– Почему нет? – вновь пожал плечами участковый. Вместе с ним мы дошли до парка, взглянули на тот самый мост. Речка действительно быстрая, мост без ограждения, только металлические перила, выглядело сооружение довольно хлипким. Зато место безлюдным не назовешь, народ в парке был, и мостом, кстати, многие пользовались. Но это днем, а трагедия произошла вечером, после 21.30. Для городка, вроде этого, время позднее, улицы, как правило, уже пустеют, а про парк и говорить нечего. После того как участковый согласился, что это мог быть вовсе не несчастный случай, я, можно сказать, места себе не находила. И как только мы с ним простились, сказала Андрею: – Надо проверить, в добром ли здравии Никонов и Юдин. – Думаешь, наши ребятишки и до них добрались? – Не знаю. Но из четверых вожатых двоих уже нет в живых. – Хорошо, поехали, Никонов живет всего в пятидесяти километрах отсюда. Никонов обитал в пятиэтажном доме в самом центре районного города. Дом мы нашли без труда, далее вышла заминка. Сколько мы ни звонили в домофон, открыть нам не пожелали. – Возможно, он на работе, – сказала я. – Посмотри, где он трудится. Ответить Андрюшенька не успел, в поле нашего зрения появилась женщина лет сорока пяти с двумя большими пакетами со всякой снедью. На нас взглянула не то чтобы с подозрением, скорее настороженно. – Простите, – торопливо заговорила я. – Нам нужен Никонов Денис Иванович. Не подскажете, в какой он квартире живет? – Денис Иванович? – переспросила женщина. – Опоздали вы. – В каком смысле? – Сегодня как раз сорок дней, как помер. Семья его в кафе напротив поминает. Называется «Зоренька». – Как же так? – запричитала я. – Он ведь совсем молодой… – Вот так. Шел вечером домой и, видно, на лихих людей нарвался. Убили его. Ударили по голове чем-то тяжелым, да не один раз. А взяли часы да телефон, жена говорила, денег при нем была самая малость. Он каждую копейку в семью. Не пил, не курил. Такой мужик хороший. Дочке всего четыре годика. – А грабителей нашли? – спросила я. – Какое там… Наркоманы. У нас с ними беда. Не город, а притон какой-то. Хоть на улицу не выходи. Кафе через дорогу, – кивнула она и достала ключи, намереваясь войти в подъезд, а мы с Андреем поспешили к машине. Меня, признаться, от таких новостей слегка пошатывало. – Интересно, жив ли Юдин, – пробормотала я. – Сейчас узнаем. Он директор школы, позвоним туда. Номер телефона школы мы нашли в интернете. С директором поговорить не удалось, только со сторожем. Тот сказал, что Геннадий Викторович ушел полчаса назад. Значит, по крайней мере, полчаса назад он был жив-здоров. Но меня это не успокоило. – Надо немедленно его предупредить. – Может, лучше не торопиться? – сказал Андрей. – Думаешь, они не рискнут разделаться с ним, пока Диана под следствием? Они что же, все три убийства вдвоем совершали? – Это пусть следователь разбирается. Проблема в том, что у нас против Арсения ничего нет. Если с Риммой пока не все ясно, то доказать их причастность к убийству Никонова и Ракова очень сложно. Раков вообще погиб в результате несчастного случая. – И что делать? – Ловить убийцу на живца, – сказал Андрюшенька и выдал лихую улыбку. – Если мы застукаем его на месте преступления, он не отвертится. – А как мы его застукаем? – Будем за ним следить. – Вдвоем? – Оно неплохо бы, но, боюсь, вдвоем нам это не потянуть. У меня же есть друзья, которые нам помогут, – напомнил он. Признаться, это не убедило. – А не проще ли все рассказать ментам… – Проще, – кивнул Андрюшенька. – Но, учитывая все выше изложенное, убийца может остаться на свободе. Девушка упрямится, и если не сдала его до сих пор, вполне вероятно, и дальше будет молчать. – Это пока реальный тюремный срок не возник на горизонте. – В том-то и дело, что возник, учитывая, что она под арестом. Но девчонка молчит. Детки сейчас грамотные пошли и знают: преднамеренное убийство по сговору двух и более лиц… Короче, срок себе она лишь увеличит. А тут бабушка надвое сказала: найдут ли менты реальные доказательства и покажутся ли они судье достаточно весомыми. – Хорошо, допустим, ты прав. Но Арсений ведь не дурак, зачем ему сейчас убивать Юдина, когда Диана под следствием, а мать Кирилла наверняка рассказала о моем визите? Здравый смысл диктует затаиться. – Ребята видят в убийстве свою миссию. И поторопятся. К тому же, по их мнению, об остальных убийствах мы ничего не знаем. А если так, самое время завершить начатое. Если Юдина предупредят, расправиться с ним будет куда сложнее. Помяни мое слово: они поторопятся. – Ты говоришь, «они»? По-твоему, Кирилл ему помогает? Но как? Он же инвалид. – Кирилл, точнее его мать, алиби Арсения. В следующий раз, когда парень решит у них переночевать, нам надо быть начеку. И, да, я уверен, Кирилл о намерениях друзей знал. Они спланировали убийства втроем. – Ладно, – подумав, сказала я. – Боюсь, Клавдия не придет от этого в восторг. Клавдия не только не пришла в восторг, но и разразилась гневной речью. – Скажите на милость, почему я должна выполнять за ментов их работу? – Мы должны, – слабо пискнула я. – Но на мои деньги, – парировала она. – Ваше дело помогать мне клиентку раскручивать на новые вливания в наш скромный бизнес. А вы что предлагаете? – Раскрутить ее вряд ли получится, если ты будешь убеждать ее в невиновности дочери, а ее в конце концов посадят. Это ударит по твоей репутации. – Ни фига подобного, это может означать только, что правды в этой стране не добьешься. И Трусова еще долгие годы исправно будет сюда бегать. А вот если я ей в лоб скажу, что ее дочь преступница… – В лоб не надо, – замотал головой Андрюшенька, – но подготовить необходимо. Чтобы тетка не свалилась с сердечным приступом, а продолжала таскаться сюда еще долгие годы. Потому что мы знаем, что бы ты ей ни сказала, она все равно прибежит. Это свойство человеческой натуры. Клавдия чертыхнулась и решила сменить тему. – А с Сизовым что делать? Когда вы его наконец найдете? – Найдем. Мажор и его дружок где-нибудь всплывут… – Почему всплывут? – нахмурилась Клавдия. – Думаешь, их того… – Я в переносном смысле. Как только они себя проявят… – Ясно, – перебила подружка. – Никто тут всерьез работать не собирается, не считая меня, само собой… – Я вам гарантирую, матушка, через несколько дней, максимум, через неделю Сизова мы найдем. Клавдия махнула рукой в досаде, а Андрюшенька замолчал, но улыбался так лучезарно, что грех было ему не поверить. В общем, мы стали ждать развития событий. Лично я очень сомневалась, что Арсений задумал на днях расправиться с последним вожатым. Это ж каким идиотом надо быть, чтобы готовить убийство, когда вовсю идет следствие и могут в любой момент выйти на него. Однако Андрюшенька оказался прав. Случилось это в наше дежурство. Мы «приняли» Арсения с Кириллом в парке, где они уже примерно час гуляли, после чего вслед за ними отправились к дому Кирилла. Время позднее, а Арсений все еще оставался у друга. – Похоже, сегодня нас ждет что-то интересное, – заметил Толмачев. – Интересное? – передразнила я. Андрюшенька взглянул укоризненно, помолчал, после чего предложил: – Лизавета, давай я тебя поцелую? – С какой стати? – За поцелуями время пролетит незаметно. – У меня книжка есть, – порадовала я, а он вздохнул. От поцелуев я, как, впрочем, и от чтения, отказалась по одной простой причине: не проглядеть бы Арсения. В двенадцать ночи свет в комнате Кирилла погас. Вся квартира погрузилась в темноту, логично предположить, что мать Кирилла уже спит, а теперь и парни легли отдыхать. Выходит, Арсений остался ночевать у друга. Однако за дверью подъезда мы приглядывали, возможно, он все же домой отправится. Но нет. Из подъезда никто не вышел. Вскоре во всем доме свет горел лишь на лестничных клетках. Я взглянула на часы. Прошло уже сорок пять минут, а ничего не происходило. «Парочка легла спать», – решила я в досаде, и тут окно комнаты Кирилла приоткрылось. Квартира угловая, и окно было с торца здания, скрытого высоким кустарником. Возможно, мы бы ничего не заметили, не запасись Андрюшенька биноклем. В него он и увидел приоткрытое окно и протянул бинокль мне. – Что я говорил? – В голосе слышалось глубокое удовлетворение, больше похожее на самодовольство.