– В этом даже не сомневайся! Давай попросим доктора не говорить нам пол. Пусть запечатает результат в конверт, и мы устроим гендер-пати! С шарами, тортом, дымовыми шашками. Круто же? – Круто, – соглашается с улыбкой. Оттаивает. – Но кто-то должен знать, какого цвета дым покупать. – Можно нанять агентство. Хотя нет! Давай я сама все организую! – загораюсь идеей. – Веточка, – вздыхает мама, опускаясь на стул. – Пойми, у меня на душе неспокойно. Почему вы с Илюшей расстались? – А зачем быть вместе, если нет любви? Вопрос риторический, но мама решает ответить. – Но он переживает. Значит, любит. – А я его нет, – развожу руками. – Я дру… Хочу сказать, что другого полюбила, но вовремя прикусываю язычок. Не нужно маме знать о Максе. – …Дружить с Красовским могу, а любить – нет. Не тянет к нему, понимаешь? Несколько секунд она задумчиво смотрит на меня, а потом кивает. Мы не поругались, я молодец. Глава 23 Макс Выезжать в сторону моря субботним утром – тот еще трэш. По навигатору до пункта назначения чуть больше часа, а мы почти полтора из города выползали и уже сорок минут по трассе тянемся. В конце августа крымские дороги перегружены во всех направлениях. Мы двигаемся в самом популярном – южном. Костян громко сопит и нервно тарабанит пальцами по рулю. С его темпераментом двигаться со скоростью ниже восьмидесяти – истинное наказание. А тут еще сидящая впереди Маша раздражает бесконечной болтовней. – Значит, у тебя будет сестренка? Как же здорово, Лиза! Я всегда мечтала о сестре. Чтобы вместе играть, в одной комнате спать и секретничать обо всем на свете. А как назовете? За секунду до того, как эта тараторка поворачивается, Лиза успевает сбросить мою руку со своего бедра. Я шумно выдыхаю недовольство и отворачиваюсь к окну. Машка всю дорогу вертится, и каждый раз одно и то же. Она знает, что мы вместе, чего стесняться-то? – Называть будут родители, но я предложу Алисой, – отвечает Лиза. – Красивое имя, – кивает сестра и отворачивается. И что ей на дорогу не смотрится? Мелочь непоседливая. – Брат столько для нее делает, а ей сестру подавай, – хмыкает Костян. – Неблагодарная ты, Марья! – А ты грубиян, Костичка! И тупишь, раз не понял. Я хочу сестру не вместо брата, а к нему вдобавок. Потому что мне не хватает общения. Нормального, человеческого. Макс все время работает, а с тобой, например, и поговорить не о чем. У тебя одни сисястые телки на уме, – выдает Мария. Я хрюкаю смешком: уделала она его. – А ты чё борзая такая? Полегче давай на поворотах, – цедит Костян, вцепившись в руль. ­– Макс, что стряслось с твоей прелестной маленькой сестренкой? – Не знаю, друже. Выросла, наверное. – Та не похоже! Мозгов явно не хватает. Это у нее дни какие-то не такие, или луна сегодня в очередной жопе. Лиза вон тоже брыкается. – Придурок, – шипит Машка и бьет его в бок кулаком. Лиза краснеет, как рак. – Что такое? – беру ее за руку. – Костя в зеркало все видит, ­– шепчет прямо в ухо. Губами щекочет, грудью касается, запахом своим охренительным обдает... Я зубы до хруста сжимаю. Сколько мы уже целуемся и зажимаемся украдкой, где придется? Неделю или уже две? У меня выдержка на исходе. Вчера вечером фильм смотрели, Машка вырубилась на диване, а мы на цыпочках вышли на кухню. Не знаю, каким чудом я смог остановиться и не трахнул Лизу на столе. Она так чувственно стонала, так доверчиво открывалась. На все была согласна. Я посадил ее в такси, а после долго стоял под душем: двадцать минут и два раза. Докатился, бля. Шурша колесами, Бэха въезжает в выложенный цветной плиткой двор, автоматические ворота бесшумно закрываются. – Какой красивый дом! – восклицает Машка, выпрыгивая из машины. – Такой большой, – удивляется Лиза. – Мы все иначе представляли себе домик для отпусков, – комментирую я. – Как по мне, дом бестолковый, – отмахивается Костик, – Басика нет, до моря двадцать минут пешкодралом по горам. Или на машине, но тогда не прибухнуть. Ближайший движ в городе, а до него тоже ехать. Плохое место. Родители в позапрошлом году тут все лето жили, в прошлом – только месяц, а этим всего неделю. Батя его уже на продажу выставил. Основной источник дохода семьи Бариновых – перепродажа недвижимости на побережье. Мини-отели, квартиры в разных городках, дома – чего у них только нет. Об этом доме я ни разу не слышал. Костю отправили законсервировать его на межсезонье, он предложил смотаться за компанию. Решили поехать с ночевкой. У Лизы получилось дома отпроситься – такой шикарный шанс, но Машка тоже с нами напросилась, теперь мешается. – Можно занимать любую комнату? – пищит сестра, взбегая по лестнице. – Спален три, все двухспальные, – объявляет Костян. – Чур я тогда с Лизой сплю! – Лиза будет спать со мной, это не обсуждается, – говорю твердо. Хватит уже дурака валять. Машка поворачивается и выкатывает глаза, Лиза за моей спиной шумно хватает ртом воздух, но ничего не говорит. – Уяснила, малявка? – ржет Костян. – Брысь в свою комнату и во взрослые спальни чтоб не совалась. А то по заднице надаю! Мария выкидывает ему фак и для пущей убедительности вываливает язык, после чего скрывается. Прихватив свою сумку, Лиза тоже поднимается. – Во заноза! – комментирует друг выходку моей сестры. – Дерзкая и бесячая, но красивая растет! Намучаешься с ней. – Как втюрится первый раз – сразу ума наберется, и станет проще. Недолго ждать осталось. – Какой добрый брат! – подкалывает Костян. – Кстати, про любовь. У вас с Лизой серьезно, что ли? – А тебе что? – брови выгибаю. – О-о, – тянет Барин. – Ты в лице поменялся, и в голосе сталь зазвенела. Я был прав, признай. Повело, да? Или уже накрыло? – Задаешь ненужные вопросы. – Окей, давай нужный задам. Всего один. Дальше как? Она ж хорошая девчонка, правильная. Ты уедешь – ей больно будет... – С какого вдруг тебя это заботит? – злиться начинаю. – Без тебя как-нибудь разберемся. – Лады, разбирайтесь! – выставляет вперед руки. – Я только предупредить. Чем глубже врастет, тем больнее вырывать. – Иди на хер, Костя. – Тебе туда же, Максим. Кивнув друг другу, мы расходимся. Он выходит на улицу, а я иду наверх. Это очередная, ничего не значащая ссора, о которой мы вскоре забудем, но выбесил Костян знатно. Когда он успел стать таким душнилой? Как клубных девок в тачке оприходовать – так ничего страшного, а заходит речь о Лизе – в нем великий моралист просыпается. Мудила. В доме тихо. Каждый мой шаг сопровождает эхо. Я ступаю по лестнице тяжело, оно звучит почти зловеще. Дверь в одну из спален открыта. Лиза сидит на стуле у трюмо. – Я выбрала эту, тут вид на море. Ее руки сцеплены в замок, колени плотно сжаты. Она бледная и напряжена. Стопудово слышала наш с Костяном разговор, с такой акустикой ей и подслушивать не надо было. Остановившись в дверном проеме, бегло осматриваю комнату. В ней недавно жили. На прикроватной тумбочке лежит тюбик с солнцезащитным кремом, на спинке стула висят какие-то вещи. Я жалею, что не отвез Лизу в отель, как собирался. Там хрустящие простыни, шампанское в ведерке и Машки за стеной нет, как и Кости, громко задающего тупые вопросы. Но мы уже не там, и менять что-то поздно – лимит моего терпения исчерпан. – На море – это хорошо, – киваю и вхожу, дверь неслышно прикрываю. Что там за окном – по барабану. Кто туда смотреть будет? Задернем плотно шторы до самого отъезда и двери запрем, замок в двери предусмотрен. Лиза разглядывает паркет, глаза прячет. Подхожу к ней, опускаюсь на пол. Обнимаю коленки и целую их поочередно. Нежная кожа тотчас мурашками покрывается. Лиза дышит еле слышно и водит пальчиками по затылку, я сжимаю крепче ее тонкое тельце. Видишь, девочка Элли, сижу у твоих ног, как какой-нибудь Тотошка–Бармалей, преданность свою демонстрирую. Костян хоть и мудила, но он прав: повело меня. – Если ты не хочешь или сомневаешься – просто скажи, окей? Зачем я это говорю? До жути боюсь, что передумает, и сам навязываю ей это право. Ну не дебил? Реально накрывает. – Ты о чем? – улыбается Лиза. – Разве я могу в тебе сомневаться?