– Извините, я не хотела подслушивать, но вам нужно в Париж? Мой друг, который только что высадил меня, едет в Жирону. Он поедет через Париж, вас подвезти? Все это время она стояла позади меня в очереди к стойке EasyJet, слушая, как я болтаю о своей личной жизни. – О боже, да! Я согласен. Это было бы потрясающе. Огромное спасибо! У меня почти не осталось денег, так что бесплатно добраться до Парижа – это огромная помощь. – Хорошо, я только проверю, не уехал ли он уже. Я кладу телефон обратно в карман. Это безумие! Я действительно это делаю? Что сказала бы мама, если бы узнала, что меня подвезет совершенно незнакомый человек? Не просто по дороге, а в другую страну? Когда женщина поворачивается ко мне спиной, я решаю спросить монету, следует ли мне принять это предложение. У меня в голове полный бардак. Буквально минуту назад я собирался домой – и вот уже еду в Париж. Она говорит по телефону на испанском, сопровождая свою речь множеством энергичных кивков головой. – Все в порядке, он еще здесь. – Большое спасибо, это невероятно любезно, – повторяю я, следуя за дружелюбной женщиной из терминала аэропорта. Она объясняет, что летит в Испанию налегке, а ее друг перегоняет машину и везет их багаж. – Похоже, вы ищете девушку? – Да, совершенно верно. – Что ж, надеюсь, вы ее найдете. Я с радостью помогу любому, кто ищет любовь. Мы направляемся на экспресс-парковку, где нас ждет новенькая белая «Ауди». Двигатель все еще работает. Когда мы приближаемся, высокий загорелый темноволосый мужчина лет тридцати с небольшим выпрыгивает с водительского сиденья. Он одет в майку футбольного клуба «Барселона», длинные каштановые волосы собраны в узел на макушке. – Hola![42] Хесус, – говорит он, выразительно постукивая себя по груди, чтобы показать, что это его имя. – Джош, – отвечаю я, будучи не в восторге от собственного имени. – Большое спасибо, что согласились подвезти меня. Это очень любезно с вашей стороны. Я запихиваю свою сумку на заднее сиденье машины, водружая ее поверх больших чемоданов и сложенной мебели, которые уже и так занимают много места. – Извините, я не… много говорю по-английски. – Это… очень… мило… с твоей стороны… отвезти… меня… в Париж. Спасибо… вам… большое, – повторяю я медленно и четко. – Все в порядке, – улыбается он. – Жаль, что его английский оставляет желать лучшего, – извиняется женщина, сжимая в руке маленькую дамскую сумку. – Но он высадит вас в центре Парижа. Я еще раз благодарю ее, прежде чем прыгнуть на переднее сиденье. Я пачкаю идеально чистый коврик на полу машины своими промокшими от дождя ботинками. Она что-то говорит ему по-испански или, возможно, по-каталонски и машет нам обоим на прощание. Когда мы выезжаем с парковки аэропорта, у меня появляется идея. Я достаю мобильный телефон и начинаю набирать вопрос в гугл-переводчике. – Eres parti… partidario del club de fútbol de Barcelona?[43] – говорю я с самым ужасным испанским акцентом на свете. Это смущает его больше, чем мой английский. Тогда я показываю ему экран своего телефона, чтобы он мог прочитать перевод. – Нет, – он указывает на свои глаза. – Мм, глаза… очки? – предполагаю я, как будто мы играем в шарады и я угадываю ответ. – Si, я без очков. – Тебе нравится Месси? – я указываю на его рубашку. – Месси. Да. Самый лучший. На этом разговор заканчивается. Пусть человек спокойно сосредоточится на вождении, особенно если у него не очень хорошее зрение. Откидываюсь на спинку сиденья и смотрю в окно, надеясь, что красивый пейзаж скрасит мне следующие пять часов. Главное, что я на пути в Париж. Все еще есть надежда, пусть и слабая, найти Девушку-Подсолнух. Смотрю на шоссе и думаю о том, что меня спасает человек по имени Хесус[44]. Невероятно! Не так я представлял себе Второе пришествие… Как человек, который подбрасывает монетку, чтобы выбрать, какую бутылку воды купить, я отдаю себе отчет, что в вопросах веры такой подход не годится. Я и вся моя семья – христиане дважды в год. Мы празднуем рождение Иисуса и его воскресение, а потом не думаем о нем до конца года. Во время праздничной службы папа обычно развлекается, переделывая тексты гимнов в футбольные кричалки. А когда по решению местного совета «этот чертов парковщик» начал эвакуировать машины, оставленные за пределами церковной парковки, вообще предложил бросить это дело. Я посещал занятия, когда готовился к конфирмации, но меня выгнали за то, что я задавал слишком много вопросов. Хоть наш викарий и проповедует прощение, с тех пор я обычно остаюсь без шоколадки в конце пасхальной службы. Тем не менее, когда вы застряли в ожидании чуда в амстердамском аэропорту Схипхол и человек по имени Хесус предлагает вас подвезти, начинаешь о чем-то задумываться… На протяжении двадцати миль водитель пытается придумать, о чем со мной говорить. Я смотрю на него, на его современную одежду и думаю, что Иисусу давно пора было сменить имидж. Наверное, неловко, когда на всех витражах ты в одном и том же. – Эй, Иисус прощает тебя, – смеется он, указывая на грязь от моих ботинок. – Мне очень жаль, – говорю я, пытаясь подобрать грязь и выбросить ее в окно, но он уже отвел глаза, и мы снова умолкаем. Я проверяю гугл-карты на своем телефоне, чтобы найти маршрут, по которому мы едем, и определить, сколько еще часов займет путешествие. Мы должны проехать через Утрехт, Антверпен, Гент и Лилль… но я крепко засыпаю еще до выезда из Амстердама. Примерно через час меня будит крик Хесуса. Он нечленораздельно ругается. Что случилось? – О Иесус! – далее опять неразборчиво. Оглядываюсь, чтобы посмотреть, не подрезала ли его машина… Нет, поблизости нет других автомобилей. Я не знаю, где мы находимся и что происходит, но никак не ожидал таких выражений от сына божьего. Он начинает хлопать себя по лицу, продолжая рулить одной рукой. Мне больше нравилось, когда он молчал. Не слишком ли я был доверчив, когда решил поехать на попутке с совершенно незнакомым человеком? Он продолжает очень быстро говорить по-испански, и единственные слова, которые я могу разобрать, – это «твою мать». Я вдруг забеспокоился, что эти слова адресованы мне. Согласен, что немного неприлично засыпать в машине, но все же он ведет себя слишком грубо. Старательно смотрю прямо перед собой, чтобы не встречаться с ним взглядом. Когда мы подъезжаем к станции техобслуживания, он паркуется у входа. Это здесь он собирается убить меня, расчленить и выбросить мое тело по частям? Неужели через несколько дней мой труп найдут за придорожным кафе? Он улыбается и показывает знаками, что идет внутрь. Я нерешительно улыбаюсь в ответ, совершенно сбитый с толку, и решаю позвонить Джейку, чтобы они хотя бы знали, откуда начать поиски, если я не доеду до места. Очевидно, Джейк не очень занят, так как берет трубку после первого гудка. – Джейк, ты никогда не поверишь, что со мной случилось. – Ты нашел Девушку-Подсолнух? – Нет, не говори глупостей. – Хм! Ты решил, что вернешь мне деньги, которые я тебе отдал? – Нет! Я с Иисусом. – С Иисусом? О боже, Джош, что ты курил в Амстердаме? Ты ведь не ходил в эти их кофешопы[45]? – Нет, не ходил. Я был в аэропорту, собирался лететь домой, и тут появился Хесус и предложил подвезти меня до Парижа. – Что, на своем осле? – Нет, Джейк, у него арендованная машина. Я вдруг начинаю чувствовать себя Марией Магдалиной, которая пытается убедить всех и каждого, что видела Иисуса у гроба. – Ну конечно. Итак, позволь уточнить: ты говоришь, что тебя предложили подвезти до Парижа. Предложил Иисус? Что Иисус делал в Амстердаме? Мне кажется, что это место ему не подходит. – Не знаю. Дело не в этом. Вероятно, у него не было возможности посетить Амстердам в прошлый раз, – бормочу я. – Хорошая мысль. Наверное, он просто поехал прокатиться со своими ребятами. Могу себе представить, какой Иуда устроил бы мальчишник в Амстердаме. – В любом случае я позвонил тебе только для того, чтобы сообщить, что нахожусь недалеко от Антверпена на станции техобслуживания с Хесусом, на случай если со мной что-нибудь случится. – Что может с тобой случиться? За тобой придет Понтий Пилат? Ты с сыном божьим, ты должен быть в безопасности. Я представляю, как Джейк закатывает глаза. – Забавно. Ладно, мне пора: он возвращается из кафе на станции техобслуживания. – Дай мне знать, если он превратит свою бутылку воды в вино. Я прощаюсь с этим Фомой неверующим, а Хесус возвращается в машину с чашкой кофе навынос. – Кофе… поможет мне enfocar, – говорит он, указывая на кофе и улыбаясь. Я в замешательстве оглядываюсь. – Enfocar… Я не знаю, как это перевести на английский, – теперь он пытается воспользоваться электронным переводчиком. – Сфокусироваться? – говорит он, показывая мне слово.