— Твое дело, Лиам, просто будь осторожен. Я просмотрел этот сайт и понял, что Мэр далеко не порядочный человек. Я тут нашел один сайт, попасть на который можно только по особой пригласительной ссылке. Адрес сайта был спрятан среди комментариев, скажи спасибо, что мой компьютер подготовлен к такого рода делам. Так вот, суть в том, что на этом сайте есть странные новости о том, что Мэр поддерживает какую-то преступную группировку. Она состоит далеко не из одного десятка людей, и только Бог знает, чем они занимаются. Знаю, что ты умный парень, но доверять в этом городе можно далеко не всем. — Спасибо, я твой должник. Мы попрощались, и я проверил сообщения на почте, увидел от Мэтта адрес. Привел себя в порядок и отправился туда. Это оказалась квартира в центре города. Подъезд был старым и требовал ремонта. Мне надо было подняться на 4 этаж и найти 91 квартиру. Я долго звонил в квартиру, мне даже показалось, что дома никого нет. Но я услышал какой-то шорох. — Откройте дверь пожалуйста, я знаю, что вы дома. Я не хочу сделать вам ничего плохого, мне просто нужно поговорить про ваши комментарии на одном сайте. Из-за двери я услышал голос женщины: — Кто вы такой и как вы нашли мою семью? — Откройте дверь, давайте поговорим вживую, нас слышит весь подъезд. Этот разговор должен остаться между нами, я думаю вы и сами этого хотите. Вам нечего бояться. — Если вы из полиции, вы не имеете права врываться в мою квартиру, если у вас нет ордера. Идите прочь, вы и так причинили моей семье много несчастья, оставьте нас в покое. — Я приехал с другого города, мне нужно с вами просто поговорить. Я детектив, но приехал узнать совершенно про другую семью. Дайте мне хотя б минуту личного разговора, если вам что-то не понравится, я сразу же уйду и никогда больше вас не побеспокою. Я могу вам даже помочь, расскажите, что с вами случилось. Я был настойчив и убедителен, как мне казалось. В этом городе не любят разговаривать. Мне каждого надо уговаривать? Разве я своим природным обаянием и мелодичным голосом до сих пор не вызываю доверия у всех окружающих? Очень странно. Пока я восхвалял себя в голове, дверь наконец-то открылась и на меня смотрела женщина лет 45. Смотрела она оценивающе и даже, немножко злобно. После пристального анализа, она все-таки уступила мне дорогу в свою квартиру. Я понял, людям просто надо всмотреться в мои добрые глаза. Я поблагодарил женщину кивков головы и молча прошел внутрь. Недолго думая, женщина сказала: — У вас есть минута, как вы и сказали. Расскажите кто вы и как меня нашли. Я рассказал все, что говорил и всем предыдущим людям при первом знакомстве, но добавил: — Пока я ждал помощи одного человека, решил прочитать за город. На официальных сайтах пишут, как тут все прекрасно, но чуть поискав, я нашел сайты желтой прессы, помимо всякой гадости про обычных людей, заметил комментарии про Мэра этого города. Так как зацепки у меня закончились, я пытаюсь уловить каждую деталь из любой мелочи. Большинство самых негативных комментариев было написано именно из этого адреса. Я приехал узнать, как тут все устроено на самом деле, увидев вас, я понял, что вы не просто какой-то школьник, которому нечем заняться, с вами и правда что-то произошло. Вы можете рассказать? — Пройдем со мной — сказала женщина, ведя меня в дальнюю комнату квартиры. — Дорогая, не пугайся, тебя не обидят, я могу зайти? — сказала мисс прислонившись аккуратно к двери. — Да, заходи, я слышала ваш разговор — ответил ей молодой голос девушки. Женщина открыла дверь, и я не поверил своим глазам. За столом сидела девушка лет 19, домашняя одежда, пушистые русые волосы и … лицо… оно все покрыто шрамами. Они есть и на руках. Да по всему телу. Я не мог подобрать слов, но девочка как будто почувствовала и прервала эту паузу: — Я вижу ваш шок. Вы не первый кто так реагирует. Именно поэтому я не выхожу из дома. Все эти комментарии пишу я. И все они правдивы. Наш Мэр не думает об простом населении, ему важна власть и деньги. Если было бы иначе, мое лицо было бы обычным и судьба сложилась бы по-другому. Именно из-за этого тирана я буду страдать всю жизнь. — Мне очень жаль, что с вами такое случилось. Вы невероятно сильный человек. Я боюсь узнать, что произошло. Извините, что я так ворвался, что заставил вас снова это вспомнить. Я не знал, что тут на столько серьезные проблемы со властью. Если вы мне доверитесь, если дадите шанс, я помогу всем. Я накажу всех и каждого, кто заставил страдать невинных людей. — Вы не первый, кто так говорит. Многие полицейские, новенькие парни, кто стремился защищать жителей этого города, были устранены из-за того, что отказались выполнять приказы Мэра. Он слишком влиятельный человек, у него очень много «своих» людей во всех сферах жизни. Он знает каждый слух, каждую сплетню, у кого кто родился и в какую школу пошел. Вам лучше уехать обратно и навсегда забыть про этот город, пока вы можете. — Я уже слишком далеко зашел, чтоб все бросить. Многие люди ждут и нуждаются в моей помощи. Я дал слово, и сдержу его. — Мей, вдруг он и правда поможет, зачем опускать руки, по его рассказу можно понять, что он сделал не мало уже, вдруг это наш шанс. Давай я ему все расскажу, давай воспользуемся моментом? — говорила женщина своей дочери, как я понял. Девочка лишь махнула головой, развернулась и начала искать что-то в своем ноутбуке. — Давайте поговорим на кухне? — сказала мисс и показала рукой, куда идти. Глава 11 Квартира была в хорошем состоянии, не дорогой ремонт, но все убрано и чисто. В квартире был приятный кофейный аромат, а с кухни пахло только что приготовленным мясом. Мы сели за стол и женщина начала свой рассказ: — Меня зовут Софи Герц. Два года назад моя дочь Мей изменилась в поведении, начала задерживаться в школе, не отводила глаз от телефона, улыбалась, когда приходили уведомления. Я через это сама проходила, у нее появился мальчик. Моя дочь выглядела счастливой, вот я и не вмешивалась в ее жизнь, ждала, когда она сама расскажет. Через год их общения, Мей решила познакомить нас, мальчик показался мне порядочным, добрым и, моментами, стеснительным. Знакомство проходило в маленьком кафе на окраине города, я там никогда не была, но атмосфера мне показалось уютной. Маленькое заведение в деревенском стиле и домашней едой без изысков. Мы общались до девяти вечера. Я уже начала собираться домой, но Мэй попросила, чтоб я ее отпустила допоздна, сказала, что они будут сидеть тут и, может, прогуляются по парку. Повторюсь, мальчик вызвал во мне доверие, поэтому я без задней мысли дала свое согласие. Когда приехала домой, пожалела, не знаю почему, может я согласилась на эмоциях, а потом поняла, что увидела его в первый раз, да и до кафе 30 минут езды. Мое материнское чутье не давало мне успокоится. Я ей позвонила в одиннадцать вечера, с надеждой, что она уже на полпути домой, но телефон был выключен. Я не знала куда себя деть. Уже поздно, чтоб звонить знакомым, в полиции мне сказали бы ждать трое суток. Место себе не находила, но до последнего надеялась, что они просто увлеклись беседой, а телефон банально разрядился. Просидела я так, в переживаниях, до 4 утра. Ребенок не пришел домой. Ни звонка, ни весточки, она могла позвонить с чужого телефона в конце концов, она знает, как я за нее переживаю всегда. Я не выдержала и поехала в то кафе. Оно было закрыто, поэтому я стала ходить вокруг, заглядывала в окна, зашла в парк, ходила по аллеям, обошла всю территорию, но ничего и никого не нашла. И тут мне позвонил неизвестный номер, как оказалось, позвонил врач из ближайшей больницы и сказал, что моя дочь в тяжелом состоянии и не известно, доживет ли она до завтрашнего дня. И тут мисс Герц замолчала и облокотила голову на руку. Боюсь представить, как тяжело на самом деле такое переживать. Я чувствовал себя не комфортно, ведь из-за меня она переживает это снова. Я решил ее не торопить и дать собраться с мыслями. Я увидел, как по ее щеке побежала слеза. Я хотел помочь, поддержать, но все мои слова были бы бессмысленные, им нужны действия от меня, ощутимая помощь, а не просто слова. Наше молчание прервала Мей, которая зашла на кухню, обняла мать и сказала: — Мамочка, мы это уже пережили, хватит так реагировать, я живая, я рядом, не плачь. Дальше, пожалуй, расскажу я. Как все было от моего лица. С этим парнем я познакомилась на улице, недалеко от школы, в сквере, где я обычно делала уроки. Люблю свежий воздух, он помогает мне сконцентрироваться. Он подошел ко мне и предложил познакомиться, не могу сказать, что не была очарована его красотой. Он был высокий, темноволосый, и по телосложению можно сказать, что занимается спортом. Видный мальчик по имени Джек. Ему был 21 год, ненамного старше меня, поэтому мне показалось это общение безобидным. Все время он проявлял знаки внимания, очень красиво ухаживал, всегда меня куда-то водил, проявлял заботу и нежность, я не могла не влюбиться. У меня поехала крыша от него. Я готова была хоть на край света за ним. О себе он рассказывал немного, но то, что говорил, не вызывало у меня никаких сомнений в искренности. Говорил, что он из обычной семьи, живет в отдельной маленькой квартире, помогает родителям и работает на складе где-то: носит коробки и разбирается с бумажками. Спустя полгода нашего общения, я начала приходить к нему домой, ну и все закрутилось-завертелось. Я очень хотела познакомить его с мамой, потому что в моей голове я уже представляла нашу свадьбу и детей. На тот момент я была самой счастливой девушкой. Его отношение ко мне не менялось, он все так же с нежностью и любовью относился ко мне. Но категорически отказывался от знакомства с мамой. Через некоторое время я почувствовала недомогание, меня тошнило и постоянно кружилась голова. Здоровье у меня всегда было отличное. Поэтому я сразу заподозрила неладное. Когда я увидела на тесте две полоски, я была одновременно и счастлива, так как моя мечта о своей семье наконец-то сбудется, но в то же время, я боялась реакции Джека. Живот был не виден, но за такое маленькое время я поправилась на 3 килограмма. Каждый вечер гладила живот и разговаривала с малышом, хоть и понимала, что там толком еще ничего нет. Маленькое семечко, которое я полюбила с первых секунд, как увидела две полоски на тесте. Я никому об этом не говорила, искала подходящий момент, и начала более настойчивее просить знакомства с моей мамой. И вот этот день настал, парень очень переживал, его почти трясло. Мы прекрасно посидели в кафе, он аккуратно себя вел, был почтителен. После того, как мама уехала, мы общались как ни в чем не бывало. Он рассказывал свои впечатления от знакомства, был на эмоциях. Я подумала, что это идеальный момент рассказать о беременности. Я даже все красиво подготовила — маленькая коробочка, внутри которой тест и крохотные носочки, а на крышке коробки я написала «ты скоро станешь папой». Я вручила ему подарок, но его реакция была непонятной, он молча встал из-за стола и начал набирать кому-то по телефону. Я была готова расплакаться, я переживала, что он бросит меня одну с ребенком, но переживать надо было вообще не об этом. Он вернулся через 15 минут и проявил счастье и радость, но я почувствовала, что это наиграно. Я подумала, может он просто в шоке, поэтому такая странная реакция. Но доверилась ему. Спустя еще 10 минут, он предложил сходить в парк. Ночь, везде темно, где-то виднеется свет фонарей, очень романтично. Мы шли за руку по парку, я гладила живот и рассказывала, какие эмоции испытала, когда узнала эту новость. Но после того, как мы прошли вглубь парка, я увидела впереди компанию из 5 человек. Джек сразу отпустил мою руку, я думала для того, чтоб защитить меня, но, когда один из этой компании меня схватил, отец моего ребенка, просто стоял рядом и смотрел. У меня началась паника, я плакала и кричала, а в ответ слышала: «Закройте рот этой грязной девке, тут никого нет, тебя никто не услышит, но у меня голова начинает болеть от тебя. Хватит орать, дура. Заткните ей рот. Ты была отличным претендентом для публичного дома в нашей деревне. Лицо красивое, тело стройное, Джек говорил, что в постели удивить умеешь. Ты думала у вас любовь? Думала, ты особенная? Да через пару месяцев тебя бы уже привезли в нашу общину и спрашивать бы не стали. У нас там все строго, любое непослушание — наказание плетями.» Я в тот момент ничего не понимала, какая община, какой публичный дом, почему я. Я была как будто в фильме ужасов. В свой адрес слышала одни оскорбления и смех. Когда нашла в себе силы сказать хоть слово, спросила, зачем они это делают, почему не могут отпустить меня, я бы сама вырастила ребенка, никому бы ничего не сказала, я хотела спасти лишь малыша. Мое дитя, оно совсем маленькое, там еще ничего не сформировалось, я не понимала, почему они так со мной поступают. Но то, что мне ответили, привело меня в ужас: «Ты носишь дитя важного человека в нашей общине, ему не место среди обычных людей, которые забыли уже свои истоки и живут в неправильном мире, но и забрать тебя нельзя, так как ты уже испорчена, а женятся у нас только на невинных, думала бы ты хоть немного своей пустой головой, не допусти ты лишнюю близость, ты могла бы стать женой Джека и родила бы ему ребенка после свадьбы. Но ты мало того, что поддалась искушению, так еще и залететь умудрилась. Ребенок таких кровей не достоин такой матери. После этого урока все будут видеть насколько уродлива твоя душа, мы сделаем так, что к тебе никто не подойдет.» Этот мужчина посмотрел на других и махнул головой в мою сторону. У меня началась истерика, я не могла остановить эту панику, я никогда ничего не боялась настолько сильно. Меня кинули на землю и продолжали бить ногами. Через пару минут я увидела блеск. Это был нож. Невозможно передать словами, что чувствует человек, когда его вживую режут. Это были не глубокие раны, но какая разница, если я чувствовала каждый порез, каждый раз, когда лезвие соприкасалось с моим лицом и телом, я думала, что не выдержу, я даже чувствовала, как отключаюсь, но Джек подносил что-то вонючее к моему носу, что просто не давало мне потерять сознание. Я понимала, что они убьют меня без капли сожаления, мне казалось, что они какие-то сектанты или просто психи. Мне надо было спасаться. Я собрала все мысли в кучу, схватила камень около меня, приподнялась и ударила ближайшего парня в лицо, на столько сильно, на сколько позволяло мое состояние. У него пошла кровь, и остальные остановились на пару секунд, чтоб помочь ему, я подумала, что это мой шанс убежать, я бы бежала куда глаза глядели. Так и случилось, я сумела вырваться. Но через 10 минут бега, я почувствовала невыносимую боль в животе. И кровь. Я не могла стоять на ногах. Я села за дерево и плакала, мне нельзя было издать ни единого звука. Переплетение моральной и физической боли, казалось, сведут меня с ума. Я поняла, что ребенка уже не спасти. Мое состояние становилось все хуже, голова кружилась, я не чувствовала своего тела, я не понимала сон это или реальность, и я потеряла сознание. Не знаю, как долго я пролежала, но проснулась я уже в больнице. Я не то, что не хотела ни с кем разговаривать, я не хотела дышать. Я плакала каждую ночь. И день, и вечер. Мне прописали сильные успокоительные, которые лишь еще больше погружали меня в мысли о том, насколько сильно я ошиблась в человеке. Я доверила ему не только свою жизнь, но и жизнь моего ребенка. Я ненавидела себя. Я ненавидела весь мир. Я не могла перестать думать о том, как сложилась бы моя жизнь, не рассказав я о своей беременности. Если бы я бросила Джека или исчезла. Нашел бы он меня? Что он сделал бы в будущем с нашим ребенком? Смог бы отец так же безжалостно избавиться от своей плоти и крови? Я была не в себе несколько месяцев. Была под наблюдением врачей, постоянно в больнице пока я не начала концентрировать свою боль в агрессию. Я хотела узнать, что это за община такая. Что у них за братство. — Мей… — Начал говорить я, чтоб выразить свое сострадание и поддержать. — Не надо меня жалеть. Да, это страшно, да, и врагу не пожелаешь. Я слишком часто слышала жалость в свою сторону и уже по вашему взгляду понимаю, что вы в ужасе. Это было давно, я справилась. Я такой же человек, как и все остальные, просто с тяжелой историей. — Хорошо, я понял тебя. Ты узнала кто такой Джек на самом деле? Что за деревня? — Да. Я долго искала информацию. Я сидела на разных форумах, когда мне разрешили вернуться домой. На одном из них я нашла человека, который любит копаться в разных грязных историях. Я не знаю, как его зовут и даже пол этого человека. Все строго анонимно, что мне даже нравилось, потому что в ответ я так же держала свою жизнь под замком. Этот человек скинул мне сайты, где пишут про то, чего вы никогда не узнаете из новостей или на официальных страницах интернета. Община Стоунов появилась в 1950 году. Некоторые люди поняли, что все новое, что придумывает общество — отклонение от своих предков. Отречение от них, предательство. Поэтому они решили вернуться чуть ли не к каменному веку. Там нет технологий, ничего современного абсолютно. Врачи лечат только народной медициной, повара готовят в печах и все подобное. Там царит строгий патриархат. Женщины-никто, прислуга. Там строгие правила ко всем, в особенности к женскому полу. Если девушка не невинна, ее либо отправляют ублажать всех, кому она приглянется, либо позор на всю деревню, а это значит, что ей даже медицинскую помощь не окажут в трудной ситуации. Там много всяких ужасов и правил. — Как можно в нашем мире быть сторонником этого кошмара? Какой нормальный человек на это согласиться? И все эти годы община существовала? Они насильно людей туда приводят? — я был в недоумении, это и правда похоже на секту, если уж тебе не нравится ничего современного — не пользуйся. — Это самое интересное, в 1985 году людей, придерживающихся такой жизни строго наказали, и община распалась. Любой нормальный человек считал их бандитами, думал, что они нарушают общественный порядок. Они же по сути шли против всего мира. С одной стороны, стоунцы сильны духом и волей, но они перебарщивают. Их правила противоречили всем нормам человечества. Они существуют как отдельная страна, с отдельным главарем. Для них не писаны законы, кроме тех, что придумали они. Думаю, каждый вздохнул с облегчением, когда общину закрыли. Однако, в 1990 году один «умный» человек возобновил это движение. Я так и не поняла, почему ему позволили это сделать, пока что община Стоунов только в нашем городе, точнее не далеко от него, они набирают людей. Сейчас сложно отречься от чего-то современного. Я знаю лишь то, что сделал это Николас Вайтман — родственник Мэра. Информации за них слишком мало. Но я знаю, что-то можно найти в полицейском участке. Пусть Мэр и заметает за собой следы, его людям нужно знать, какие дела затрагивать больше никогда нельзя. Поэтому в секретных архивах хранят все это. Туда доступа мне нет. Но все, что я могу узнать, выкладываю на сайты желтой прессы. Пусть я не могу отомстить по-настоящему, буду хоть открывать кому-то правду. Может с моей помощью, вы сможете вывести всех на чистую воду, сделать так, чтоб люди перестали так бояться выйти на улицу или завести новые знакомства. Так вот о какой преступной организации говорил Мэтт. Это дикость. — История Уэнсдеев точно связана с этой общиной. Дело не могли закрыть так быстро без вещественных улик. Осталось понять, как можно узнать об этих людях побольше. Чтоб вторгаться на территорию врага, нужно сначала узнать его лучше. А что вы в больнице сказали, кстати? Если такие темы в городе под запретом, то как вы объяснили свое состояние? — Первое время я не разговаривала, поэтому я и не могла ничего объяснить. Но через время я смогла всем этим поделиться с мамой. И тут начала разбираться она. Написала заявление в полицию, требовала разобраться со всей этой чертовщиной в городе. Утверждала, что эти сектанты чуть не убили меня, а полиция оставляет это все безнаказанным. На следующую ночь, ко мне зашел врач. Это была обычная проверка состояния. Вместе с таблетками мне дали записку, которую я храню до сих пор. Даже не знаю зачем. Сейчас покажу. Мей пошла за запиской, а я боялся представить, что там было написано. Во время нашего разговора мисс Герц ушла в другую комнату. Думаю, воспоминание для нее слишком тяжелые, чтоб услышать это снова. Что ж за город такой, горе за горем. Он всегда таким был? Если нет, то что же изменилось? А если да, то почему тут все еще остались люди? Пока я ждал девушку, в голову пришла мысль о том, что община могла забрать Лилит к себе. Что же могли сделать эти животные с девятилетней девочкой? Меня бросило в дрожь от этих мыслей. Мей вернулась и дала мне в руки записку: «Если твоя мать будет мозолить нам глаза, мы завершим начатое и сделаем тоже самое со всей твоей семьей. Надеемся, ты усвоила урок, который мы тебе преподнесли. Не лезь не в свое дело и будешь жить.» — Я решила не связываться с этими людьми, поэтому попросила маму забрать заявление. Врачам сказала, что ничего не помню. Они как будто не в первый раз с подобным сталкиваются, поэтому без лишних вопросов приняли мой ответ. — А тебе важна эта записка? Зачем ты ее столько хранишь? — с недоумением спросил я — Это как еще одно напоминание, что никому нельзя доверять. Я и правда получила хороший урок. Нельзя быть настолько наивной и глупой, далеко не все такие хорошие, какими кажутся на первый взгляд. — Может стоит начать отпускать прошлое? Я хочу забрать себе эту записку. Если у меня получится арестовать всех стоунцев, эта маленькая бумажка может быть прикреплена к делу. Девушка долго думала и вглядывалась в записку, как будто даже прощалась с ней, но все же со вздохом протянула ее мне. Меня в этой бумажке привлекло еще кое-что — буквы. Это был наш язык, написание чем-то отличались. Мало того, что они написаны как будто на старом языке, так еще над «Т» были палочки. Сейчас мало, кто так пишет. Может если мне попадется этот подчерк еще где-то, я смогу что-нибудь понять. — Спасибо за доверие. Представляю, как тяжело тебе было рассказать все это человеку, которого только что встретила, после всего, что ты пережила. Я попрощался с Мей и ее мамой и сел в машину. Община значит. Как ее найти? Она наверняка надежно спрятана. Кто-то точно должен знать о ее местонахождении. Но мне просто так никто не скажет. Что же можно придумать? Глава 12 Следующее утро я провел за разбором всех улик. Думаю, полезно иногда заново все вспомнить, вдруг придут новые мысли. Слишком уж все скрытно, разве то, что так надежно прячут не должно быть на самом видном месте? Пока я об этом думал, понял, что не разу не осматривал город. Тут много парков и скверов, надо пройтись по одному из них. Выбрал я тот, который был в центре города. Красивое место, если не думать о всех ужасах, происходящих тут. Красивый большой фонтан, в который люди кидают монетки. Было бы классно, если желания и правда сбывались. Запах цветов вокруг, ухоженные тропинки, ни единого мусора. Я вспомнил как в детстве приезжал к бабушке в деревню. Хоть вокруг были одни куры, да коровы, моя бабушка всегда ухаживала за своим домиком, не допускала ни единого сорняка, лишней веточки. Именно после таких поездок в деревню, я полюбил тишину и покой. Как это может быть связано с полицией? Я все время буду в опасности, все время в риске. А когда семью заведу, они будут переживать за меня. Но в мечах все же остаются мысли о том, как я с женой и ребенком гуляю по красивым маленьким паркам, вокруг летают птицы, нет этого шума от большого города, а в голове ничего, кроме любви к своей семье. Что-то я замечтался. Надо возвращаться в реальность. Уэнсдеи, Стоунцы — вот мои заботы на сегодняшний день. Я увидел вагончик с хот-догами недалеко от парка, там были столики с зонтами сверху. Решил, что перекусить, сейчас хороший вариант. Забрал свой хот-дог, выбрал столик и начал обедать. Мою трапезу прервал знакомый голос позади меня: — Не оборачивайтесь и сделайте вид, что разговариваете по телефону. Неожиданно. Однако, я сделал так как мне велели. Голос женщины, как пение ангела, это точно Элизабет. Зачем такая маскировка? — У нас мало времени. Я хотела вам позвонить, но поняла, что меня прослушивают. Это было несложно вычислить. Я не знала, как вас найти и уже почти отбросила идею вам помогать, но сегодня я увидела, как вы гуляете в парке, поняла, что это знак. Что вы хотели у меня узнать? — Нэнси писала, что после того, как она вышла на работу, вы должны были ей сообщить что-то важное, что именно? После этой записи, ежедневник она больше не вела. — Один из ее пациентов не тот, за кого себя выдавал. Она долго наблюдала за Робином. Его состояние колебалось — то становилось лучше, то хуже. Для Нэнси это был отличный пример для ее научной работы. — Я читал про него — пациент с ПТСР. Но что значит не тот, за кого выдавал? — Я заметила, что он абсолютно нормально общается в одним врачом нашей больницы, хотя при всех, ему тяжело и два слова между собой связать в нормальное предложение. Так же, он часто бегал на задний двор и копался в кустах. Я не в свое дело не очень люблю лезть, но все-таки ночью решила проверить, что же в этих кустах. Страшно было до ужаса, я не рискованный человек, но этот мужчина слишком странный, поэтому мое любопытство взяло верх. В кустах я нашла записку, на которой написано: «Правильно, продолжай в том же духе, не забудь поменять В15 на то, что тебе передали». Я знаю, что В15 — это одно из лекарств, разработанных в нашей лаборатории. Оно действует как обезболивающее и почти не вызывает побочных действий. Мы даем его почти всем, кроме тех, у кого аллергия на компоненты в составе или тех, кому не нужно обезболивающее вовсе. Я ничего не поняла, но точно знаю, что он менял лекарства и пытался кого-то подставить. — Нэнси, по слухам, обвиняют в подмене лекарств. Вот кого он хотел подставить. То есть и со Скоттом так же поступили. — Именно. Я не нашла связи между эти пациентом и врачом, с которым он общался. Никаких общих родственников или знакомых. Так же я узнала, что Робин зачем-то спрашивал про Лилит. Нэнси любила всем рассказывать про свою дочь, про ее успехи, и Робин часто слышал это. Мы все думали, что это не важно, что это просто бред сумасшедшего. Он, что слышал, то и спрашивал. Раньше я не обращала на это внимание, но после того, как заметила его странное поведение, вспомнила, как он каждый раз просил оставить его одного, после рассказа Нэнси про Лилит. Мы даем нашим пациентам хоть глоток свежего воздуха, чтоб они могли на секунду забыть, что с ними случилось. А Робин никогда на долго не пропадал, всего пара минут и вот он уже вернулся. Никаких сомнений раньше не было, что он может что-то на самом деле замышлять. — Вы сказали, что видели записку. Я хочу вам кое-что показать, чтоб вы сравнили почерк. Вы сможете вспомнить, если увидите? — Я не знаю даже. Зрительная память у меня хорошая, но есть люди, у которых почерк очень похож. Стоит попробовать. Я незаметно протянул назад записку. Отличительной чертой этой бумажки, были пятна от чернил, почти незаметные, но эти точки режут глаз тем, кто пишет обычной ручкой.