если ты не знала. Я пробормотала ругательство, перевернулась и посмотрела на Димитрия. Тот расположился в кресле возле кровати и беззастенчиво рассматривал мои ноги, виднеющиеся в предательски распахнувшемся халате. – Хватит так смотреть, – возмутилась я. – Как будто… как будто… – Как будто мы провели вместе много порочных и жарких ночей? – усмехнулся он. Я насупилась. Нет, улыбочка блондинистого Правителя не осталась прежней. Она стала гораздо наглее! – Как будто ты меня знаешь. И имеешь право так смотреть! – Но я тебя знаю. – Даже я себя не знаю. – Я села, опустив ноги на пол. Попыталась пригладить растрепанные волосы, зевнула. Димитрий не спускал с меня глаз, жадно следя за каждым движением. И это несколько нервировало. – Я не уверена, что я Мэрид, – сказала я. – Я хочу увидеть ее черты. Но ты совсем другая. И все же… некоторые движения. Поворот головы. Взгляд, когда злишься. И то, как прикрыла рот тыльной стороной ладони. Она делала так. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше узнаю. И в то же время, не узнаю совсем. Может, мне просто хочется увидеть в тебе ее. На последних словах его голос дрогнул, и он отвел взгляд. – На мне нет знака бесконечности, – пробормотала я. – Когда мы были вместе, у нас еще не было знаков. Они появились перед самым концом… У меня здесь. – Димитрий тронул заднюю поверхность шеи. – Я не знаю, где был знак Мэрид. – Я не ощущаю себя ею, – задумчиво произнесла я. – Не умею исполнять желания и не чувствую себя Основательницей. Я самая обыкновенная девушка. Возможно, все это какая-то ошибка и… что ты делаешь? Димитрий вдруг опустился на колени возле кровати и осторожно обхватил мою левую щиколотку. – Вчера вот здесь была ссадина, – едва коснулся моего колена острый ноготь. – Здесь – огромный синяк. И вот тут… – Он медленно отодвинул край моего халата, открывая бедро. – Тут кожа была стерта до крови. Ты несколько раз упала на полосе. И еще тебя ударили. Димитрий поднял голову, наши взгляды встретились. Но я не видела его белых глаз. Я видела другие – синие. Те, которые были у него когда-то. – Ты очень внимательный, – несколько растерянно произнесла я, не понимая, как себя вести с этим новым Димитрием. – Я могу показать, где вчера был каждый синяк на твоем теле. Но сегодня твоя кожа исцелилась практически полностью. За несколько часов сна. Ты всегда так быстро восстанавливалась? Это вряд ли можно назвать нормальным. Он легко переместился на кровать и мягко обхватил мое запястье. – Костяшки руки были сбиты. Ты хорошо врезала тому бойцу. Сегодня кожа лишь слегка покрасневшая. – Но… – Я растерялась еще больше. – Но я всегда быстро вылечивалась. Как-то упала с крыши, сломала руку, и она срослась так быстро, что врачи не поверили. Почти захлебнулась в холодном канале, но не получила даже легкой простуды. На мне все заживает как на собаке. – Как на Основательнице, Мэрид, – тихо произнес Димитрий. – Каждый из нас исцеляется гораздо быстрее обычного человека. Это один из первых Даров Лино. Я открыла рот, не зная, что сказать. Ведь я всегда воспринимала собственную живучесть как обыкновенное везение! Подумаешь, быстрое выздоровление, я молодая и сильная, только и всего. Или все-таки нет? – Как… как мы познакомились? Я не помню нашу первую встречу. – Что ты помнишь о нас? – спросил он. – Немного. Помню большой город и дождь. Широкий проспект, заполненный людьми. Много шума. Мы с тобой под каким-то навесом… Помню нашу… переписку. Тут я немного слукавила, не желая открывать тайну депозитария, но Димитрий лишь кивнул. – Да. Знаешь, я ведь с самого начала знал, что ты девушка. Девчонка. Чувствовал. Хотя поначалу и ты, и Габриэль это скрывали, ведь когда мы начали общаться, то были почти детьми. И все пытались казаться другими. Все, кроме… Лино. Все это… это было игрой. – Димитрий нахмурился, я затаила дыхание. – Мы повзрослели, а игра перестала быть детской. Кажется, никто не понял, как это случилось… Правила запрещали видеться в реальности, но мы с тобой все-таки встретились. Ты приехала в мой город, чтобы изучать язык. Но заблудилась и у тебя украли кошелек со всеми деньгами. Я думал, что буду последним, кому ты напишешь. Но ты написала. Его лицо разгладилось, хмурая морщинка между бровей пропала, делая Димитрия моложе. Ему нравились эти воспоминания. Я слушала, едва дыша. Его слова отзывались внутри легкой грустью и смутными, едва уловимыми образами. – Я приехал через двадцать минут. Ты была одета слишком легко для осени. Короткая куртка, платье, легкая обувь. Ты сидела на ограде моста, болтала ногами и махала проплывающим внизу кораблям. Я подумал, что никогда не встречал настолько сумасшедшей девушки. Он посмотрел на мою руку, которую все еще держал. Сдавит посильнее – и в кожу вопьются колючки. Но он держал осторожно. – Того города больше нет, остались одни развалины. – Но что произошло? – Я запнулась, не зная, какое слово применить. Что произошло со мной? С ней? Я все еще не ощущала себя той девушкой, которая целовала в прошлом Димитрия. Которая была в него влюблена. – Что случилось потом? Как я стала… Жертвой? – Я не помню, – сказал Повелитель Арвиндаля. – Как и тебе, Забвение вернуло мне не все воспоминания. Димитрий не отвел взгляд, его пальцы не дрогнули в моей руке, но я знала совершенно точно, что он соврал. Но говорить об этом не стала. – Габриэль удалось успокоить? – Мы ее усыпили, и я запер ее сознание в Грезе. Сбежит, конечно, но к тому времени к ней вернется разум. – Я хочу еще раз поговорить с Райаном. И еще… ты уже можешь отпустить мою руку, Димитрий. – Раньше тебе нравились мои прикосновения. – На его губы вернулась наглая усмешка. – Но это ведь было до того, как твои ладони превратились в колючих ежей? И называй меня Рид. – О, ты по-прежнему невыносима. – Он легко поднялся и рассмеялся. – Даже Забвение не смогло этого изменить. Что ж, одевайся и идем завтракать. Райан тебя ждет. И не только он. – Кто еще? – Сердце подпрыгнуло и ударило в ребра. Это Лино? Меня ждет Лино? Он приехал? Он обещал приехать! Димитрий насмешливо развел руками, мол – узнаешь, и неторопливо двинулся к двери. – И кто тут невыносимый? – возмутилась я. – Да, мы всегда были идеальной парой. Не буду мешать. – Он указал на штаны и легкий серебристый кафтан с кушаком. Наряд Арвиндаля. Развернулся и ушел. Я же влетела в купальню, торопливо умылась и расчесалась. Одевалась я с такой скоростью, что едва не порвала тонкий шелк кафтана. Всунула ноги в туфли, схватила сумку с депозитарием и понеслась к двери. Лишь на миг задержалась возле единорога и удивленно потрогала черный камень. По ониксу ползла некрасивая кривая трещина, словно статуэтку со всей силы приложили о стену. А ведь когда я ложилась спать, символ Ордена Лино был совершенно целым! Кто мог разбить статую? Или она треснула сама? Впрочем, какая мне разница? И все же треснувший единорог почему-то вызывал смутное беспокойство. Но ответа не было, поэтому я пожала плечами и покинула комнаты Димитрия. Глава 23. Правда и ложь «Семена маленькой лжи порождают темный лес больших неприятностей. Поговорка из гиблой эпохи» *** Шли недолго. Два поворота – и мы перед нужной дверью. Димитрий вошел первым, я замешкалась, и потому меня не сразу увидели те, кто уже был в комнате.