Повернув голову, я медленно открыла глаза. Моргнула. Резко села. Ватрушка была, и даже не одна. Пышная, ароматная, политая ванильным кремом и посыпанная корицей. Схватив ее, я откусила сразу половину и замычала от удовольствия. Как же вкусно! Невероятно вкусно! Удивительно, что в таком запущенном и разваливающемся замке выпекли такую невероятную вкуснятину! Запущенном? Разваливающемся? Я обвела взглядом комнату и едва не подавилась. Осторожно дожевала, запила булочку стаканом молока. Потёрла глаза и снова осмотрелась. Ладно, ночью я не слишком приглядывалась и в скудном свете едва тлеющей свечи могла пропустить какие-то детали, но чтобы не заметить все целиком? Я ложилась спать в жутковатой комнате, по стенам которой ползла плесень, а паркет натужно скрипел при каждом моем шаге. А сейчас? Я снова ошарашенно осмотрелась. Сейчас в окна мягко текли потоки утреннего света, озаряя невероятно красивую комнату. Да, ночью я не приглядывалась к мебели, но разве могла не заметить этот изящный столик, инкрустированный янтарем и лазуритом, или этот комод с золотыми ручками? Хорошо, я не присматривалась к стенам, но разве могла перепутать отслаивающиеся кусками обои с шелкографией, по которой порхали вышитые птицы? А моя кровать? Я сидела в ворохе белоснежных хрустящих подушек, а матрас подо мной напоминал нежное и упругое облако. На окне развевались под дуновением теплого ветерка занавеси – легкие и прозрачные. Ничего не понимая, я осторожно опустила ноги на пол. Золотистые дощечки паркета оказались теплыми. И пока я шла к окну, ни одна из них не скрипнула. Отдернув бархатные шторы, я снова осмотрела комнату. Красивая изящная мебель, парча и шелк. Такой комнатой мог бы гордиться даже Правитель Арвиндаля! Но засыпала-то я совсем в другой обстановке! – Какого черта? – пробормотала я, в очередной раз протирая глаза. Даже таз для умывания изменился. Ночью вода текла в проржавевшую посудину, а сегодня это была фарфоровая чаша с росписью. Ветхие, истончившиеся полотенца сменились пушистыми и белоснежными. На роскошном кресле кто-то оставил для меня одежду – тончайшее батистовое белье и чулки, голубое платье в пол, бархатные, расшитые золотом туфли, атласную накидку с меховой оторочкой. Наряд, достойный королевы! По-прежнему ничего не понимая, я быстро оделась, заколола волосы драгоценным гребнем и глянула на себя в зеркало. Из его глубины смотрела роскошная девушка, словно наряд подчеркнул все лучшее во мне. Качая головой, я выскользнула в коридор. Он тоже изменился. Куда делись плесень, паутина, грязь? Сейчас я видела лишь красивую мебель, искусные гобелены и картины. Лестница сияла, словно ее только что натерли маслом. Хрустальные люстры и канделябры рассыпали солнечный свет и блестели радугой. Вертя головой и изумляясь на каждом шагу, я дошла до арочных дверей, толкнула их и оказалась в кабинете, где вчера сидел слепой старик. Кабинет тоже преобразился, да так, что я могла лишь пораженно хлопать глазами. Сейчас здесь было по-настоящему роскошно. Чудесная комната дышала той особой благородной красотой, которую создавали великие мастера прошлого. И в другое время я с удовольствием потратила бы целый день, рассматривая книжные шкафы с бесценными фолиантами и полки с антикварными часами и шкатулками. Но сейчас меня больше занимал человек, сидящий в кресле у камина. Он не услышал, как я вошла. Он читал утреннюю почту, иногда поднося к губам тонкую чашечку и делая глоток кофе. Меня он не видел, а я застыла, рассматривая его и забыв, как дышать. Красивый. Несомненно, красивый. Хотя я всегда знала, что он будет таким. Высокий, это видно даже когда он сидит. Широкоплечий, с отличной поджарой фигурой. Светлые волосы коротко острижены сзади, но спереди пряди длиннее и падают на лоб, отчего молодой мужчина морщится и слегка кривит губы. Они такие же, как у меня – изогнутый лук. Одет мужчина в штаны и рубашку, сверху накинут бархатный халат с кисточками. И почему-то от вида этого халата мне смешно. Смех рвется из груди, заглушая рыдание. Услышав смешок, мужчина поднял голову и наши глаза встретились. Его – бесконечно зеленые, словно холмы Туманного Королевства. Словно сад, в тени которого мы выросли. Словно мхи возле родника, где мы плескались в солнечный день. Письма выпали из рук брата, и он вскочил. Замер на миг, жадно всматриваясь в мое лицо, а потом в несколько шагов пересек зал и прижал меня к себе. – Мэ…рид, – выдохнул он. Я обхватила руками его спину, уткнулась лицом в грудь и ощутила его запах. Какой-то совершенно родной. Немного мыла, чуть-чуть вереска. Такой знакомый, такой привычный аромат. И сильные руки брата, обнимающие меня, говорящие, что я наконец-то дома. После стольких лет одиночества и поисков я наконец дома! Рядом с братом, которого всегда любила. Даже не помня – любила. Я верила, верила, что он жив! Верила… Отстранившись от Коллахана, я размахнулась и влепила ему смачную пощечину. Его взгляд стал ошарашенным, а потом сразу понимающим. Брат потер щеку с разливающимся по ней красным пятном и тяжело втянул воздух. – Заслужил, – мрачно произнес он. Не выдержав, я как-то придушенно всхлипнула. Никогда не была плаксой, но… Но не удержалась. – Не… плачь, – запинаясь, произнес Коллахан. Теперь он выглядел расстроенным и смущенным, явно не понимая, как себя вести и что говорить рядом с рыдающей сестрой. Я вспомнила, что сказал Фрейм. Чтобы произнести слово, мой брат должен мысленно найти его в какой-нибудь книге. Чужие слова, вложенные в его уста. – Мне больно… от… слез… тебя. Твоих! – с мукой произнес брат. Помешкал, сомневаясь, а потом с силой снова прижал меня к себе. Его руки сжались, словно он боялся меня отпустить. Я слышала, как колотится его сердце и как прерывается дыхание. Брат тоже волновался, хоть и пытался быть сильнее и сдержаннее. – Прошу… не плачь. Лучше… ударь меня снова! – Я и не плачу, тебе показалось! – Я сердито вытерла слезы. Постояла еще, впитывая братское тепло, которого так мне не хватало. Потом отстранилась и улыбнулась, смахивая с щек соленые капли. – Коллахан, какой же ты стал красивый! И очень похож на папу! А я… я теперь совсем другая… не смотри на меня так! Теперь мы совсем не похожи… Он слегка смущенно улыбнулся и как в детстве дернул меня за распущенные волосы. – Я вижу… тебя и так, Мэр-рид. – В скольких книгах есть это имя? Хорошо, что мама не дала мне какое-то редкое имя, а то тебе пришлось бы туго! – лукаво произнесла я, и Коллахан рассмеялся. Снова меня обнял и вытянул руки, рассматривая. – Красивая. Хоть и… другая. Такое счастье… видеть… тебя! – О да! – Я кивнула и снова рассмеялась от переполнявших меня эмоций. Хотелось схватить брата и кружить по этой прекрасной комнате, хотелось хохотать во весь голос. Не выдержав, я так и сделала, и некоторое время мы кружились и смеялись как ненормальные. Словно провалились в аномалию и снова стали детьми. И лишь когда немного успокоились, я смогла отдышаться и повела рукой, показывая на преобразившийся кабинет. – Но как? Коллахан, я ведь видела тебя вчера! И этот замок! Что тут происходит! – Тебе не стоило… это видеть. – Брат стал серьезным, и я заметила грусть, мелькнувшую в его глазах. – Надо было дождаться… утра. Ночь беспощадна. – Хочешь сказать, что к вечеру ты снова постареешь? – ужаснулась я. – И этот замок состарится и обветшает вместе с тобой? Коллахан грустно кивнул. – Влияние моего… желания. Я выгляжу на свой… возраст… лишь на рассвете. И старюсь за день. Раньше было… меньше. А сейчас… Я вспомнила ночную картину, так поразившую меня. Слепой дряхлый старик… Да это же кошмар! И что значит, раньше было меньше? Меньше дряхлости? Меньше возраст? – Постой, – села я на край кресла. – Хочешь сказать, что раньше ты не старился настолько сильно? Не был по ночам таким древним? – Верно. Десять лет назад… по ночам… я еще мог… работать и разбирать древние трактаты, пять лет назад – лишь читать, два года назад – уже с трудом вставал с кресла. А сейчас… каждую ночь я превращаюсь в… развалину. Я становлюсь старше и без… загаданного желания. Но прожитые годы… прибавляются к непрожитым. Иногда я… не уверен, что утро наступит. Радость от встречи сменилась холодным ужасом. Коллахан умирает. Каждую ночь он становится дряхлым стариком и однажды может случиться то, что происходит в старости со всеми. Его сердце может просто остановиться! – Нет! Я этого не допущу! Я не могу снова потерять тебя! Его лицо исказилось от муки, и брат быстро опустился на колени, взял мою ладонь и прижал к своей щеке. –О, Мэрид. Моя любимая сестра. У тебя всегда было… огромное сердце. Он нежно улыбнулся и внезапно подмигнул, снова становясь мальчишкой. – А еще – буйный нрав… и дикий характер. Я стукнула его по макушке, не в силах сдержать нежность. Все-таки правы были те, кто говорил, что родную кровь узнаешь с первого взгляда. Никакое Забвение не в силах стереть из памяти брата. Вот только… – Коллахан, но я много раз посылала запросы на поиск семьи. И каждый раз оставалась ни с чем. Храмовые служители утверждали, что меня никто не ищет. Однако Фрейм знал обо мне. И это ты послал его. Значит… значит, ты тоже знал, что я жива! Ведь так? Ты знал это, но не желал меня видеть? Но почему? Коллахан тяжело вздохнул. Поднявшись с колен, он пересел в кресло. Утренний свет лился из окна, золотом растекаясь по его красивому лицу. Но мне кажется – или еще полчаса назад в уголках мужских глаз не было этих тонких морщинок? – Это непросто, Мэрид. – Непросто написать сотню запросов о поиске родственников, – резко сказала я, захотелось влепить ему еще одну пощёчину. – Непросто бороться с отчаянием, представляя их смерть. Непросто выживать в одиночку в нижнем Боргвендаме. Без воспоминаний, без семьи! А вот сообщить сестре о том, что жив – просто, Коллахан! Брат помолчал. Морщины в уголках его глаз обозначились резче. – Иногда ты жестока, – медленно сказал он. – Это я-то? Из моих прошений о поиске родственников можно сложить костер до небес! И ты говоришь, что это я жестока? Коллахан снова вздохнул, потер глаза. Но когда снова посмотрел на меня, его взгляд был твердым. – Не буду врать. Да, я знал, что ты… жива. Воспоминания вернулись быстро… И больше, чем у других. Мне удалось… узнать, что ты живешь в Боргвендаме. И что ничего не помнишь. У тебя была новая жизнь. Друзья. Дом… – Чужой дом и случайные приятели! – не сдержалась я. – Новый дом. Новые друзья. Новый… шанс, Мэрид. Ты была жива… здорова. Я решил… что лучше оставить все, как есть. – Ты меня бросил! Лицо Коллахана на миг мучительно исказилось и морщины стали заметнее. Но ответил он жестким и прямым взглядом. Да, в нашей семье не только у меня был характер. Во многом мы с братом были почти близнецами, несмотря на разницу в возрасте. – Иногда приходится… принимать… решения. Однажды ты поймешь. Это был… был шанс… на новую жизнь. Я не имел права… противоречить. – Но спустя годы ты все же это сделал. Послал Фрейма, чтобы он меня нашел и привез! – Ты начала вспоминать. И потом… Раньше я не знал, как повернуть время… вспять. Как обнулить желания. И твое появление… ничего не могло… изменить. Но я годами изучал… аномалии. Трактаты. Книги. Горы чужих знаний. Я нашел… способ. И ты… нужна. Я обессиленно откинулась на спинку кресла. Значит, раньше он во мне не нуждался, а теперь, когда его изменения стали слишком опасными – позвал? Или во мне говорит лишь обида и все совсем не так? Возможно, брат действительно верил, что без знания прошлого и без Правителей мне будет лучше. Возможно, в этом и правда был смысл. – И что же ты собираешься сделать? – Reditum… возвращение… Ритуал. Да, это подходящее… слово. – Это опасно?