Я рассмеялась, и мама тоже улыбнулась. – Да, именины Коллахана. Отличный был день! У меня тогда получился отменный лимонный пирог. Это один из немногих дней прошлого, который остался в памяти. Мы обменялись взглядами и замолчали. Исход изменил жизни всех людей, но сейчас не хотелось вспоминать о грустном. – И мне кажется, что здесь у тебя очень красивое личико, милая! – Ты что, я выгляжу так, словно мечтаю придушить всех этих мальчишек, занявших наш сад! – наклонившись ниже, я всмотрелась в групповое фото. Меня посадили на стульчик, Коллахан встал рядом и большинство гостей выстроились около него. Возле меня остался лишь один мальчик в синей рубашке. И что удивительно, смотрел он не в камеру, а на меня. Его пальцы касались желтого рукава моего ужасного платья. – Мам, а это кто? Мальчик в синем? Помнишь его? – заинтересовалась я. Но она глянула мельком и качнула головой. – Прости, Мэри. Я многое забыла, да и давно это было. К Коллахану в тот день пришли мальчики из его группы поддержки. Твой брат тяжело переносил свою особенность, и мы с папой надеялись, что компания сверстников ему поможет. Дети там были разные, но каждый со своей… необычностью. Хорошие ребята. Но я совсем не запомнила их имена. – Нестрашно, – махнула я рукой, показывая, что все в порядке. Но сама снова посмотрела на фото. Что меня так зацепило? Обычный день и несносные мальчишки… – А здесь ты поступила в университет, посмотри! – Мама дернула меня за руку, показывая на мое изображение в смешной шапочке. – А вот это твои грамоты и награды. Я так тобой гордилась, милая! Думаю, я была самой счастливой мамой на свете, хотя и не все помню. Ты всегда была одаренной, Мэри. Я подняла взгляд и принялась рассматривать многочисленные грамоты и дипломы, которыми была увешена стена. – Уже в пять лет ты написала свой первый концерт для фортепьяно, а в семь опубликовала свои сонеты для скрипки. Смотри, это фотография с твоего выступления! Ты обладала абсолютным слухом! Скажи, на каком инструменте ты играешь сейчас? Раньше тебе давался любой! Я вспомнила старика со скрипкой на празднике Жертвы в Соларит-Вулсе и мою лихорадку после концерта в Боргвендаме. Может, я слегла, потому что музыканты безбожно фальшивили? Но даже сейчас при одной мысли о том, чтобы взять в руки какой-нибудь инструмент, меня охватила дрожь. Не предвкушения. Страха. – Кажется, музыка осталась в прошлом, мама, – по возможности беззаботно произнесла я. – Да? Надо же… А я думала… Неважно! У тебя всегда было много увлечений, Мэри! Моя нетерпеливая дочь! Сколько небеса отмерили Коллахану спокойствия и рассудительности, столько же насыпали тебе огня и любознательности! И уж поверь матери, ты была гениальна во всем, моя милая! Тут мама вспомнила о том, что собиралась заварить свой травяной чай и унеслась на кухню, оставив меня наедине со стеной почета. Я медленно перечитывала золотые и красные буквы всевозможных грамот. И чем больше читала, тем сильнее хмурилась. Музыкальные награды я обошла стороной, но здесь были и другие! Больше всего оказалось дипломов и грамот по физике и математике, а еще по каким-то совершенно непонятным дисциплинам, названия которых я и прочитать-то толком не могла! Я повела пальцем, шепча себе под нос: – «За вклад в разработку гомологической зеркальной симметрии и изучение пересечения стен…», «За… обнаружение темной материи и… подхода твисторной струны…», «За… вклад… магнитные монополи…», «За изобретение теории магнитного толчка, порождающего новое пространство-время». Я прекратила читать и сделала шаг назад. Перед глазами плыло, в горле пересохло. Мама что-то говорила из кухни, но я ее не понимала. Строчки на листах казались мне непонятной тарабарщиной, но почему-то они меня испугали. Страх – всепоглощающий и сводящий с ума – охватил все мое существо. Я утратила разум, превратившись в крошечного кролика, стоящего перед логовом голодного волка. Целой стаи волков! И все, что мне хотелось – бежать! Бежать, бежать, бежать, спасаться! Прочь от этой ужасной стены, так испугавшей меня! Я заставила себя дышать и стоять на месте. Я не кролик! И чего я так испугалась? Это всего лишь старые грамоты, давно никому не нужные, кроме мамы, которая так ими гордится. Да я даже не помню, чтобы получила их, несмотря на то, что на каждой написано мое имя! Когда мама вернулась с чаем, я уже смогла взять себя в руки и немного успокоиться. Но все же от стены отошла подальше, словно она могла меня укусить. Мама ничего не заметила и принялась угощать меня пирогом и рассказывать о своих цветах. Я слушала вполуха и размышляла о своем. Но понять, чего я так испугалась и почему стена со старыми наградами кажется мне ядовитой, так и не смогла. Чем больше я думала, тем сильнее болела голова, Забвение все еще работало. Так что я решила пока просто наслаждаться прекрасным днем и маминой заботой. В конце концов, разве может быть что-то важнее этого? Я так долго искала свою семью, и вот наконец я здесь, сижу и жую очередное угощение, надеясь, что оно влезет в мой набитый живот! Так зачем портить себе настроение новой попыткой вспомнить? Остаток дня прошел чудесно, мы с мамой много говорили и смеялись, и все не могли остановиться. Когда на сад опустились сумерки, мама предложила остаться ночевать у нее, в этом маленьком доме среди цветов. Я хотела бы так и сделать – при мысли о том, что нужно возвращаться в ночной замок, настроение портилось. Но я не могла оставить Коллахана одного. Не сейчас, когда я его нашла. Брату нужна помощь, и я сделаю все, чтобы ему стало легче. И снова вредный голос в моей голове мстительно напомнил, что сам Коллахан легко оставил меня одну на долгие годы. Но я велела этой злюке замолчать и не портить своим ядом такой прекрасный день! К тому же мне бы все равно не дали спокойно насладиться маминым обществом. Стоило нам разлить последнюю кружку чая, как в дверь постучали. И на пороге, к моему удивлению, стояли Правители – Яков, Райан и Димитрий, отводящий глаза. Мама при виде гостей едва не начала заикаться, на ее лице заалели маки. – Ох, как неожиданно, большая честь, – залепетала она, комкая фартук. Из окон соседних домов едва не вываливались любопытные соседи, так что я пренебрежительно фыркнула и открыла дверь пошире. – Не торчите на пороге. И вообще… зачем явились? – Коллахан послал за тобой, боялся, что ты заблудишься, – сказал Димитрий. – Ага, и вы решили прогуляться все вместе, – буркнула я. – Входите уже. Чай? Правители дружно закивали, протискиваясь в узкий коридор. Мама бросилась снова греть чайник, а Основатели оккупировали ее крошечный розовый диванчик. Смотрелось это настолько комично, что я с трудом сдержала смех. – Признайтесь, что вам не по себе в изменяющемся замке моего брата, и вы нашли повод оттуда слинять, – негромко произнесла я, пока мама не вернулась. Правители переглянулись. – Мы не знали, что изменения Коллахана зашли так далеко, – печально ответил Яков. – Но мы должны были это предвидеть. Коллахан играет со временем, а это опаснее, чем преобразование материи. Он завладел прошлым всего человечества, но лишается своего собственного будущего. – Твой брат рассказал, что хочет сделать? – встрял Райан. Его капюшон был откинут, чтобы не пугать мою маму, и я ощутила благодарность к этому парню. – Ритуал, – медленно произнесла я. – Ритуал, который обнулит ваши желания. – Когда мы начнем? – нетерпеливо приподнялся Димитрий. И тут же скривился от боли. Похоже, его шипы успели вырасти. – Скоро. Коллахану надо все подготовить. А нам – хорошенько выспаться. Так что пора возвращаться в замок. – Я подумываю переночевать в овраге за конюшнями, – мрачно высказался Райан. – Рядом с Габи. От переживаний она снова превратилась в Зверя и прячется в зарослях. Не хочу оставлять ее одну. – А я присмотрел тут милый домик. Всего за пригоршню алмазов хозяева уступят его мне и Ригелю. Такие отзывчивые люди, – сказал Димитрий, и я сердито насупилась. Вот же предатели! Бросают Коллахана в одиночестве! Посмотрела на Якова, но тот тоже развел руками. – Прости, Мэрид, но ночевать в замке невозможно. Кровать того и гляди развалится, доски гниют на глазах. И даже если она соберется наутро, сон от этого слаще не станет. А ты сама сказала, что нам всем надо отдохнуть и подготовиться! Лучше уж провести эту ночь в городе. И кстати, возле гавани есть отличная таверна, где подают отменный эль и жаркое! Могу попросить комнату и для тебя. – Ну уж нет, я брата не брошу! До замка-то хоть проводите, храбрецы? Правители хором выразили горячее желание сопроводить меня куда угодно, хоть в саму бездну. Впрочем, примерно туда я и собиралась. Прощаться с мамой не хотелось, дня вместе мне так и не хватило, чтобы восполнить десятилетнюю утрату. Наверное, теперь и целой жизни не хватит. Но я видела, что мама устала от переживаний, и, расцеловав загорелые щеки с закрытыми бутонами, покинула ее уютный домик. Правители, как и обещали, довели меня до замковых ворот, а потом позорно сбежали. Даже Димитрий, хотя и предложил отправиться на ночевку с ним. – Повторения нашей ночи не обещаю, но я могу соткать тебе самую сладкую и горячую Грезу,– прошептал он, задержавшись. Я ласково улыбнулась. – Только посмей явиться в мой сон, Димитрий. Пожалеешь. Он отшатнулся, словно я была ядовитой. Посмотрел внимательно в глаза. – Не простишь, значит. – Нет. Резко кивнув, Димитрий развернулся и пошел вслед за удаляющимися Правителями. А я потопала в замок. Тёмный, пустой, мрачный и пугающий замок. Кажется, со вчерашней ночи здесь стало еще хуже. Свечи почти не горели, половицы скрипели так отчаянно, словно молили о пощаде. А кое-где и вовсе проваливались, образуя дыры! Едва не угодив в такую, я пошла осторожнее, жалея, что не попросила у мамы лампу. Черт, и где все слуги? Почему здесь никого нет? Я прикусила губу, осматриваясь. Брат ведь говорил, что его сила влияет на людей, поэтому слуги приходят лишь днем. Но ведь есть еще верный Бакстер. Или он уже лег спать, не ожидая ночных гостей? Я медленно двинулась вперед. От скудного освещения по стенам плясали тени, складываясь в силуэты жутких монстров. Никогда не была трусихой, но в этом живом замке мне было не по себе. Может, зря я отказалась от предложения Якова… сейчас сидела бы в теплой таверне и пила горячий эль… Нет! Надо найти Коллахана. Он наверняка в своем кабинете. Жутком и гниющем кабинете… Стиснув зубы, я двинулась к лестнице, поднялась по ней. Впереди темнела галерея. Днем ее украшали прекрасные портреты королей и герцогов, баронесс и графинь. А сейчас со стен скалились какие-то перекошенные и гротескные от потекшей и потрескавшейся краски лица. Осторожно ступая, словно боясь потревожить покой портретов, я ступила на скрипящие доски. И… показалось или за плечом мелькнула темная тень? Я резко развернулась. – Кто здесь? Бакстер, это ты? Или… Коллахан? Тьма мне не ответила. Она лежала со всех сторон – густая и плотная. И недружелюбная. Иначе чем объяснить мое участившееся сердцебиение и испуганно пересохшее горло? Черт, зря я обвиняла Правителей в трусости. Сейчас я прекрасно понимала их нежелание оставаться в этом ужасном месте! Ладно, надо дойти до кабинета и убедиться, что с Коллаханом все в порядке. Потом найти дорогу до своей комнаты и лечь спать. Ну или выполнить хотя бы первый пункт! Набравшись решимости, я ускорилась. И снова заметила краем глаза движение. Но стоило обернуться – и открылась лишь пустая галерея. Напротив висела огромная картина с черным единорогом, красные глаза светились во тьме. Казалось, что символ Ордена Лино злобно скалится, показывая длинные ядовитые клыки! – Спокойно, Рид, – прошептала я себе под нос, отодвигаясь подальше от картины. – Это всего лишь старый разваливающийся замок. И все! Никаких приведений, никаких монстров. Лишь паутина и, возможно, крысы. И тут где-то наверху что-то завыло. Словно души всех этих нарисованных герцогинь, королей и баронов разом взвились под потолок и зашлись в жутком вопле! И я снова увидела движущуюся тень. Во мраке что-то было. И оно направлялось ко мне! Подхватив подол платья и проклиная его за неудобство, я рванула прочь. Неслась, уже не разбирая дороги, а вверху все выло и выло. И то самое темное и страшное мчалось за мной, догоняя! Завыв не хуже привидений, я вылетела в какой-то коридор, в конце которого светлело вытянутое окно. В нем качалась полная луна, давая такой желанный, пусть и призрачный свет. Я почти спаслась! И тут темное нечто навалилось на меня сверху, повалив на пол. Чудовище! Да оно сожрёт меня! Заорав, я двинула монстру и, кажется, попала, по крайней мере в ответ раздался придушенный хрип. Попыталась снова вскочить, но тьма облепила мои ноги, дернула и снова рухнула на пол. Мои руки взлетели и оказались прижаты к полу, ноги придавило гранитной плитой. Я выгнулась, пытаясь освободиться, шипя и ругаясь сквозь зубы. И тут чудовище лизнуло мою щеку. И сказало: – Да прекрати ты дергаться, Рид! – Фрейм? Я поморгала, привыкая к рассеянному полумраку. На мне лежало вовсе не чудовище, а человек. Вот уж правда – у страха глаза велики! – Фрейм! Зачем ты за мной следил? И гнался! Да я перепугалась до колик! – Это не помешало тебе двинуть мне по шее, – произнес Фрейм. – И я за тобой не гнался. Я увидел, что ты как ненормальная несешься по коридору. Там доски провалились, ты могла переломать себе все кости. – И еще что-то выло. Вверху! – Это называется сквозняк, Рид. Старый разваливающийся замок и сквозняк!