Несмотря на устроенные Сашей и его предполагаемым помощником трудности, Делинда сохраняла спокойствие, абсолютно уверенная в быстрой гарантированной победе. Прямо сейчас, в одиннадцать утра, пока она сидит в своем кабинете и попивает кофе, треть которого состоит из горькой кофейной гущи, Александр выступает перед парламентом под гнетом тяжелых взоров депутатов, некоторые из которых в жизни не решатся открыть рот и высказать бурлящее с момента объявления войны недовольство. «Все идет как надо». Делинда боялась похвастать этим даже перед самой собой. Многолетние поражения сказались на ее уверенности в любом начинании, и лишь врожденное упрямство и привитая отцом любовь к себе не дали ей сдаться. Сколько себя помнила, сразу или после томительного ожидания она всегда получала желаемое. Порой с легкой отцовской руки, порой ей самой приходилось потрудиться. Нужна всеобъемлющая отцовская любовь? Прикинься, что мать обделила тебя вниманием из-за младшего брата. Приоритет среди детей? Притворством и харизмой докажи, что ты куда лучше робкого уродца Александра. Делинда никогда не видела в этом ничего дурного. Скажи ей кто-то о подлости ее поступков, она смерила бы этого человека презрительным взглядом, сочтя его за глупого неженку и слабака, подобного нелюбимому брату. Нередко во время ссор родителей Делинда, сверкая довольными хитрыми глазками, поддерживала отца. Это была ее маленькая месть матери за те ночи, что она засыпала без ее поцелуя; за время их общения, безжалостно сокращенного ненавистным малышом Александром; за объятия, отнятые им же. Делинде было безразлично стремление матери подарить им равную любовь. До жгучей ревности она желала забрать ее целиком. Необходимость делиться родительской любовью стала для нее невыполнимой задачей, а лишение хоть крохи ее – невосполнимой потерей. Все внимание людей, даривших ей улыбки, всецело должно было принадлежать лишь ей. Тех же «смельчаков» вроде Александра, своим проклятым рождением осквернивших идиллию семейства Каннингем, она ненавидела всем сердцем. Само существование брата, ежедневное лицезрение его бледного личика и пугающих сиреневых глаз казалось Делинде нелепой ошибкой Господа. Он что-то, вероятно, напутал, посылая на свет такого уродца, и отвратительная сущность брата была тому неоспоримым доказательством. Ни напоминания о родстве, ни добрые жесты не заставили бы Делинду полюбить его. «Но хоть сейчас от него есть какой-то толк». В дверь постучали. – Это я, госпожа. – Войди. Янмей плавно открыла дверь и склонила голову. – Одри Хьюз нашла человека, который может быть причастен к побегу Клюдера. Делинда растянулась в кресле. – Ты как обычно что-то мямлишь себе под нос. Говори громче, но не слишком. Голова что-то побаливает. – Я сейчас же… – Не надо мне лекарств. Давай, говори. Помощница Саши? Ну и где она? – Сейчас приведу ее. Солдат подробности побега Клюдера волновали куда больше, чем Делинду: все они, явно чувствуя свою вину в таком просчете, боялись гнева начальницы. Но она, к собственному удивлению, не питала к этому особого интереса, признав, что, останься Саша в ее власти дольше, это мало чем помогло бы делу. Прося Дирка задержать его, она руководствовалась не извлечением выгоды от его дальнейшего содержания. Не опускаясь до позорной мольбы, она желала доказать себе и Дирку, что все наработанное ею существует не потому что так захотел он, а потому что она добилась этого сама. Ее глубоко задело то, что кто-то способен ею помыкать. Указывать, как ей стоит поступить, и издевательски напоминать, насколько зыбка почва под ее ногами. Мало Делинда терпела Совет и миссис Уилсон? Тяжесть их презрительных взглядов, ощущение ничтожности и безмолвных унижений, что она перенесла за круглым столом, сидя где-то внизу, пока они возвышались над нею, ей не забыть никогда. «Наступит день, когда они заплатят за это». В кабинет, грубо подталкивая вперед Рейн, зашла Одри, а вслед за ней и Янмей. – Ваше Величество, – кивнула Одри. – Простите. Только начала верить своей младшей сестре, как она всадила нож в спину. Я подозреваю, что именно она помогла Клюдеру сбежать. Она вызвалась проверить, все ли с ним в порядке в казарме, и попросила взять себе в помощницы Меган Юнас. Вот только настоящую Меган нашли без сознания в собственной комнате, а значит, вместо нее, вероятнее всего, рядом был Саша Клюдер. Рейн вернулась и сообщила, что Саша пропал, а «Меган» сбежала по тайным путям. – В свою защиту… – прервала ее Рейн. – Тебе не разрешали говорить! – Сестра крепче сжала ее руку выше запястья. – Говори. – Делинда даже не пыталась сделать вид, будто происходящее вызвало ее интерес. Она лишь мечтала поскорее оказаться в своем особняке и лечь в холодную постель. – Я и предположила, что, вероятно, под костюмом Меган скрывался Саша Клюдер. Поверьте, то, что мой выбор пал на него, было случайностью! – Случайностью? – Одри фыркнула. – Конечно. Как бы он тогда сбежал? – Наверняка у него был другой план. А тут так удачно совпало. – Рейн была взволнована от подозрений, резких и ожидаемых, но не настолько, чтобы позволить закопать себя еще больше. Рейн стояла ровно, говорила тихо, не сводя недоуменного взгляда с сонной Делинды. Она сама почти поверила в свою непогрешимость. – Зачем мне ему помогать? Что мне это даст? Я добровольно вступила в ряды армии. – Чтобы устроить такую подлянку, – подловила ее Одри. Ее неприкрытая враждебность к сестре сильно контрастировала со сдержанностью Рейн, наводя Делинду на мысль о давней неприязни между сестрами. – Я знаю, где нахожусь. Знаю, что мне может грозить. И, между прочим, – Рейн развернулась к ней с выражением обезоруживающей досады, – единственная причина, по которой я пришла сюда, это ты. Я хотела быть ближе к тебе. Когда мы виделись в последний раз, не напомнишь? А ты ненавидишь меня. Знать бы за что! – Так, прекращайте, – махнула на них Делинда. – Мне все ясно. Вы допросили Меган? – Да, – Одри не выдала своей растерянности, – ее ударили по голове сзади, когда она собиралась зайти к себе. – Что-нибудь пропало? – Нет, но в любом случае, – Одри оглянулась на Рейн, – кто-то из наших солдат помог ему. И не просто помог, но и испортил генератор так, что при попытке его включения по всему центру распылилось снотворное. – Вероятно, в наших рядах спрятался благодетель и поборник нравственности, – усмехнулась Делинда и перевела снисходительный взгляд на Рейн. – Вижу, вы не ладите. И все же это не основательное доказательство, Одри. – К слову, – заговорила Янмей, – наши ряды не поредели. А значит, он сбежал сам. А еще вполне возможно, что кто-то проник в центр. – За те считаные минуты, когда все вырубилось? – Одри сложила руки на груди. – Возможно, это была командная работа. Кто-то сломал подстанцию, оснащавшую весь район светом, в то время как другие или все-таки один человек проник в центр. Вопрос в том, как они отследили нас. – Этот чертеныш, я слышала, взломал камеру, в которой сидел, – подхватила Рейн. – И как давно – никто не знает. На самом деле мы не знаем, что еще он мог сделать за время заключения и с кем мог связаться. – Не забывайте о смерти Авроры. – Делинда покрутила чашечку, наблюдая за тем, как переливается кофейная гуща. – Кто-то, – вероятно, Саша – буквально убил ее своими вопросами и стер историю допроса. – Но ведь к Авроре его кто-то должен был отвести, – нахмурилась Рейн. – Именно. – Янмей забрала у Делинды чашку с намерением сделать ей новый кофе. – Этот кто-то знал, где она находится. – Короче, – Делинда взмахнула руками с тяжелым вздохом, – я устала от этой болтовни. Мне еще на собрание генералов идти. Если ничего не пропало, то я спокойна. «Все равно его пришлось бы отпустить». У всех без исключения в немом возмущении от простоты ее отношения к побегу вытянулись лица. – Однако, – вдруг холоднее продолжила Делинда, – я крайне недовольна тем, что он смог сбежать настолько легко. Никто даже на хвост не сел. Это говорит о безалаберном отношении солдат к непредвиденным подозрительным ситуациям, которые они списывают на случайность. – Она взглянула на Одри, и та вздрогнула. – И вас, оказывается, так легко обезоружить темнотой. Я нанимала профессиональных солдат или детей, Одри Хьюз? Та сглотнула. – Такого больше никогда не повторится, клянусь. – Конечно. Сбега́ть-то теперь некому. Из тех, кому хватило бы на это мозгов! – Делинда ударила по столу, кивнула им в сторону выхода и медленно развернулась к Янмей, стоявшей у кофеварки. – Идите. И не позволяйте вашим семейным драмам мешать работе. Завтра на восходе, как только будет проложен коридор в Куксхафен, вы отправитесь туда. Я очень надеюсь, что вы не разочаруете меня. Рейн не ожидала, что подозрения будут сняты с нее так легко и быстро. Не желая сталкиваться с Одри, она состроила несчастное лицо и демонстративно прошла мимо нее прямо в коридор. – Эй, погоди! – Не хочу говорить с тобой! – Зная, что никто не станет свидетелем ее маленького ликования, Рейн на мгновение позволила себе злорадно улыбнуться. В то же время в груди у нее кольнуло от тоски и жалости. Выговаривая заранее продуманные откровения перед Одри, перед яростью и раздражением она заметила в ее карих глазах крупицы осознанности, искреннего удивления и сожаления, которые не отпускали ее даже после разговора. Рейн спустилась в казармы и направилась в сторону своей комнатки, когда услышала: – Вижу, ты вышла сухой из воды. Она развернулась. Перед ней стояла русоволосая девушка в армейской одежде. Волосы слева у нее были сострижены короче, руки упирались в бока. Ее милое личико исказила широкая улыбка. – Ты же… – Тера Гарсия. – Она пожала Рейн руку. – Я думала, ты отшила нас. – Да, – Тера пожала плечами, – потом подумала и поняла, что не каждый день предлагают громить все в железных доспехах без вреда для здоровья, еще и за хорошие деньги. Да и убивать плохишей за деньги мне наскучило. «Поэтому ты пришла убивать хороших?» – как хотелось съязвить Рейн, но вместо этого она безразлично произнесла: – Понятно. – Тут все на ушах стоят из-за побега Клюдера. – Да, наслышана. Тера не переставала странно улыбаться. – Приятно было поболтать. Пойду разомнусь с горгоном. – Она хлопнула Рейн по плечу и прошептала: – С Меган ты была не очень осторожна. Рейн бросило в холодную дрожь. Она развернулась, но Тера уже бежала к лифту.