«Мерседес» мягко шуршал шинами по идеально ровной дороге. Марк ехал в министерство промышленности на весьма важную для него встречу. Он посмотрел в окно и вспомнил, как впервые попал на юг Африки с Юрием Симановским. «Он уже уехал в Советский Союз, а я остался, — думал Марк. — Но в Союзе сейчас, говорят, большие перемены, как они там это называют — „перестройка“, „ускорение“, „гласность“. Интересно, чем вся эта история закончится?» В это время автомобиль уже почти подъехал к центру города и вскоре остановился у неприметного особняка. Марк с иронией подумал: «Интересно, здание целого министерства выглядит куда менее роскошно, нежели замок Андреаса Руша — президента компании, с которым я начал сотрудничество в Южной Африке». Квитко вышел из автомобиля и неторопливо, степенно поднялся по ступенькам к большим, широким дверям. Потянул за бронзовую ручку — тяжелая на вид дверь открылась неожиданно мягко, и он вступил на ковровую дорожку причудливой расцветки. Вслух негромко пробурчал: — Даже в ЮАР министерства почти ничем не отличаются от СССР… Возле поста охраны Марк представился, и полицейский с готовностью отрапортовал: — Вас ждут, господин Квитко! — Спасибо! Марк сделал несколько шагов вперед, и навстречу ему вышел молодой человек в светлом костюме и ярком галстуке. Он сделал приглашающий жест: — Прошу, господин Квитко, министр вас ждет! Оказавшись в кабинете министра промышленности ЮАР, Марк улыбнулся и направился к представительному мужчине в белоснежном костюме. Квитко сразу обратил внимание, что хозяин кабинета одевается с хорошим европейским вкусом. Белоснежный галстук почти не различался издали на фоне такой же белоснежной сорочки и пиджака. Его можно было определить только по золотой цепочке, на которой сиял весьма приличных размеров бриллиант. «Камень не иначе местный, из африканских шахт», — мимоходом подумал Марк. Волосы у министра уложены в идеальную, без малейшего изъяна прическу, что само по себе уже служило отличительным признаком модников всего мира, как капиталистического, так и социалистического. «Мода — вот основа мирного сосуществования двух систем», — не без иронии подумал он. Министр промышленности встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу Марку. Протянув руку для приветствия, он произнес с широкой улыбкой: — Здравствуйте, господин Квитко! Я рад приветствовать столь уважаемого бизнесмена, который много делает для экономического развития моей страны. Марк искренне пожал протянутую ему руку: — Спасибо, господин министр! Мне очень приятно услышать лестную оценку моей скромной деятельности в Южно-Африканской республике. Я просто делаю все, что могу, все, что в моих силах, чтобы приносить пользу… Министр жестом пригласил Квитко присесть в одно из кресел, окружавших изящный столик, на котором, словно солдаты на строевом смотре, застыли разнообразной формы бутылки с затейливо оформленными этикетками. Рядом, на большом блюде, ярко желтели кусочки уже разделанного ананаса. Марк ощутил приятный свежий запах экзотического фрукта. «Но в ЮАР это вовсе не экзотика», — тут же мелькнула быстрая мысль. Министр тоже опустился в одно из кресел возле столика и приглашающим жестом показал на накрытый стол: — Угощайтесь, господин Квитко! Что будете пить — виски, ром, текилу? — Я не пью, — ответил Марк. — На работе. Поэтому только минеральную воду. — И добавил с улыбкой: — Единственное из представленного здесь великолепия. Он взял стакан с минералкой и приготовился слушать. Но министр промышленности не торопился. Отпив немного виски и помолчав несколько секунд, он веско и значительно произнес: — Господин Квитко, я пригласил вас для весьма конфиденциального разговора. Марк слушал министра очень внимательно. То, что тот говорил, оказалось на редкость интересным. — …Так вот, господин Квитко, министерство промышленности нашей страны очень бы хотело совместно с министерством обороны закупить в Советском Союзе авиационные двигатели… Марк, все это время державший стакан с минералкой в руках, поставил его на стол и спросил: — А для каких самолетов? Министр улыбнулся: — Весьма грамотный вопрос, господин Квитко. Но сначала я должен сказать, какие двигатели нам нужны. — И какие же? — спросил Квитко. — Двигатели от МиГ-29. Они нужны Южно-Африканской республике для модернизации собственных истребителей, закупленных в свое время у Франции. Эти истребители называются «Миражи». Марк улыбнулся даже против собственной воли: — Название, я должен сказать, весьма интригующее. Но все-таки сначала я должен понять, что такое «Миражи» и что такое МиГ-29. Пока же, господин министр, говорить со мной об авиации — это все равно что рассказывать слепому о красоте окружающей его природы. Министр тоже улыбнулся: — Хорошо, слушайте! Марк плохо представлял технические проблемы военно-воздушных сил ЮАР, но тем не менее очень быстро уловил главное — проект, о котором говорил министр промышленности, может принести очень большие дивиденды. И к нему — бизнесмену Квитко — обратились по очень простой причине — у него российское, то есть советское происхождение. Министр промышленности тем временем заговорил об идущей в СССР «перестройке» и «гласности» как определяющей ценности жизни советского социума. И глубокомысленно при этом заметил, что год 1989-й уже сильно отличается от года 1980-го. Именно поэтому в СССР сейчас возможны самые смелые проекты. «А он прав, — думал Квитко, — сейчас, похоже, в Союзе действительно можно делать очень серьезные дела». Но вслух он произнес совершенно нейтральную и дипломатически безликую фразу: — Господин министр, мне как бизнесмену очень лестно, что представители государственной власти обратились именно ко мне. Я с радостью принимаю предложение. Министр довольно улыбнулся и протянул Марку руку: — Тогда договорились! Необходимые бумаги будут подготовлены в самое ближайшее время. Должен сказать, что предварительные переговоры с советской стороной уже прошли. И когда вы прилетите в СССР, вас будут ждать представители военно-промышленного комплекса… «Мерседес» плавно катился по автостраде, и Марк в который раз про себя отметил, что дороги в ЮАР почти ничем не отличаются от автомобильных трасс в Западной Германии. Но очень отличаются от дорог в России. «Да, — думал Марк, — прошло уже больше десяти лет после моего отъезда, а дороги все еще оставляют желать лучшего. Интересно, повлияют ли перестройка и гласность на извечную российскую проблему?» Квитко посмотрел в окно. За тонированным стеклом мелькали хорошо отстроенные дома, ухоженные тротуары. Но цветное население ЮАР продолжало свой путь только по определенной стороне улицы… — Видимо, именно поэтому они и обратились ко мне! — вслух проговорил Марк. Водитель «Мерседеса» инстинктивно обернулся, но сразу же вернул голову в прежнее положение и продолжил внимательно следить за дорогой. Но при этом переспросил: — Вы меня звали, господин Квитко? Марк ответил: — Нет, я о своем, не беспокойся… Глава 5. Реалии новой страны 1989 год стал для Виктора Ветрова годом радикальных перемен. Он уже давно не работал в Стоматологическом институте. Как перспективного комсомольского лидера его взяли, или, пользуясь аппаратной терминологией, «выдвинули», в районный комитет комсомола на должность инструктора. Это означало, по сути, вхождение в элиту советского общества и одновременно восхождение на еще одну — очень важную — ступеньку к головокружительным высотам карьеры. Ветров прекрасно проявил себя на новом месте, но, когда Михаил Сергеевич Горбачев, стоявший во главе партии и государства, стал внедрять в обыденное сознание и обиход новые, фактически рыночные принципы хозяйствования, Виктор серьезно задумался о возникающих для него перспективах. Он очень хорошо помнил тот день, когда принял решение, ставшее для него судьбоносным. Тогда он пришел в свою однокомнатную квартиру намного раньше обычного. Квартиру, кстати, он получил сразу же, как только его назначили инструктором райкома. Виктор достал из холодильника купленную по талонам в специальном магазине бутылку «Столичной» и поставил ее на стол. Рядом — хрустальную стопку и большой хрустальный стакан. Потом опять заглянул в холодильник и достал почти все имеющиеся в нем продукты — сервелат, «Докторскую» колбасу, яйца. Порезал «Докторскую». Затем растопил на сковороде масло и аккуратно разложил кусочки колбасы. Получилось даже красиво. Он подождал пару минут и, легонько стукнув яйцом о край сковородки, разломил скорлупу надвое и вылил содержимое в сковородку на колбасу, которая уже начала покрываться аппетитной корочкой. Получалось у него ловко, словно Ветров работал не в райкоме, а поваром в столовой. Виктор подумал, что неплохо бы добавить еще и помидоры. Но овощной отсек в холодильнике «ЗИЛ» оказался обидно пустым. А в магазин «Овощи-фрукты», который располагался на первом этаже, идти совсем не хотелось. Но не потому, что Виктор ленился. Нет. В этом просто не было никакого смысла. Увы, но овощной магазин в Москве конца восьмидесятых годов XX века представлял собой совершенно унылое, если не сказать убогое зрелище. Неопрятные, с угрюмыми лицами и потухшим взглядом грузчики, хамоватые продавцы. Виктор всегда улыбался, когда мысленно сравнивал грузчиков овощного и винного магазинов. Винный тоже располагался неподалеку. Но там лица грузчиков были не угрюмыми, а сосредоточенно-веселыми. И даже деловитыми. Но главное — пустые полки овощного. И хотя товар в магазин завозили регулярно, он исчезал с пугающей быстротой, словно население отдельно взятого района Москвы увеличивалось огромными темпами. Но в действительности увеличивался товарный дефицит… Виктор поставил на плиту другую сковороду, снова растопил масло и высыпал из металлической миски заранее очищенную и нарезанную аккуратными ломтиками картошку. Охваченные кипящим маслом, ломтики картофеля весело зашипели, превращаясь в румяное, покрытое хрустящей корочкой и очень аппетитное блюдо. Виктор еще раз открыл холодильник и достал из него банку маринованных помидоров. И еще бутылку пепси-колы, купленную накануне в райкомовском буфете. Ассортимент буфета, кстати, очень выгодно отличался от обычных гастрономов в районе. Виктор дождался, пока картошка дойдет до окончательной степени томления, и, открыв крышку, из-под которой нетерпеливым облаком вырвался пахнущий картофелем и луком пар, аккуратно переложил половину содержимого сковороды на большую глубокую тарелку. Сверху Виктор присыпал аппетитный ароматный картофель мелко нарезанной петрушкой и укропом. Он никого не ждал в гости. На столе стояла только одна хрустальная стопка и один большой стакан для воды. Или пепси-колы. Но стол Виктор накрывал старательно. В этот вечер ему хотелось побыть в одиночестве, принять очень важное, можно сказать, судьбоносное для него, отдельно взятого человека, решение. Реализовать степень своей личной свободы. Из стеклянной банки, этикетка на которой сообщала, что продукт произведен в Болгарии, Ветров достал упругие, терпко пахнущие помидоры. Выложил их на отдельную тарелку. На другой тарелке он разместил соленые огурцы. И в специальной вазе — нарезанный хлеб. Виктор сел за стол и, налив из уже начавшей «потеть» бутылки водку, одним движением опрокинул ее в рот, закусил нежно лопнувшей мякотью помидора и с удовольствием отправил вслед большую порцию жареной картошки. «Божественное сочетание, — подумал он. — На редкость гармоничная формула. Нужно сказать, что эта гармония одинаково доступна самым разным социальным слоям, начиная от простого рабочего и заканчивая элитой советского общества». Ветров ощутил в душе приятное умиротворяющее тепло. И задумался. Появление в советской экономике кооперативов означало только одно — советский строй медленно, но верно начинает двигаться в сторону формирования рыночной экономики. А рыночная экономика, капитализм — это Виктор прекрасно помнил из курса политической экономии — всегда стремится к прибыли, к тому, чтобы заработать деньги. Он налил третью стопку. Взял с тарелки соленый огурец и откусил довольно большой кусок. Мякоть с пикантным вкусом послушно таяла во рту. Виктор с удовольствием выпил третью рюмку и закусил жареной картошкой. Потом взял ускользающую с вилки яичницу с кусочком колбасы и тоже отправил в рот. Сосредоточенно прожевал. Мысли уже не путались, а, наоборот, стали намного четче и яснее. Если можно зарабатывать, то грех этим не воспользоваться. Капитализм, рынок стремится к прибыли, но к этому же стремятся и самые обычные люди. Они всеми правдами и неправдами улучшают жилищные условия, стараются получить более хлебное место, и это естественный для человеческого общества процесс. Виктор принял тогда решение совершенно неожиданно для себя. Он решил использовать ресурс комсомольской работы для создания фундамента своего будущего благополучия… К середине 1989 года у Ветрова уже имелся созданный под эгидой райкома комсомола кооператив «Молодежный». Сотрудники кооператива занимались торговлей одеждой, электронной техникой, другими товарами. Фактически перемены выразились в том, что Виктор Ветров постепенно отходил от комсомольских дел, перемещая акценты жизни на руководство кооперативом. И вскоре ему пришлось позаботиться о новой «крыше»… * * * Палатка на Дорогомиловском рынке приносила кооперативу весьма существенный доход, хотя торговали в ней только мороженым. Продавец приготовился отпустить очередную порцию, но подсознательно понял, что подошедшие к палатке парни — вовсе не за мороженым. «Клиентов» оказалось трое. Все одеты по одинаковой моде — кожаные куртки, спортивные штаны и кроссовки.