И тогда я наконец понимаю, что он имеет в виду. Он не ругался. Он кричал не на меня. Он просто устал. Он кричал на себя, чтобы взбодриться. Это уже имеет какой-то смысл. Надеюсь, что кофе действительно поможет ему, ведь впереди еще несколько часов езды. Теперь я не боюсь погибнуть от рук маньяка, а всего лишь опасаюсь умереть в автокатастрофе. Хесус указывает на стереосистему, по-видимому надеясь, что музыка не даст ему заснуть и отправить нас обоих на тот свет. Он пролистывает подборку иностранных радиостанций, прежде чем остановиться на компакт-диске. Хотя Хесус едва говорит по-английски, он знает наизусть «Призрак оперы» Эндрю Ллойда Уэббера, поэтому до конца путешествия мы поем дуэтом. Он настаивает на том, чтобы быть Призраком, поэтому я пою за Кристину Даэ. У Хесуса ангельский голос. Только увидев знаменитые бульвары и всемирно известные здания, я понимаю, что мы уже едем по Парижу. Мы исполняем партию на бис, и Хесус притормаживает в центре Парижа, у Северного вокзала. В Город Огней[46] приходит ночь. – Большое спасибо за помощь! Вы так много для меня сделали, – говорю я, пожимая ему руку. Я показываю большой палец, чтобы он понял. – Пожалуйста… Я не Бог. Я просто Хесус, – хихикает он. Думаю, пора сказать викарию, что теперь я готов к конфирмации. Глава 30 С детства не спал в двухъярусной кровати и уже забыл, каково это. Наверху храпит мужчина с метеоризмом, а вторая такая же кровать в этой маленькой комнате занята огромными татуированными мужиками устрашающего вида. Они выглядят так, будто им убить человека – пара пустяков, так что я почти не сомкнул глаз. Зевая, выхожу из хостела и звоню Джесси. Хоть и не могу отделаться от мысли, что Девушка-Подсолнух в настоящее время прыгает с тарзанки в Квинстауне (Новая Зеландия) со своим семифутовым парнем-фотомоделью, но в целом чувствую себя довольно бодро. Я верю: в третий раз мне должно повезти, ну и все такое. К тому же я обзавелся друзьями в «высших» кругах. – Я слышала от Джейка, что у тебя было интересное путешествие. – Да, что я могу сказать? Пути Господни неисповедимы. – Да, он был прав: ты накурился. Пользоваться навигатором, когда говоришь по телефону, не так-то просто, а потому я ошибаюсь и выбираю гораздо более длинный маршрут к левому берегу, где расположены английские книжные магазины. Улыбаюсь, проходя мимо впечатляющего дворца Гарнье[47], где обитал любимый призрак Хесуса. – Так что насчет той девушки из Парижа, которая связалась с вами? – Ну, она написала нам на почту, но что-то я не могу найти ее сообщение и не помню, как ее зовут… – Не ты ли ругала меня за то, что я не спросил ее имени? – Извини, я не ожидала, что она может оказаться Девушкой-Подсолнухом. Мы же тогда не думали насчет Парижа… Уверена, что найду ее сообщение. – Какой смысл было создавать страницу, если не можешь отыскать сообщение? – возмущаюсь я. – Я найду его, не волнуйся. Какие у тебя планы на сегодня? – Извини за резкость. Я просто устал. Сегодня утром зайду в несколько магазинов, так что скрести за меня пальцы. – Скрестила пальцы на руках и на ногах. И, Джош… Я правда думаю, что тебе повезет. Сразу сообщи, если будут новости. Прохожу через прекрасный Сад Тюильри, мимо отдыхающих в зеленых шезлонгах и изваяний, застывших в непринужденных позах, и иду по мосту через Сену. Предприимчивый уличный продавец предлагает мне замо́к любви. – Мне некому его подарить, – извиняющимся тоном объясняю я свой отказ. Эта бизнес-модель, должно быть, рабочая: перила моста украшены сотнями висячих замков самых разных форм, размеров и цветов. Инициалы, написанные нестирающимся маркером, признания в любви, сердечки… Я читал, что с Моста Искусств, который расположен чуть дальше по реке, пришлось снять замки из-за их веса; похоже, это не помешало влюбленным голубкам найти новое место, чтобы скрепить свои чувства. Экономней было бы не выбрасывать ключ в реку, а использовать кодовые замки на случай, если отношения долго не протянут. Передо мной музей Орсе и большой плакат с «Подсолнухами», рекламирующий выставку Ван Гога. Опять Ван Гог. Может, это наконец-то та самая картина? Я останавливаюсь и читаю плакат. Выставку спонсируют крупные банки и аудиторские компании; до ее закрытия осталось всего две недели, а потом картина вернется в Филадельфию. Нетерпеливые туристы спешат войти в музей, пока очередь не выросла. Я прохожу мимо и иду вдоль реки, просматривая открытки, картины и книги на прилавках букинистов. Я планирую зайти в три английских книжных магазина, в том числе в «Книги Сан-Франциско». В первом книжном провожу не более двух минут: это крошечный магазинчик, которым управляет сварливый француз. Все остальные магазины в этом антикварном книжном квартале, похоже, закрыты. «Книжный магазин Аббатства» встречает меня более гостеприимно. Прямо на входе дружелюбный мужчина продает кофе из термоса. Он стоит снаружи неспроста: внутри все пространство занимают высоченные стопы книг. Девушке определенно негде здесь спрятаться. Когда я добираюсь до желтого фасада книжного магазина «Шекспир и компания» напротив собора Парижской Богоматери, ноги уже отваливаются. Вокруг кипит бурная жизнь большого города, в кафе по соседству столики вынесены наружу, люди угощаются пирогами и пирожными. Внутри магазина яблоку негде упасть. Туристы входят и выходят, многие пренебрегают запретом на фотосъемку ради колоритной картинки в соцсетях. Магазин действительно чрезвычайно фотогеничен – от мозаичного пола до деревенской люстры, качающейся над головой. Стены и лестницы расписаны цитатами. Похоже, что книги здесь счастливы. Проходы для покупателей довольно узкие, и между чайной комнатой «Голубая устрица» и «Старым прокуренным читальным залом» образуется пробка. Я протискиваюсь внутрь и поднимаюсь на второй этаж по скрипучей красной лестнице. Читаю черные буквы над дверью: «Будь вежлив с незнакомцем: он может оказаться переодетым ангелом»[48]. Да ведь у Девушки-Подсолнуха на сумке был розовый значок с этой цитатой! Почему я не вспомнил об этом раньше? Должно быть, это то самое место. Конечно. С новой надеждой я обошел весь этаж, отчаянно желая одного: завернуть за угол и увидеть ее. Я прохожу мимо человека, печатающего на старинной пишущей машинке, мимо людей в кардиганах (книжный клуб?), со снобским видом обсуждающих роман «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена». Вхожу в музыкальную комнату, где маленькая люстра (горят две лампочки из трех) тускло освещает старомодное пианино в алькове. Объявление, наспех написанное от руки красным фломастером, просит покупателей не играть после семи вечера, так как музыка может разбудить кота. Спускаясь по лестнице, я замечаю зеркало с прикрепленными к нему записками. Люди со всего мира оставляли здесь сообщения, написанные на клочках бумаги, корешках билетов и открытках. Я прочитал одну: «Икар не продумал все до конца, возможно, тебе тоже не стоит этого делать». Пробираюсь через толпу посетителей обратно к стойке. – Привет. Мужчина не поднимает глаз, он что-то пишет на листе бумаги. – Bonjour, привет, – повторяю я. – Да, чем могу помочь? Он продолжает писать. Я замечаю на прилавке коробку с одинаковыми значками для булавок. Точно такой же значок был у Девушки-Подсолнух. – Здесь работает англичанка? Ей лет двадцать, темные волосы, симпатичная… Наконец он поднимает глаза. – Могу я спросить, кто вы? Я не хочу рассказывать этому парню свою историю. – Просто друг. – Друг таинственной девушки, которая может здесь работать, а может и не работать, и чьего имени ты не знаешь? – цинично спрашивает он. – О’кей, да, это звучит странно, но скажите, работает ли здесь такая девушка? Она сейчас где-то здесь? – Нет, сейчас ее здесь нет, – нелюбезно отвечает он. – Но ведь она здесь работает? Не могли бы вы передать ей вот это и попросить связаться со мной? Я протягиваю ему записку, которую приготовил заранее, с моим номером, сообщением и цитатой из писем Ван Гога: «Какой была бы жизнь, если бы у нас не было смелости что-либо предпринять?» Он подозрительно смотрит на меня и берет записку с таким видом, словно собирается отправить ее в мусорное ведро. – Я передам ей, – неохотно говорит он. Я благодарю его за помощь и выхожу из магазина, возвращаясь к солнечному свету и суете. Бесцельно бреду по мосту в сторону собора Парижской Богоматери, и тут в кармане вибрирует телефон. – Встретимся перед «Подсолнухами» в три часа дня. Глава 31 Так быстро? Целый рой бабочек бушует в моем животе, когда я читаю сообщение. Оно от Джесси.