– Мы получим шанс на победу. – Кениг не шелохнулась, но во взгляде ее сквозила печаль от грядущей утраты. – Разве не для этого мы заминировали весь город? – Мины должны были действовать точечно, а не взрываться разом, тем более что там и ваши люди, и мои. – Ваши люди? – Кениг надменно вскинула бровь. – Два робота? Вы о них? – Они не роботы, – процедил Саша сквозь зубы. – Ладно, искусственный интеллект. В отличие от солдат, которых нам придется обречь на смерть ради этой победы, – бездушные и легко заменимые, не сотканные из нервов, мышц и плоти. Не чьи-то дочери, матери и сестры. На их «смерти» даже не будет греха. Я понимаю, что они ценные образцы, каких не бывало… – Они не образцы! И будут почеловечнее вас. Кениг округлила глаза так, что радужка казалась удивительно маленькой на фоне белка с полопавшимися сосудами, ноздри ее расширились, грудь лихорадочно вздымалась. Отбросив приличия, она заговорила громко и прерывисто, приковав к себе внимание каждого невольного слушателя: – О какой человечности вы говорите здесь, в полутора километрах от битвы, откуда мы не можем вынести ни мертвых, ни раненых? Ну конечно, откуда же вам знать? Вы спорите со мной ради сохранения искусственных легкозаменяемых «жизней», в то время как нам предстоит пожертвовать людьми – настоящими людьми! – чтобы не потерять гораздо больше жизней. Чтобы выиграть время для эвакуации жителей близлежащих городов. Ничего вам не понять, Саша Клюдер. Потому я так не хотела доверять вам. И все же доверилась, но это было огромной ошибкой! Она перевела дух и вернулась к своему столу, оставив Сашу погруженным в размышления. Работа по спасению раненых продолжилась. Астра знала, что после жизнь не станет для нее прежней. Будь ее воля, она стерла бы этот день из памяти. Когда она смотрела на часы, ей казалось, что они нагло врут: секунды сменялись лениво, перетекая в минуты с трудом. Законы времени на войне работали иначе. Она передавала раненую девушку медику, как вдруг услышала пронзительный грохот ноги горгона, бьющей по передней части танка. После каждого удара металл прогибался все глубже внутрь, уменьшая шансы членов экипажа на спасение. Внезапно на крышу танка запрыгнула Анко. В момент, когда стопу горгона от выгнутой капсулы отделяли считаные сантиметры, Анко повторила удар, проделанный ею в первый раз. Нога горгона, как и ожидалось, была прочнее руки, и ей удалось лишь смять колено, защищенное от ударов железными пластами. Горгон чуть покачнулся, но быстро восстановил равновесие и отступил на шаг. Анко проломила небольшую дыру над поврежденной капсулой и принялась помогать трем членам экипажа выбраться наружу. – Скорее, скорее! – Она схватила за руку последнюю девушку. – Анко! – закричала Астра во все горло. Задетый горгон схватил ее за голову обеими руками и медленно поднял на уровень своей груди. Анко брыкалась и била по большим железным ладоням со всей силы, звон ударов, оглушая, возвращался к ней. Раздался довольный голос наемницы из горгона: – Как же ты нам надоела. Но экземпляр весьма интересный. Что ты? Новая разработка германского правительства? – Отпусти ее! – подбежала Астра. – А ты, видно, тоже как она. – Затем наемница обратилась к своим товарищам: – Слышали? Этих тоже забираем. Пора заканчивать, девочки. Увиденное в следующие секунды оставило в памяти Астры неизгладимый след, точно уродливая вмятина на гладкой поверхности. Несколько горгонов подняли свои тяжеловесные пушки дулом в направлении остатков германских войск. Гул канонады выстрелов едва не разорвал Астре барабанные перепонки. Она упала на колени и, склонившись над землей у самых ног горгона, изо всех сил прижимала ладони к ушам. Когда пальба закончилась, она отняла руки, и уши заполнил режущий звон. Дорога к штабу полыхала. То, что еще несколько секунд назад можно было назвать остатками войск, обратилось в крупные куски постепенно рассыпающегося на ветру праха. Они погибли не столько от разрыва, сколько от жара огня, охватившего каждую подвластную пламени материю. В штабе тем временем впервые с начала работы настала тишина. Все шесть доступных локаций охватил огонь, и комната утонула в красно-оранжевом отсвете мониторов. Губы мисс Кениг задрожали. Слеза скатилась по ее щеке не от осознания проигрыша и потери людей, которых она мысленно похоронила задолго до их гибели, а от понимания: у них нет шансов на победу и не было с самого начала. Ни в этом бою, ни во всей войне. Горгоны были опасны сами по себе, а с пушками их мощь возрастала в разы, и им, в отличие от германцев, были доступны все виды наземного боя. – Господи… – выдохнула Кениг, сжимая нос чуть выше переносицы. – Всем покинуть штаб. Сейчас же покинуть штаб! Уговаривать никого, кроме Саши, не пришлось. Он стоял в двух шагах позади Кениг в подозрительном молчании, поглядывая то на экран, то на нее. – Это касается вас в первую очередь, мистер Клюдер. – Она подошла к своему столу и развернула к себе ноутбук с загруженной программой активации мин. – Нет на мне больше греха. Эти монстры меня опередили. – Кениг грустно ухмыльнулась, занесла палец над кнопкой Enter и взглянула на экран. – Боже, помоги нам. И нажала на кнопку. Обстановка на всех локациях сохранялась. Кениг нажала вновь, но не заметила никаких изменений. С закипающей яростью она развернулась к Саше и спросила его похолодевшим голосом: – Что вы сделали? Саша опустил плечи и приложил руку к перебинтованной шее, пульсирующей от боли. На его осунувшемся лице нельзя было прочитать ни одной эмоции. Только глаза его передавали глубокую скорбь, отдавшуюся в сердце начальницы штаба болезненным теплом, заставившим ее воздержаться от брани. – Я снизил радиус влияния на мины до ста метров. – Он подошел к ней ближе и положил руку на стол рядом с ноутбуком. – Простите, мисс Кениг. Я так просто не позволю убить моих девочек. Он медленно закрыл крышку ноутбука. – Вы сами знаете, что это капля в море. Придется взорвать всю империю, чтобы победить каждого солдата в этих доспехах. Она облизнула сухие губы и усмехнулась. – Ваши «девочки» обречены. Вы не вытащите их оттуда. Даже если бы у вас была возможность перебить весь отряд, вы бы элементарно не успели к ним. Когда доедете, их уже и след простынет. Они заберут их и разберут на части, пока не узнают, откуда в них такая мощь. Именно так на их месте я бы и поступила. Прошу, смените настройки. Саша покачал головой, глядя ей в глаза. – Вы самый настоящий эгоист. По миру всех пустите ради каких-то безделушек. Вам не понять настоящего страха за людей, в том числе и близких. Готова поклясться, мы для вас, богатейшего человека страны и монарха, всего лишь единицы, которые вы с удовольствием пустите в расход ради личных интересов, таких как эти «девочки»! А знаете что, мистер Клюдер? У меня тоже есть девочка, только она настоящая, моя дочь. Я знаю людей, которые сегодня не дождутся своих дочерей и матерей. Настоящих, понимаете? Я прошу… Я взываю к остаткам вашей совести и благоразумия, если они у вас есть: измените настройки и закончите дело. Не лишайте настоящих людей жизни. Ведь никакими технологиями, в отличие от ваших «девочек», их не вернешь! Она развернулась и поспешила к выходу. Саша остался один в небольшой комнате со все еще включенным экраном, на котором все по-прежнему полыхало, и ноутбуком, от которого зависели жизни тысяч человек. Он неуверенно открыл его и дрожащими пальцами набрал команду, открывающую настройки. «Радиус действия – 100 метров. Изменить?» Все внутри у него сжалось от смятения и тревоги. Саша склонился над экраном и стиснул кулаки до побелевших костяшек и боли от впивающихся в ладонь ногтей. Перед глазами возник Александр, и начался их разговор в темной комнате после событий в пыточной. – Вероятно, ты испытывал именно это чувство. Саша не знал, что хуже: когда выбор делают за тебя, когда заставляют сделать его или же когда ты сам берешь на себя тяжесть выбора. Ни на одной из локаций не было видно ни Астры, ни Анко, и даже некоторые горгоны терялись в тумане и дыму. Порой он жалел о том, что не установил контроль над Астрой и Анко, а позволил, как и другим живым людям, распоряжаться своей жизнью самостоятельно. «Быть может, они уже мертвы». На мгновение эта мысль дала ему смелости изменить радиус действия, но когда он решался на это, то вспоминал плачущую Анко, обеспокоенную его отъездом и возможной гибелью. Вспомнилось тепло ее тела во время объятий и то странное чувство окрыленности, которое она подарила ему. Сейчас Саша понял, что это было. Нужность. Маленькая причина вернуться живым, потому что тебя ждут и по-настоящему любят таким, какой ты есть. С горькой досадой и легкой улыбкой он вспоминал, как они лежали на его кровати, наслаждаясь мультфильмами, и лица их были такими расслабленными и живыми, что не создай он их сам и не знай он про шарниры, ни за что не принял бы их за роботов. То были довоенные беззаботные деньки, и он принимал все как данность, из которой нельзя извлечь никакой пользы. Сейчас Саша понимал, что в таких простых деньках наедине друг с другом и заключалась настоящая радость. Для него это стало открытием не меньшим, чем возможное доказательство, что искусственная темная материя покончит с мужской болезнью. Солдаты в горгонах смеялись на закрытой линии, наблюдая за Астрой, отупевшим взглядом окидывающей округу. Анко по-прежнему вырывалась и била ладони горгона себе же во вред. – Как думаете, – заговорил один из солдат, – может, одного живого робота хватит? Все равно нашим ученым понадобится для исследования мертвый образец. Услышав это, Астра остолбенела, и страх обжигающим холодом окатил ее тело. – Нет… – Шепот ее перешел на крик: – Прошу, не надо! Они молчали. Она знала, что они смеются на закрытой линии, но надежда не переставала бороться с обстоятельствами: – Умоляю, оставьте ее! Мы пойдем с вами добровольно, только, пожалуйста, не трогайте ее! Астра вдруг поняла, какую ошибку совершила. После всего увиденного и пережитого ей стоило разгадать истинную природу врагов. Природу, о которой ей рассказывала Анко: им нравились чужие мучения. Ее мольба распаляла их любопытство и желание увидеть ее искаженное страданиями лицо, когда они, прикинувшись глухими к ее мольбам, сделают то, чего она так боялась. И они сделали. Руки горгона начали сжиматься вокруг головы Анко под ее истошный вопль. Она брыкалась и извивалась, как зверек, напрасно борющийся за свою жизнь. – Астра! Астра-а-а! Уходи! Уходи-и-и-и! Убегай отсюда!.. Она не смогла бы убежать, даже если бы хотела. Услышав хруст, Астра вскрикнула и разрыдалась. Ноги и руки Анко безжизненно повисли. Горгон разжал руки. Астра подхватила упавшую ей на руки подругу. Уложила ее на землю и села рядом, опустившись на колени. Голова Анко была расколота от переносицы до макушки. Помутневшим взглядом она смотрела перед собой, но будто не видела ничего. Губы ее приоткрылись, и по вискам скатились слезы. – Анко! Я вытащу тебя отсюда! Саша что-нибудь придумает, он тебя спасе… Над ней нависла густая тень. Запрокинув голову, Астра увидела занесенный над ними кулак. – Ну, это вряд ли, – раздалось от горгона. – Ты что делаешь? – спрашивали в отряде. – Убить обеих хочешь? – Я расколола ей башку, а она еще подает признаки жизни. Да и целая просто так с нами теперь не пойдет. Так что… Астра прижала к себе Анко и зажмурилась. – Ничего не бойся. В ней не появилось желания ни убежать, ни жить, несмотря на данное подруге обещание спасти ее. От отчаяния смерть больше не казалась Астре чем-то страшным. Она уже умерла однажды, будучи настоящим человеком. Принцессой. Душа ее давно на небесах. Она всего лишь пародия на человека. Ей не станет хуже от смерти и после, когда наступит тьма, она не сможет даже вспомнить о своей жизни и пожалеть о ней. Потому что ее, этой пародии, считай, никогда не существовало. Астра услышала пронзительный звон, и что-то словно взорвалось на земле за спиной. Она осторожно открыла глаза и увидела навредившего Анко горгона лежащим на земле, а рядом – другого горгона с вытянутым кулаком. «Она… ударила ее?» – Что ты делаешь, Тера?! – крикнула Далия, подходя к ней. – Простите, капитан. – Солдаты на линии видели ее злорадную улыбку и выгнутые в гримасе притворной жалости брови. – Я недооценила ситуацию, говоря, что бой закончится через час. Не думала, что все настолько затянется. – О чем ты?! – Я также не думала, что вы опуститесь до пушек и полного истребления этих бедолаг. Пф, а еще меня в свое время называли тварью. – Тера, – начала Далия с угрожающими нотками, – объяснись сейчас же. – Если вы еще не сделали выводы из моих слов, то вы тупее, чем я думала. – Видеонаблюдение в ее кабине прервалось, и послышалось громкое: – А если вам нужен перевод, то вот: я и не собиралась воевать за вас, ублюдки! – Ах ты!.. – Я так и знала, что она выкинет что-то подобное! – ругались на линии.