Мы свалились на пол и замерли, пытаясь отдышаться. Внутри меня затихала мелодия оргазма, оставляя сладкое тягучее эхо. Насладившись им сполна, я наконец посмотрела на Димитрия. На его скулах залегли пятна румянца, лоб вспотел, даже темные ресницы стали влажными. – Никогда еще не видела тебя настолько… мм… живым, – вырвалось у меня. Он прищурил синие глаза, в которых сейчас рождались новые вселенные и зажигались новые солнца. – Хочешь сказать, что обычно я напоминаю ходячий труп? – Очень красиво украшенный и сверкающий ходячий труп, – подтвердила я. Димитрий удивленно моргнул. Подумал. Рывком подгреб меня под себя и навалился сверху. – Сейчас посмотрим, кто здесь еле живой. – Новое предвкушение прозвучало в его голосе медовой патокой. Я ахнула, ощутив животом подтверждение его готовности к новой битве. – Эй, ты что, железный? – Бриллиантовый. – Рывок – и я оказалась лежащей на животе с оттопыренной пятой точкой. – Бриллиант-то не отвалится? – попыталась вывернуться, но меня бесцеремонно прижали к паркету. Димитрий только хмыкнул. А я узнала, что у бриллиантов очень, очень крепкая структура. *** – Ты – маньяк, – сказала я, не открывая глаз. Сколько прошло времени? В этой аномалии ни черта не понятно… В ответ ощутила поцелуй в районе бедер. – Нельзя столько заниматься сексом. Это вредно! – М? – Честно-честно. Я читала в какой-то книге. Умной. Ты обязательно что-нибудь себе сотрешь, если будешь делать это безостановочно! – Я очень выносливый. – Я заметила, – без энтузиазма отозвалась я. – Нет, ну серьезно. Секс в таких количествах точно опасен! – Это любовь. – Да? – Я приоткрыла один глаз и посмотрела вниз. Дыхание сбилось. – А похоже на секс. Грязный, похотливый и местами извращенный секс! Димитрий тихо рассмеялся. Но не остановился. – Именно так и выглядит настоящая любовь. – Да? А как же все эти мечтания под луной, тайные вздохи и все такое? – В душе я сейчас играю на арфе и читаю сонеты. – Не мешало бы сделать это разок и в реальности. Его губы переместились с внешней поверхности моего бедра на внутреннюю. Мое дыхание сбилось. – М? Неужели ты хочешь услышать, как я читаю стихи? Я подумала и вздохнула. Димитрий и стихи… Та еще картинка. – Нет, пожалуй, не хочу. Но мы могли бы поговорить… – Мне очень нравится с тобой говорить. Не словами. Влажное прикосновение вырвало мой стон. – О-ох… Ты вообще знаешь, что люди иногда общаются как-то иначе? – Они дураки. Они тратят время на глупости вместо того, чтобы заниматься делом. Я точно знаю, о чем говорю. – Демоны! Ты ведь не делал этого много лет! Откуда ты все это знаешь? Все эти… штучки? – У меня обширная теоретическая подготовка. – И извращенная фантазия. – Что есть, то есть. Тебе понравится… – Димитрий! – М? Новые движения и новый стон. Так, о чем я там говорила? Ах… к черту… – Даааа… *** На десятилетие запертый в клетке шипов Димитрий не мог насладиться. Прикосновения стали его новым культом, а я – его обнаженной богиней, которой он истово служил. Или его жертвенной овечкой, которую он беспощадно карал, тут уж как посмотреть. Он возвел прикосновения в искусство, стремясь изучить каждое, ощутить и прочувствовать во всей полноте и глубине оттенков и вкусов. Томительные и медленные поглаживания, легкие как перышко касания, влажное скольжение языка… и резкий переход к жестким и сильным движениям. Чертов Димитрий оказался на редкость талантливым учеником в науке любви. К тому же обладал страстной и эмоциональной натурой, что делало его неутомимым любовником. Он хотел всего, но у любых ресурсов существует предел. Так что в какой-то момент этот безумец просто свалился на пол и уснул. Глава 29. Время вспять «Все знают, что это невозможно. Но вот приходит невежда, которому это неизвестно – он-то и делает открытие. Слова какого-то умника из гиблой эпохи*» *** Солнечный свет все еще заливал комнату и плясал на паркете яркими пятнами. Я успела обойти дом, рассмотреть обстановку, потрогать мебель и простые акварели на стенах, поплескаться в ванной и понюхать вереск в глиняных горшках. Правитель Арвиндаля все это время спал без задних ног, развалившись на кровати. Кстати. Я плохо помнила, как мы до нее добрались. Я же, к собственному удивлению, спать не хотела. Да, тело ныло от усталости, но разум работал четко, словно хорошо смазанный механизм. Не мешало бы еще поесть, но, увы, еды в этом аномальном доме не оказалось. Кроме одной надкусанной печеньки, лежащей на столе возле вазы с вереском. Но ее я трогать не стала. Моя память кипела. В плотине Забвения появились новые дыры и сквозь них просачивались уже не жалкие капли воспоминаний, а бурные воды моего прошлого. Память кружила меня на волнах и уносила назад, во времена аномалии. И я вспоминала, вспоминала, вспоминала! Напитавшись близостью с Димитрием, разум снова и снова подкидывал мне картины нашего общего прошлого. Вечера вдвоем, смех, разговоры, прогулки. Тайные переписки, глупые и трогательные разговоры юных влюблённых, жаркую ночную страсть и слегка смущенные пробуждения. Все-таки аномалия вернула мне Мэрид. По крайней мере ту, которая любила Димитрия. Я снова стала ею – беззаботной девчонкой, познавшей тайну первой любви. Какой же открытой я тогда была! С какой жаждой всматривалась в жизнь, радуясь тому, что она могла мне предложить. Этот мир был для меня, а я – для него, юная богиня, уверенная, что жизнь – восхитительное приключение, полное прекрасных открытий и потрясающих сюрпризов. Во мне бурлил голод новых познаний, я желала всего, словно ребенок, внезапно дотянувшийся до полки с конфетами. Мир лежал передо мной, словно тоже был конфетой в яркой обертке. Только протяни руку, только разверни, только попробуй! Весь мир для меня. И Димитрий был таким же. Красивым, наглым и немного безумным. Мы все были такими, все, кто однажды вступил в Орден Лино. Название предложил Железо – и нам всем оно понравилось. Перед внутренним взором понеслись строчки из переписок. Летописец… Железо… Зверь… Тогда я знала, что Зверь – это девушка. Однажды она мне в этом призналась. Несносный Грешник и наша с ним общая тайна. Фантом… Лино. Память заскрежетала, словно в отлично отлаженный механизм попала слишком твердая частица. Шестеренки натужно заскрипели, застонали от напряжения и… колесо памяти намертво встало. Опять! Чертов Лино одним лишь появлением в моем разуме сломал маховик воспоминаний! Память застопорилась и отказалась выдавать что-либо о проклятом боге. Зато подкинула очередную порцию горячих сюжетов с Димитрием. Я вздохнула и потерла глаза, возвращая им ясность. А вот и он, кстати! – Привет. – Сонный, взъерошенный, слегка мокрый после душа и совершенно голый Правитель севера на миг застыл в дверном проеме. Зевнув так, что едва не свернул себе челюсть, Димитрий подошел и с ходу попытался поцеловать меня. Я мягко отстранилась и увидела недовольный взгляд. Недовольный и слегка встревоженный. – Эй, ты чего? Устала? – Нет, – качнула я головой, с удивлением рассматривая свои разлетевшиеся светлые пряди. Все-таки я успела привыкнуть к багровым волосам. И кажется, они уже больше отражают мой новый характер. Это Мэрид была золотоволосой девочкой. А Рид – иная.