Глава 28 – Отлично, Вета! Просто супер! Я заканчиваю танцевать под два привычных хлопка бывшего тренера и расплываюсь в улыбке. Она не строгая, но ее комментарии редко бывают настолько восторженными. – Работать есть над чем, ­­– на всякий случай осаживаю свою гордыню. – У совершенства нет предела, – соглашается, – Но танцевала ты хорошо. Четко в такт, чисто. Гнулась изумительно, эмоции давала! Я тебе верила, от начала и до конца. Вторую половину снимала. Посмотри, ­– протягивает телефон. Досмотрев минутный ролик, хмурю брови. Низкое качество телефонной съемки портит все впечатление. Мне нужны профессиональные студийные видео, такие – не годятся. – Хочу попросить Влада поснимать меня. С софитами, экраном и на профкамеру, как он для сайта делает. Сколько это будет стоить? – Для тебя – нисколько, – улыбается. – Ты же наша девочка. Сложив телефон в сумку, Ника достает ключи от машины. – Но любая работа должна быть оплачена. Это для блога. – Станешь знаменитой – сводишь нас с Владленом в ресторан. Хороший и дорогой, желательно парижский или миланский, – смеется, направляясь к выходу. Я остаюсь стоять посреди зала: – А если не стану? Ника оборачивается: – Станешь, даже не сомневайся! Ты не против, если я отправлю это видео одному знакомому? Он работает в Москве в продюсерском центре, спрашивал интересную девочку для клипа какого-то рэппера. – Отправь, конечно. Если что, я и в массовке готова потанцевать. – Не нужно размениваться, красота моя. Массовка – не для тебя. Ты не просто хорошо танцуешь, ты в танце искришь! Что-то магическое в тебе раскрылось, очень мне нравится. – Спасибо, – смущаюсь. – Откуда ты движения берешь? Ты же бальница, столько лет в паре и в рамках правил, и вдруг такая свобода. Подсматриваешь у кого-то? – Нет, они приходят, как видение, или во сне, – смущаюсь еще больше. – Интересно! Расскажешь потом, я уже опаздываю, у меня встреча с родителями юниоров. Будешь уходить – не забудь поставить на охрану. Код помнишь? – Обязательно! – ­обещаю ей в спину. Оставшись в одиночестве, поглаживаю плечи. Моя магия – это боль, которую я пробую вылечить. Танец, который Ника так высоко оценила, родился в том чертовом доме, в той самой комнате. Я все-таки осталась на ночь, потому что автобусы уже не ходили, а ночное такси с южного берега в августе стоит, как половина почки. Макс ночевал в другой комнате. Не знаю, спал он или нет – я глаз не сомкнула. Лежала в простынях, хранящих запах нашей близости, смотрела в потолок. Низ живота тянуло, нога ныла, сердце на части рвалось. Всей этой боли назло я поднялась с кровати и начала танцевать – так, как чувствую... Отдохнув, по новой включаю песню. Она не подходит по смыслу и это раздражает. Вечером буду искать другую, пока танцую под эту. Мне нельзя терять время. С понедельника начнутся занятия в универе, тренироваться ежедневно не получится, а у меня грандиозные планы – на блог и на жизнь. С финальным аккордом оседаю на пол. Устала. За окном еще день, но солнце уже низко, еще лето, но осень уже близко. – Круто танцуешь! Не знал, что ты так умеешь. По спине прокатывается дрожь. Я не ожидала услышать этот голос и не могу сказать, что рада его слышать. – Что ты здесь делаешь? Красовский стоит в дверях, подпирает плечом косяк. Руки в карманах белоснежных брюк. Он весь в белом, а я вся в черном, под цвет настроения. – Заглянул попрощаться. Вечером в Москву улетаю, – говорит с улыбкой. Вот странный, мы вообще-то расстались. – Ну, прощай! Удачи в Москве! Что там, кстати? – Свадьба какого-то олигарха, будем пьяных гостей ча-ча-ча развлекать. – Если за это платят, почему нет? – пожимаю плечом. Илья кивает, соглашается. Мы с ним часто танцевали на частных мероприятиях за деньги, это нормально. – Может кофе выпьем? Оттолкнувшись, он направляется ко мне. Все так же улыбается, выглядит хорошо. Не могу понять: стрижка новая, что ли? – На самолет не опоздаешь? – Успею. Идем? Красовский протягивает руку. Я машинально вкладываю в его ладонь свою и поднимаюсь. Держать его за руку в нашей родной студии так же естественно, как щуриться на солнце. Это на уровне рефлекса. – Не уверена, что хочу кофе. – Можем выпить чай или сок, – он не настаивает, именно предлагает. – Отметим твое возвращение в студию. – Ладно, – соглашаюсь. Повод действительно есть. – Хорошо у тебя получается в этом стиле. Неожиданно. Красовский не жадный не комплименты. И сам похвалу любит, тот еще нарцисс. – Спасибо. Ника показала мне ваш выход в Штутгарте. Ты отработал безупречно, – спешу сделать ответный реверанс. – Ульяна переигрывала, на мой взгляд. – Есть такое, – вздыхает. Со мной он уже стал бы Чемпионом Европы, мы оба это знаем, но реальность такова, что вместе танцевать мы больше не будем. Я ухожу в раздевалку, Илья выключает стереосистему и гасит в зале свет. У меня чувство, похожее на дежавю, но это не оно. Мы сотни раз вот так уходили после тренировки вместе. – В дом уже переехали? ­– Мама со Славой – да, я пока в городе живу. – Одна?! – удивляется. – Мне не страшно, вокруг люди, – отшучиваюсь, нервно хохотнув. Волнуюсь отчего-то. Руки дрожат, пока вещи в рюкзак складываю. Это не из-за Ильи, что-то другое. Студия находится на втором этаже. Пока Красовский включает сигнализацию, я медленно спускаюсь. С каждым шагом вниз уровень моего волнения ползет вверх. Илья догоняет, галантно открывает передо мной дверь. – Куда пойдем? – подставляет локоть, и я беру его под руку – Мне все равно. Мы синхронно преодолеваем спуск с порога в пять ступенек. Двигаться в паре с Ильей мне по-прежнему комфортно, но что-то не так – предчувствие не отпускает. Сначала я ощущаю легкое покалывание между лопаток, а потом слышу: – Лиза, можно тебя на минутку? Сердце подпрыгивает. Этот низкий голос тоже звучит неожиданно, но ему я рада до резко вспотевших ладошек. – Кто это? – спрашивает Илья, не шевеля губами. А я в замешательстве, что ответить. Максим Доронин стоит рядом с красной бариновской «Хондой» и выглядит, как чертов мачо. Высокий, широкий и брутальный настолько, что колени мои слабеют. Глаз от него отвести не могу. Мы не виделись после той поездки и не разговаривали. Я заблокировала его номер, но не мысли о нем. Боже мой, как сильно я соскучилась! – Это…Это… – заикаюсь шепотом, – …брат мой двоюродный, по линии отца. Подожди, я быстро. Намеренно не отпускаю Красовского. Его присутствие – хоть какая-то гарантия моей адекватности. Очень слабая гарантия, надо признать.