– Извините, я, кажется, перестаралась с вареньем. Выглядит немного неаккуратно, но, надеюсь, на вкус нормально. Я немного напуган тем, насколько убедительно она играет, и чувствую себя виноватым оттого, что участвую в обмане. – Нет, выглядит великолепно, – хором говорят все. – Все, пожалуйста, возьмите себе по кусочку. У всех есть выпивка? Все готовы? – говорит мама немного раздраженным тоном, как будто приготовления ее утомили. Она ставит торт на кофейный столик рядом с новеньким экземпляром школьного журнала для выпускников, который пришел по почте недели две назад вместе с анонсом нашего теледебюта. Если они хотели, чтобы я пожертвовал им свой выигрыш, то отправили его слишком поздно. – Джош, ты не хочешь напомнить всем в столовой, что начало через минуту? Пора занять места. Судя по тому, как все организовано, можно подумать, что нас сейчас покажут в фильме Стивена Спилберга, а не в телевикторине, втиснутой между двумя эпизодами старого телешоу. Предупредив всех, я иду в спальню за мобильным телефоном. Когда открываю дверь, на долю секунды у меня мелькает безумная надежда увидеть там дедулю, который, как обычно, прячется от шумной толпы. Я смотрю на свою кровать, мысленно прокручивая все, о чем мы с ним говорили, сидя здесь почти год назад. Трудно поверить, что я больше его не увижу. Он бы с удовольствием посмотрел на меня по телевизору. Конечно, наше кладбище не такое большое и знаменитое, как Пер-Лашез, но утром я водил туда Люси прогуляться, показать дедулино надгробие и попрощаться с ним, прежде чем мы отправимся в путешествие. Именно благодаря ему все сложилось так, как сложилось. Интересно, что бы он подумал обо всем этом. Обо всем, что случилось за год. О моей поездке. О Люси. Надеюсь, он был бы счастлив. – Джош, ты идешь? Викторина начинается. Я чуть не подпрыгиваю, когда Люси неожиданно обнимает меня. – Да, иду. Мы не можем пропустить мои пятнадцать минут славы. Как бы то ни было, телевизор глючит как раз в тот момент, когда я собираюсь ответить на свой единственный вопрос. Папа беспокоится, что это скажется на результатах пари. Он настаивает на том, что все ставки недействительны из-за технической заминки. – Бразилия, это Бразилия! Да ладно, как ты этого не понял? – кричит дядя Питер. – В студии гораздо сложнее быстро отвечать на вопросы, – говорю я, стараясь сосредоточиться на передаче, а не на болтовне гостей, которые выкрикивают свои варианты ответов. – Так вот как мы на самом деле выглядим? – наклоняясь, шепчет Джесси. – Я так не думаю. – Почему у меня такой голос? – озабоченно спрашивает Джейк. – У тебя действительно такой голос. – Что это за выражение лица?! – парирует он, когда камера показывает меня крупным планом. – Посмотри на Джейка, он такой расслабленный, – смеется Джесси. – Я хотел скрыть, что нервничаю, и слегка перестарался, – говорит Джейк. На экране он развалился в кресле, будто в шезлонге на пляже. – Ш-ш-ш, давайте уже посмотрим! – Я ничего не слышу, прибавьте громкость, – кричит мама, заставляя всех лихорадочно искать пульт. Я оглядываюсь. Дядя Питер разговаривает по телефону, а Десмонд крепко спит. – О боже, только не смотрите в социальной сети, – шепчет Джейк через всю комнату. – Почему? Люди пишут о нас? – нервно спрашивает Джесси. – Да, куча людей. Вау!.. – Что они там говорят? – Что за люди пишут об участниках телевизионной викторины? – Чувак под ником RedHead98, например. Он назвал меня хипстерским придурком. – Довольно точное описание, если честно. – Это жестоко. – А хорошие отзывы есть? – Этот мне очень нравится: у Джейка есть ключ от моего сердца. Хештег – «красавчик». – Они все о тебе? – Прости, но я искал по запросу «Джейк, отопри!». – Ты такой тщеславный! Не знаю, интересно ли мне, что говорят обо мне мои поклонники. Под конец в кадр попадают «Квизламистские экстремисты», вид у них сердитый и разочарованный. Когда эпизод заканчивается, мы с Джесси выходим в коридор, а Джейк тем временем перематывает запись, чтобы снова посмотреть лучшие фрагменты. – Поздравляю, Джош. – С чем? Я ответил на один вопрос! Это ты помогла нам выиграть. – Нет, с тем, что продержался целый год. Не буду врать, это была самая абсурдная вещь, которую можно было придумать, и я не раз хотела, чтобы ты прекратил это делать, но ты продолжал. Ты пообещал целый год во всем полагаться на решения монеты и выполнил свое обещание. Только когда Джесси упомянула о монете, я понял, о чем она говорит. В свете последних событий я почти забыл об этом. Привычка стала моей второй натурой. – Осталось еще несколько дней, но да, наверное, я все-таки выполнил свое обещание. И я еще кое-что хочу тебе показать. Подожди секунду. Я появляюсь из своей спальни в длинном пальто и цилиндре. – Новый имидж? Выбрал, подбросив монетку? – Нет. Загляни, пожалуйста, в цилиндр. Внутри ничего нет, правда? – Нет. О чем ты говоришь? – Хорошо, а теперь, если ты посмотришь туда… – Джесси делает, как я ей говорю, – что тут у нас?.. – Джереми! – восклицает она. – Ты вытащил кролика из шляпы! Отлично сработано. Ты наконец-то научился показывать фокусы. Как тебе это удалось? – А еще я научился играть на пианино. Ну, точнее, я могу сыграть одну песню. – Да, Люси рассказала мне о твоем грандиозном выступлении. Она кажется милой. Я так рада, что ты нашел ее и в конце концов у вас все получилось. – Я выбрал идеальный столик? – спрашиваю я, намекая на ту аналогию, которую приводила мне Джесси в кафе. Джесси улыбается и закусывает губу. – Да, определенно идеальный столик, Джош. – И вы с Адамом тоже идеальная пара, вы оба кажетесь такими счастливыми. Хотя сомневаюсь, что вы поедете в Исландию. – Это еще почему? В чем проблема? – Джесси, ты даже в Бристоле не снимаешь лыжную куртку! В Исландии ты просто окоченеешь! – Со мной все будет в порядке. Мы едем всего на пять дней. Не то что вы. Что ты думаешь о своем большом путешествии? – Честно говоря, не могу дождаться. Я так рад, что буду там с Люси. Помню, как вы с дедулей говорили мне в начале года, что я узнаю, чего хочу, когда найду это. Признаюсь, я был настроен скептически, но вы оба оказались правы. – Как всегда! – она улыбается. – Я все еще жду, когда на меня снизойдет озарение насчет работы… Надеюсь, что за время путешествия пойму, чем хочу заниматься в жизни. – Я в этом не сомневаюсь. Иногда нужно немного больше времени, чтобы понять, но у тебя все получится… Надеюсь, до того, как тебе исполнится тридцать. – Откуда, интересно, я знал, что ты скажешь именно так? – Извини, не смогла удержаться. – Честно говоря, переехав обратно к родителям, я больше походил на угрюмого подростка, чем на человека, которому почти тридцать. Думаю, мама и папа будут счастливы снова жить вдвоем. – Я в этом сильно сомневаюсь. Ты же знаешь, мы все будем скучать по тебе. – Я пообещал регулярно звонить бабуле и держать ее в курсе, чтобы она могла следить за нашей поездкой в своем устаревшем атласе. Ну а вы сможете следить за нами в соцсетях. Вы и еще несколько тысяч человек, которые по какой-то причине продолжают наблюдать за этой историей. – Ты теперь инфлюэнсер! Буду ждать от тебя регулярных звонков и следить за обновлениями твоей странички. Кстати, я только что поняла, что ты пропустишь мою ежегодную костюмированную вечеринку.