Отчаянно надеюсь, что Люси скажет «да». Она смотрит в пол, размышляя. – Я думаю, что единственно правильным решением было бы бросить монетку, верно, Джош? Разве не так это работает? – она ухмыляется. У меня вытягивается лицо от неожиданности. Мне больше не хочется полагаться на бросок монеты. Мое сердце бьется так часто, что, кажется, вот-вот взорвется. – Ты это серьезно? – Да. Подбрось монетку. Орел – мы вместе уходим в закат. Решка – говорим друг другу «до свидания». Я растираю монету на удачу, прежде чем подбросить ее в воздух. Кажется, что она движется как в замедленной съемке, кувыркаясь, подобно олимпийскому гимнасту, вращаясь и целую вечность падая обратно, в мою протянутую ладонь. Я едва могу заставить себя взглянуть на приговор. – Да! Это орел! Там, где разыгрывались тысячи любовных историй, в книжном магазине «Шекспир и компания» на левом берегу Сены в Париже, я наконец целую самую красивую девушку в мире. Ее мягкие губы нежно касаются моих, сначала нерешительно, едва-едва, а затем в поцелуе появляется уверенность, определенность, сила. Она проводит пальцами по моим волосам, когда я крепко обнимаю ее, не желая отпускать. Мы останавливаемся на секунду, чтобы восстановить дыхание. Я вытираю теплую слезу с ее щеки, мы обмениваемся улыбками. Ощущая во рту вкус ее мятной помады, я снова наклоняюсь за добавкой. – Наверное, мне следовало убедиться, что это был орел, – шутит Люси между поцелуями. – А что было бы, если бы там оказалась решка? – Там в любом случае должен был быть орел. Я знала, что нам суждено быть вместе. – Очень храбро – вот так взять и довериться судьбе. – И это говорит человек, который испытывал судьбу весь год! – Может, тебе стоит добавить постскриптум к своей биографии для «Перекати-поля»? Мы стоим обнявшись. Все кажется таким естественным, таким правильным. – Это сон или я только что видела, как кролик пробежал по комнате? – шепчет мне на ухо Люси. – Куда он делся? – говорю я, когда мы отпускаем друг друга. – Кажется, он вон в том углу. Я наклоняюсь и шарю за стопкой книг, на которую она указывает, доставая оттуда кролика. – Я хочу тебя кое с кем познакомить. После того как я оставил его дома во время своего последнего европейского приключения, я подумал, что он заслуживает того, чтобы поехать со мной в этот раз. – Люси, познакомься с Джереми. Джереми, познакомься с Люси. – Вау, это Джереми! Рада наконец-то познакомиться с тобой. Он такой милый, – говорит она, поглаживая его. – Интересно, что он обо всем этом думает? Хотя, может быть, нам лучше этого не знать. Представь, если я ему не понравлюсь, – смеется она. – Кому ты можешь не понравиться? – Ты за словом в карман не лезешь, да? – Нет, обычно все не так! – я смеюсь, а она продолжает гладить Джереми. – Ладно, хватит. Теперь он крадет у меня все твое внимание. Это не он блестяще исполнил серенаду на пианино. – Блестяще? Иди-ка сюда. Я опускаю Джереми обратно на пол, и она притягивает меня ближе, снова целуя. – Итак, куда мы отправимся в первую очередь? – спрашиваю я. – Еще не знаю, но у нас есть последняя ночь в Париже! – Может, нам пойти на свидание, которое я запланировал для нас в прошлый раз? – Да, монетку можно не подбрасывать. Пошли. Люси, Джереми и я запираем магазин и прогуливаемся вдоль освещенной Сены. Зима Глава 40 – Люси подходит тебе гораздо больше. Весы и Близнецы – очень хорошая комбинация, – говорит мама, вынимая из упаковки купленный в магазине торт. – Я всегда знала, что Джейд тебе не подходит: ваши звезды не совпадали. – Жаль, что ты не сказала мне об этом раньше, – говорю я, закатывая глаза. Она не смотрит на меня, а осторожно снимает верхний слой и ложкой накладывает на основу клубничный джем, намеренно добавляя слишком много, чтобы он сочился по бокам. – Джош, ты можешь положить упаковку от торта в мусорное ведро? – Да, конечно. Я беру упаковку с кухонного стола и открываю дверцу, за которой стоит мусорное ведро. – Нет, не в это. В мусорное ведро, которое на заднем дворе. Сегодня большой день: нас будут показывать по телевизору. Хлопот было много, и мама не успела испечь торт, поэтому купила его в Теско, но это секрет. Думал, она потребует, чтобы я измельчил магазинную упаковку в шредере, а остатки сжег. Она берет вилку и начинает приминать края торта, пока он не становится похожим на домашний, нарочито криво нарезает его и кладет на большую тарелку. – У меня есть веганский десерт для Джейка и Джеки. В шкафу, если они захотят. Ты проверил, все ли в порядке с напитками? У нас есть еще в кладовке. Когда я возвращаюсь на кухню с новой бутылкой вина, мама останавливает меня на полпути. – Джош, ты же знаешь, мы будем скучать по тебе. – Ты хочешь сказать, что теперь у тебя не будет никого, кто помог бы избавиться от коробок из-под тортов? – Нет, я серьезно. Без тебя в доме будет так тихо и пусто. – Я думал, ты будешь рада, когда я съеду от вас. – Конечно нет. Я знаю, что ты хочешь уехать отсюда, но этот дом всегда будет твоим, когда ты захочешь вернуться. Твоя спальня всегда будет ждать тебя. – Если только папа не сдаст ее в аренду… – Я прослежу, чтобы он этого не сделал, – улыбается она. – Прости, если бо́льшую часть года я был угрюмым, несчастным и, вероятно, досаждал тебе. – Не волнуйся, мы с тобой уже все это проходили! Я рада, что теперь ты кажешься счастливым. – Да, это точно, спасибо… Что ж, пойду проверю, не хочет ли кто-нибудь еще стаканчик. Прежде чем разговор становится слишком эмоциональным, я ухожу в столовую, чтобы посмотреть, достаточно ли там выпивки. Там вовсю гремит из CD-плеера All I Want for Christmas[66]. Как всегда, мама пригласила к нам половину деревни. Дамы, кажется, все здесь – Карен, Мэдлин, Берил. Даже миссис О’Нион здесь. (К счастью, полностью одетая.) Я быстро направляюсь в гостиную. Перила украшены рождественскими открытками, в основном от дальних родственников. Я даже получил открытку от Евы, которая была рада услышать, что я нашел Люси. Она тоже нашла свою любовь через соцсети, ее избранник – такой же поклонник Шерлока Холмса, как и сама Ева. Похоже, ее фото в костюме и с лупой произвело впечатление. Рождество прошло как обычно: чрезмерное возбуждение, подарки, пережаренная индейка, недопеченный пудинг, расстроенные желудки, речь королевы, шутки, которые заходят слишком далеко, споры. Единственная разница с прошлыми праздниками заключалась в том, что вместо дедули за обеденным столом была его фотография в рамке. Кстати, на рождественской службе мы получили наш шоколад – то ли Хесус поговорил с викарием, то ли тому было неловко из-за инцидента с катафалком. Кроме рождественских открыток, дом украшен изображениями кроликов, что в целом больше похоже на Пасху, чем на Рождество. Мама решила, что, побыв голубем и – недолгое время – фламинго, дедуля теперь кролик. И не вообще кролик, а конкретно Джереми. Я не пытаюсь это понять. Я просто рад, так как она готова подержать его у себя, пока мы с Люси будем в отъезде. В конце коридора Джефф и Десмонд обсуждают результаты футбольных матчей. В этом году Джефф полностью избегает еды, хотя мама застелила диваны специальной пленкой. Я чуть не натыкаюсь на папу, который ходит кругами, как букмекер в Эйнтри[67], пытаясь состричь хоть шерсти клок, хотя результат викторины всем известен. Он предлагает множество пари: кто наберет больше очков, сколько очков наберет каждая команда, кто победит. В передней комнате Джейк и Джеки уютно устроились на полу у телевизора, забив себе места в первом ряду. Джесси и Адам обнимаются на диване, и я жду, пока Адам отвернется, прежде чем взять шоколад (а то еще заставит меня отжиматься, чтобы компенсировать съеденные калории). Я сажусь на диван рядом с Люси и целую ее. Так приятно осознавать, что она здесь и останется со мной на ночь, прежде чем мы отправимся завтра в наше путешествие. – Разве твой отец не принимает ставки на то, как долго вы продержитесь вместе? – шутит дядя Питер с другого конца комнаты. – Ждать ли нам в ближайшем будущем еще одну вечеринку по случаю помолвки? Я просто закатываю глаза. Входит мама со своим фальшивым домашним тортом.