– Тяжело, наверное, быть одной. Стараясь найти изъяны в других, вы стремитесь опустить их моральный облик до своего уровня. – Что за бред ты несешь? – напряглась она всем телом. А Каспар продолжал спокойно, словно насмехаясь над ней: – Кажется, я наконец понял, Делинда. Вся ваша победа держится на финансах Марголиса, и в любой момент вы можете их потерять. Вы боитесь продуть. Очень боитесь. Настолько, что начинаете терять контроль над собственными словами и невольно оставляете подсказки. Вы стали предсказуемой. – Что ты… – Вы знаете, что на самом деле связывает нас с Александром. И вас это злит. И вы ищете глупые объяснения тому, что вам недоступно. – Он почти прошептал: – Потому что сами желаете того же. Быть может, не той любви, которую вы так упорно отрицаете, но любви хотя бы дружеской. Вы хотите, чтобы вас любили. И хотели этого всегда. Сколько вас помню, вы делали для этого все, даже если нужно было унизить брата перед отцом, чтобы самоутвердиться за его счет. – Заткнись… – прошептала Делинда в бессильной ярости. – Пышные балы, журналисты, дуэль, даже день рождения Александра. Вы пытались привлечь к себе внимание всеми доступными способами. А теперь, когда ради ЗНР вам пришлось отказаться от этого внимания, вы страдаете по нему, как по наркотику, и это страдание выплескиваете в виде обесценивания того, чего в душе желаете. – Каспар обхватил столешницу. – И визит сюда, к нам, чтобы выговориться, тоже своего рода способ. Я бы даже пожалел вас, ведь вы, Делинда, несчастный человек. Но вы сотворили столько зла, что не возникает ни сил, ни желания оправдать ваши поступки. Потому что, в отличие от Александра, вас не ломали. Вы всего лишь хотели от жизни и людей больше доступного. Вы всего лишь тщеславная завистливая эгоистка. Говоря все, Шульц наверняка знал, чем закончится его красноречие. Не было сил больше ее терпеть. После всего, что он услышал, страх перед Делиндой пропал, ведь он наконец увидел полностью обнаженную истину. Но он также знал, что бывшая королева вспыльчива, и перед последними словами, положив одну руку на стол, второй нажал на тревожную кнопку под ним и вызвал полицию. Однако все это не уберегло его от того, что случилось в следующую секунду. Делинда, раздираемая злостью и муками уязвленной гордыни, достала из кармана пальто пистолет с глушителем и трижды выстрелила Каспару в ноги. Он свалился на пол, пытаясь закрыть рукой кровоточащую рану, достал домашний телефон со стола и лихорадочно набрал номер скорой. Когда он взглянул на то место, где стояла Делинда секундой ранее, то увидел лишь солнечный свет, проникший в коридор через открытую входную дверь. 23 С того света Туманное утро пятницы. Час пик. Рейн вышла из такси, остановившегося у маленького невзрачного кафе на окраине города, где ей назначил встречу человек, с которым она меньше всего хотела говорить. Интерес к ее персоне с его стороны пугал и вместе с тем интриговал. Чуть ежась от холода, она зашла внутрь, сняла пальто и оглянулась. Несмотря на серость снаружи, внутри кафе было оформлено в старинном стиле: от стульев с мягкой обивкой и картин до мозаичного темного паркета. Молодая бариста поприветствовала ее и тут же вернулась к приготовлению кофе для клиента, сидящего за стойкой. От смеси ароматов кофе, корицы и свежеиспеченных круассанов, лежащих на витрине, в Рейн пробудился аппетит, но предстоявший разговор не оставлял ей шансов на его утоление. Из уголка помещения на нее смотрели два зорких настороженных глаза. Рейн приняла уверенный вид и прошла к столику, за которым ее, судя по картонке от малиновой тарталетки на блюдце и наполовину осушенной чашке кофе, давно ждала Янмей. – Присаживайся. – Телохранительница выпрямилась, внимательно наблюдая за каждым движением Хьюз. – Милое место. – Я люблю его. – Она отпила кофе и облизнула накрашенные алым губы. – Закажи себе что-нибудь, если хочешь. – Спасибо. Я поем позже. – Как знаешь. Как необычно было для Рейн сидеть с ней за одним столом и обсуждать вещи, о которых Янмей наверняка и не подумала бы в присутствии Делинды. Она не сняла ни верхнюю одежду – красное пальто с высоким воротом, ни черные кружевные перчатки с кожаными колпачками на пальцах. Как и всегда, взгляд ее темных бездонных глаз, подчеркнутых красными стрелками, был словно неживым, кукольным, и невозможно было определить, о чем она думает и что чувствует. – У меня сегодня выходной. «Не знала, что у нее вообще бывают выходные», – подумала Рейн. – Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – Уж лучше спросить напрямик. Хьюз и без того терялась в догадках с той самой секунды, как получила приглашение на встречу. Они поняли, кто именно помог Саше сбежать? Теперь хотят ее наказать? И как бы в доказательство тому Рейн вспоминала, как странно на нее смотрела Янмей во время краткого допроса после побега Клюдера. – Да, но в другом месте. Я просто хотела позавтракать. – Янмей допила свой кофе и отставила чашку с блюдцем. – И разговаривать с тобой буду не я. Неприятный жар окатил Рейн, и она напряглась. Ничего, кроме разоблачения, ей не приходило в голову, но происходящее сейчас мало походило на прелюдию к жестокому допросу и наказанию за предательство. Поступок Теры до сих пор горячо обсуждался в казарме. Больше всего солдат злила ее безнаказанность – попробуй теперь достать ее в Берлине! А если она улетела в другую страну? Тогда она пропала с концами. Также их пугало и то, что любой из них мог оказаться на месте девяти бедолаг, умерших не самой простой смертью, и теперь бои в горгонах считались более опасными, чем бои на своих двоих с автоматом в руках. Перспектива подорваться на мине смотрелась лучше перспективы умереть от звука. Нашлись и те наемные солдаты, кто после боя при Ланд-Хадельн разорвал контракт с британской армией. Настолько сильно ударила выходка Теры по ней, настолько озлобилась Делинда, что теперь за любое предательство, была уверена Рейн, хотя бы за тень подозрения в шпионаже можно было получить пулю в лоб на месте без допросов и доказательства вины. После кафе, следуя за Янмей, она держала руку на пистолете, спрятанном под пальто. Они прошли не больше ста метров, когда оказались в придорожном стареньком мотеле, куда в другой раз Рейн побрезговала бы даже зайти. Внутри пахло сыростью и плесенью, трещины на стенах были небрежно замазаны штукатуркой, холодильник с напитками странно гудел, а покореженную стойку, за которой курила сигарету администратор с дамским романом в руках, казалось, нашли на свалке. – Здравствуйте! – поприветствовала ее Янмей. – Нам в пятнадцатый номер. – Он занят, – отвечала администратор не глядя. – Вы, возможно, не помните меня. – Янмей молча положила на стойку сложенную купюру. Услышав хруст наличных, женщина подняла на нее оценивающий взгляд, стянула со стойки деньги и махнула им в сторону лестницы. – Какие странные нынче лесбиянки пошли. – Она улыбнулась им исподлобья и вновь обратилась к роману. – Совсем не оставили нам выбора вымирающие мужики. И услуги их все дорожают и дорожают. А некоторым счастливицам они бесплатно перепадают. Эх, повезло. – Мы не… – запротестовала Рейн. Никогда ей еще не приписывали связи с кем-то. – Идем. – Янмей направилась к лестнице, приняв безразличный вид. Они поднялись на второй этаж: мрачный, с длинным грязным ковром, уложенным в узком коридоре. – Не думала, что еще остались такие стереотипизированные люди, – бубнила Рейн. – Ей не меньше пятидесяти. Она человек старой закалки и могла застать мир совсем не таким, каким он стал. Нравы во времена ее юности были иными. От разговоров с Янмей Рейн стало спокойнее. Все меньше ей казалось, что в том самом пятнадцатом номере ее ждут пытки и смерть, однако, когда они встали перед ним, тревога вернулась к ней с удвоенной силой. Янмей постучала в дверь с глазком и услышала нервное, осторожное: – Кто? – Это я, Янмей. – О! Некоторое время после возгласа то ли радости, то ли испуга стояла тишина, и Рейн решила, что женщина за дверью проверяет их, глядя в глазок. Замок щелкнул. Дверь распахнулась. – П-проходите, мисс Джин-Хо. Рада вас ви… Рейн не могла поверить ни своим глазам, ни ушам. Слезы выступили у нее на глазах, и не успела ошеломленная Моника Хьюз опомниться и осознать, что перед ней племянница, как Рейн набросилась на нее с крепкими объятиями. – Тетя! Я думала, что ты… Что тебя… – Деточка, – Моника почти задыхалась от переполнявших ее чувств, – я не думала, что еще когда-нибудь встречу тебя! – Нам лучше зайти внутрь, – напомнила Янмей. От счастья видеть тетю живой и невредимой Рейн не придала значения условиям, в которых та жила: комната оформлена в коричневых тонах, духота, с которой не справлялась система вентиляции, ветхая кровать, темные шторы, прожженные окурками прежних постояльцев, скрипучий пол, горы коробок и заваленный раскрытыми папками стол с включенным ноутбуком. Вспышка радости ослабла, стоило приглядеться к Монике. Как же она постарела и похудела всего за несколько месяцев с момента последней встречи! И, казалось, стала чуть ниже. Рейн открыла холодильник. Полки были забиты продуктами до отказа, и она пришла к выводу, что причина худобы тети – стресс. – Я не понимаю. – Рейн закрыла дверцу и вопросительно уставилась на Янмей. – Что происходит? Тетя Моника, нам передали, что ты погибла во время неудачных испытаний горгонов, но я была уверена, что тебя убили. – Меня действительно хотели убить за то, что я интересовалась настоящим предназначением моих горгонов. Вероятно, Делинда увидела во мне угрозу. Я проектировала горгонов, уверенная, что они послужат для защиты страны. – Моника подошла к своему столу и принялась перебирать листы и папки. – Видишь ли, Мировой Совет, конечно, выступает за мир, но абсолютно все страны-участницы готовы в любой момент защищаться, если вспыхнет новая война. – Все, кроме Германской империи. – Да. Так сложилось еще со времен Второй мировой из-за «Плана Моргентау», который действует и по сей день. Поэтому в нынешних реалиях германцы беззащитны. – Она нашла нужную папку, выпрямила все листы в идеальную стопку и прижала ее к груди. – Так что же случилось? – Мне отдали приказ убить Монику Хьюз, – вступила в разговор Янмей и тут же замолчала. – Почему же вы его не выполнили? – Рейн подошла к ней почти вплотную. – Мисс Джин-Хо, вы ослушались Делинду. Почему? – Не поймите меня неправильно, – отрезала Янмей, но взгляд ее впервые за утро передал одну-единственную эмоцию – растерянность. – Я лишь не хотела, чтобы один из выдающихся умов современности был потерян из-за неосторожно проявленного любопытства, не более. – Она велела мне спрятаться здесь и сидеть до тех пор, пока все не уляжется. – Вот только ситуация сейчас лишь накалилась. Так почему, мисс Джин-Хо, вы привели меня сюда именно сейчас? Что-то изменилось в лице Янмей. Точно она наконец осознала, что совершила. – Я верна Делинде и всегда буду ей верна, – начала она твердым голосом. – Но… Но…