— Ерунда. Бросив зловещий взгляд на серые тучи над головой, Полина набросила на плечи плащ и поспешила через деревенскую лужайку, уворачиваясь от дождевых капель. Когда она с грохотом вошла в магазин Брайта, она была рада увидеть знакомое лицо, и вспышку солнечных волос за прилавком. Салли Брайт оторвалась от работы, мельком взглянула на Полину и присела в преувеличенный реверанс. — Добрый день, Ваша светлость. — Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты меня так называешь. — Конечно. — Салли бросила на нее дерзкий взгляд. — Вот почему я это и делаю. Да, Полина все понимала, поэтому она не могла не улыбнуться в ответ, развязывая шнурок своего плаща. Они с Салли были самыми старыми друзьями, и как старые друзья они дразнили друг друга, несмотря на то, что у одной была галантерейная лавка, а другая стала герцогиней. — Почтовая карета уже прибыла? Пока нет. Салли вернулась к своей работе, разложив на видном месте ряд рождественских лент. — Без сомнения, она задержится из-за погоды. — Именно этого я и боюсь. — Тебе, что-то должно прийти по почте? — Я не жду писем, но я беспокоюсь о состоянии дорог. Мисс Браунинг должна приехать сегодня. Ну знаешь, писательница. — Конечно, я ее знаю. Мне понравилась ее брошюра. Я заказала еще дюжину экземпляров, так как продала все до последней брошюры. Я их только что получила. Не оборачиваясь, Салли кивнула в сторону стопки тонких брошюрок, сложенные в коричневую коробку. Полина подошла к прилавку и взяла самую верхнюю из стопки. Открыв ее увидела вызывающий заголовок: "Ошибка лорда Эшвуда. Отказ джентльмена. Отвергнутый мисс Элинорой Браунинг. " — Неудивительно, что брошюра в Спиндл-Коув пользуется такой популярностью, — сказала Салли. Действительно, бухта Спиндл-Коув долгое время служила убежищем для "серых" молодых женщин — любящих книги, неуклюжих, застенчивых. Короче говоря любая благовоспитанная молодая леди, которая не вписывалась в лондонское общество. Как служанка, которая каким-то образом умудрилась выйти замуж за скандального герцога, Полина считала себя самой главной среди странных уток. Время от времени Гриффу приходилось проводить несколько недель в Лондоне, но она определенно не вписывалась в общество. Она предпочла бы оставаться здесь, в Спиндл-Коув, в окружении своих друзей и детей, рядом со своей сестрой Даниэлой, с которой она управляла библиотекой "Две сестры". Визит мисс Браунинг был первым в череде литературных салонов, как надеялась Полина. Достопримечательность во время низкого сезона в приморской деревне. Однако, если их первый автор не появится, серия не будет иметь благоприятного начала. И Даниэла примет это разочарование близко к сердцу. В деревне населенном уникальными молодыми женщинами, сестра Полины была, пожалуй, самой необычной из всех. Несмотря на то, что Даниэла была взрослой женщиной, она вела себя, как ребенок. У нее были проблемы с речью и сложными суммами, и она очень сильно расстраивалась, когда долгожданные удовольствия не шли так, как планировалось. Полина позволила брошюре упасть и закрыться. — Ну, я не могу просто стоять и волноваться. Слишком много нужно сделать. Даниэла все еще готовит библиотеку. Дети остались дома с бабушкой. Я должна пойти в "Бык и цветок", чтобы посмотреть как идут дела с печеньем и пирожными. Грифф должен вернуться из города. Он привезет шерри. — Шерри? Если вы служите духам, даже я могу присутствовать. — Это любимый напиток мисс Браунинг. Якобы слишком много шерри как-то вечером, придало ей смелости это написать. Она постучала пальцем по брошюре, лежащей на прилавке. Салли взяла брошюру из рук Полины и пролистал ее. — Это было больше, чем шерри. Что-то мне подсказывает, что это достаточно дерзкая женщина, чтобы публично отчитать богатого лорда, не испугается типичной английской погоды. Еще нет и трех часов дня. Она справиться. Это всего лишь капли дождя. Полина выглянула в окно жалея, что не разделяет уверенности подруги. — Похоже, дождь превращается в снег. — Вэлл? — подсказал Дэш. — Я жду. Уперев руки в колени, он сцепил пальцы в центре и нетерпеливо забарабанил пальцами. "Теперь у меня есть ты, Нора. Ты не убежишь." — Простите, а о чем вы спрашивали? — Вы опубликовали брошюру, в которой утверждали, что я совершил ошибку. Что именно я упустил? Она не ответила, и это его разозлило. Однако гораздо больше раздражало то, как его мозг начал заполняться собственными ответами. Эти живые глаза. Эти огненные волосы. Это чертовски соблазнительное тело. Конечно, он помнил, что она была очень соблазнительна, но он привык приписывать эти воспоминания своей собственной юношеской похотливости. Мальчику-подростку даже стройная ножка стола казалась возбуждающей. И конечно же, она повзрослела и изменилась. Он повзрослел и изменился. Тропический климат и морские ветры изрядно потрепали его. Но Нора не унывала. Она была такой же бледной, розовой и восхитительно соблазнительной, как и все его воспоминания — только еще больше. Единственное заметное отличие, которое он смог обнаружить, — это отсутствие веснушек на ее щеках и шее. Неужели они исчезли, подумал он? Или они просто мигрировали на юг, как стая воробьев, ища теплые края под тропиком ее декольте? Его взгляд скользнул вниз. Возможно, если бы он схватил плотно облегающий кобальтовый бархат ее дорожного платья и разорвал его по швам — оставив ее обнаженной — он бы их обнаружил. Он встряхнулся. Эротические фантазии — это хорошо, но не тогда, когда они касаются Норы Браунинг. Он не хотел желать ее. Только не после того, что она сделала. Только не после того, что она написала. — А брошюра? — Ее сочные розовые губы растянулись в нервной улыбке. — Надеюсь, ты меня поймешь, Дэш. Дело было не в тебе. Он недоверчиво уставился на нее. Какая неприкрытая наглость. Это почти произвело на него впечатление. — Вовсе нет, — сказал он, подыгрывая ей. — Я все прекрасно понимаю. — О. — Выдохнула она. — Я так рада. — Очевидно, что Дэшвуд и Эшвуд — это совершенно разные имена. Ну, я хотел сказать… — Только потому, что вы сочинили мелкую, мстительную небылицу о красивом молодом лорде, с которым были знакомы… лорд, чей титул отличается от моего всего лишь на одну согласную… было бы нелепо с моей стороны полагать, что вдохновителем был я. Дождь, заливавший экипаж, набирал силу, превращаясь из простого потопа в настоящую бурю. Порыв холодного ветра качал карету на рессорах. Она расправила плечи и посмотрела на его колено, прижатое к ее колену. Он что, запугивает ее? Хорошо. — Лорд Дэшвуд, не стоит сердиться. Он откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки сиденья. — С чего бы мне злиться? Просто потому, что имя Дэшвуд — прошу прощения, имя Эшвуд — теперь по всей Англии ассоциируется, как тщеславный, самодовольный осел, который не может видеть того, что у него под носом. Не могу себе представить, почему это доставляет мне неудобство. Я имею в виду, что эта репутация не может повредить моему положению в выбранной мною профессии картографа, в которой успех человека скорее зависит от его наблюдательности. Она задумчиво наклонила голову. — Твоя карьера пострадала? Дэш не мог поверить в то, как она сформулировала этот вопрос. Как будто ей не было все равно. Он издали посмотрел на свои ноги. — Я отчитываюсь перед Трэверсом вместе со своими коллегами, и у меня не было никаких планов насчет "атласа мира Дэшвуда". Так что нет. — Ну тогда. Ничего страшного. — Как раз наоборот, мисс Браунинг. Был причинен вред. Не для моей карьеры. Ты спутала все мои планы. — Какие планы? — Мои планы жениться. — Вы…. Ты собираешься жениться? — Да, естественно. Это то, что должен делать человек в моем положении. У меня есть титул и поместье. И то и другое требует законного наследника. Это значит, что мне нужно жениться. Я удивлен, что мне приходится объяснять вам это. Я всегда верил, что вы намного умнее. Она вздернула подбородок. — А я всегда считала, что вы выше дешевых оскорблений. О, у нее было очень много наглости, упрекать его в оскорблениях. Она опубликовала целую брошюру, которая была одним длинным, продолжительным оскорблением его имени. Потом разошлись тысячи экземпляров. — Я не понимаю, почему все, что я делаю, может помешать вашим попыткам жениться. — А разве нет? — Нет. Он решил пошутить над ней. — Теперь, когда мне исполнилось двадцать пять лет, мой дядя больше не владеет поместьем. С моей стороны было бы безответственно отправляться в следующую экспедицию не обзаведясь наследником. Однако у меня нет времени, ни желания для долгой кампании ухаживаний, а вы убедили незамужних лондонских леди — даже стареющих, нежелательных, которые иначе не были бы разборчивы, — что они заслуживают ухаживания. Взрыв ее смеха удивил его. Он обнаружил, что это неожиданно обезоруживает. Что-то теплое и знакомое, после бури. — Вряд ли вы ожидаете, что я извиняюсь за это, — сказала она. — Тогда, может быть, вы извинитесь за то, что поощрили тенденцию к вызывающему поведению старых дев, и убедили всех достойных дам, что я, в частности, тщеславный болван. — Дэш, я пытаюсь объяснить. Брошюра была не о тебе, а… — Черт возьми, хватит юлить. Думаешь, я не знаю, Нора, что все эти годы ты питала ко мне глупую нежность? Конечно, я знал это. Это было очевидно. Она замолчала. Красный румянец залил ее шею. — Ты была без ума. Это достаточно распространенное состояние, но я думал, что девочки должны вырасти из него. — А я думала, что мальчики перерастают жестокость. Очевидно, некоторым до сих пор нравится тыкать безобидных созданий палками. Ее глаза блеснули в темноте. О, он помнил эти глаза. Они работали как кремень. Или порох. Они были холодными, голубовато-серыми по умолчанию — но, когда их провоцировали, они выстреливали зелеными и янтарными искрами. Он причинил ей боль. Ну и что, если так? Дэш отказывался чувствовать себя виноватым. Он был здесь пострадавшей стороной, и он заслуживал ответов. — Лорд Дэшвуд, пожалуйста. Ясно, что вам неинтересно слушать мои объяснения. — Вы ошибаетесь. Мне было бы интересно услышать ваши объяснения, но я не умею лгать. Она покачала головой и посмотрела на свои руки. — Это бесполезно. Вы никогда не поймете. В Гастингсе я сойду, чтобы сменить экипаж, а вы продолжите свой путь в Портсмут. Мы разойдемся в разные стороны, и нам больше никогда не придется разговаривать. Можем ли мы просто спокойно проделать остаток этого путешествия? — Прекрасно, — коротко ответил он. — Как вы думаете, сколько нам еще осталось? Вы же картограф. Он выглянул в окно, но ничего не увидел за серой стеной дождя и тумана. — Час. Может самое большее два. — Конечно, мы можем провести в тишине это время. — Час, максимум два? Это не так уж и долго. Это могло быть опасно…