Кейтлин, должно быть, не нравится хмурое выражение моего лица, потому что ее ледяные голубые глаза сужаются, и она бросает: – Есть что сказать? – Забавно, насколько все вы помешаны на Эйдене. Я понимаю, что он классный, но если серьезно, то мне надоело тратить время на разборки и остальное дерьмо. – Я подхожу к Эйдену, уверенно беру его за руку. – Пойдем. Я не даю времени протестовать: я просто тащу его за собой, надеясь, что остальные друзья последуют за нами. Через несколько секунд меня догоняет Шарлотта. Ноа и Чейз следуют за ней. Мэйсон отстает на несколько шагов. – Встречаемся у Амелии! – объявляет Эйден, как только мы садимся по машинам. Машины Джулиана на парковке нет: скорее всего, он утешает Аннализу. По этой причине Шарлотта садится в «челленджер» Эйдена, а Ноа и Чейз едут с Мэйсоном. – Всегда нужно лезть в эпицентр драки, а, Амелия? – вздыхает Эйден, выезжая с парковки. Включив обогрев, я вздыхаю, глядя на свою руку. Очень надеюсь, что я не сломала пальцы о лицо Райана. – Если бы драма не была частью моей жизни, это была бы не моя жизнь, – ехидничаю я. По мере того как кафе удаляется, я замечаю «мустанг» Райана, выезжающий с парковки и направляющийся в противоположную сторону. Может быть, нам дадут передышку и эта ветвь драмы будет вырублена и навсегда исчезнет из нашей жизни? Может быть, мы действительно сможем приятно провести остаток моего времени в Кинг-Сити? * * * Подъехав к дому, я первая выхожу из машины и опускаю сиденье, чтобы Шарлотта тоже могла выйти. Внедорожник Мэйсона останавливается рядом с машиной Эйдена на подъездной дорожке. Мгновение спустя мы все встречаемся на крыльце. Эйден еще не успел отругать меня, как он обычно делал, когда я ввязывалась в драку, – вернее, когда я была инициатором. Если не считать замечания в машине, он вел себя довольно тихо. Шарлотта практически провозгласила меня своим героем. – Вот бы и у меня было столько смелости, чтобы ударить человека в лицо! – восторгается она. – Ты же видела, как бесполезно я пряталась за Мэйсона? – Шарлотта берет паузу, как будто обдумывая следующие слова. – Ладно, я бы никогда не ударила человека, но, по крайней мере, я бы хотела не бояться. Например, мой сосед по шкафчику брызгается отвратительным парфюмом всякий раз, когда я попадаю в зону его видимости. А у меня на этот запах аллергия. Но разве я когда-нибудь скажу об этом? Нет. Потому что это будет означать конфликт. Шарлотта хмурится, и мне кажется, что сейчас она говорит больше с собой, чем с нами. Я отпираю входную дверь, и мы все вваливаемся внутрь, прячась от прохладного зимнего воздуха. Проверив гараж, я обнаруживаю отсутствие маминой машины. Я отправляю ей сообщение, чтобы узнать, когда она будет дома, однако не надеюсь получить ответ в ближайшее время. Вероятно, она у своего нового парня, о котором мне ничего не известно. – А кто твой сосед по шкафчику? – интересуется Ноа, как только мы снимаем обувь и куртки и идем в гостиную. – Лейкерман? Шарлотта, скрестив ноги, сидит на полу лицом к дивану. Чейз расположился рядом с ней. Ноа усаживается на маленький диван, а мы с Мэйсоном – на больший. Эйден уходит в другую комнату: скорее всего, ему нужно позвонить и узнать, как дела у близнецов. – Да, Питер Лейкерман. Каждый раз, когда он распыляет эту гадость, моя шея и грудь покрываются крапивницей, – объясняет она, подсознательно потирая ключицу. – Я поговорю с ним после рождественских каникул, – обещает Ноа. Голубые глаза Шарлотты встревоженно расширяются. – О, нет! Все в порядке, правда. Не нужно ничего говорить. – Чарли, у тебя крапивница. Очевидно, что это не нормально, – подчеркивает Чейз, бросая на Ноа ревнивый взгляд. Чейз влюблен в Шарлотту. Я предполагаю, что его беспокоит ее нерешительность, даже если это и касается обращения к соседу с простой просьбой побрызгать одеколоном после ее ухода. Ревнует ли он, что Ноа вступился, не дав ему шанса? Ноа точно не испытывает романтических чувств к Шарлотте; он просто Ноа. – Лейкерман – отличный парень. Я скажу ему, что у тебя аллергия, и попрошу сменить парфюм или хотя бы брызгаться после того, как ты заберешь книги, – настаивает Ноа, улыбаясь так, будто только что собрал кубик Рубика за неполные тридцать секунд. – Это необязательно, – робко возражает Шарлотта. Ноа хмурится и смотрит на Шарлотту так, будто она только что сказала ему, что Земля плоская. – Мы друзья. Было бы плохо, если бы я ничего не сказал, – уверенно заявляет он, вызывая на ее щеках румянец. – Почему ты молчала? – Чейз хмурится. – Я бы помог. Узнай Чейз раньше, он бы давно примчался на помощь, ведь он, как-никак, в нее влюблен. Он точно не рад, что Ноа стал ее рыцарем в сияющих доспехах раньше, чем у него появился шанс. Эйден возвращается в комнату под моим пристальным взглядом. – Все в порядке, Чейз, – настаивает Шарлотта, пока Эйден пересекает комнату и садится рядом со мной на диван. – Ты ведь знаешь, что мне не нравится быть центром драмы. – О, раз уж мы заговорили о драме… – начинает Ноа. – Какого черта, Амелия? – Эй, Ноа, зато на этот раз ты ничего не пропустил, – подтрунивает Мэйсон. – На этот раз я и не собиралась никого бить! – защищаюсь я, но, подумав, тотчас добавляю: – Как, впрочем, и в прошлые… – Куда же подевались твои взгляды а-ля хиппи? Все эти «я не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому давайте перестанем враждовать и будем сидеть и заплетать людям волосы»? – с ухмылкой спрашивает Ноа. – Я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня. И да, я хочу, чтобы порочный круг насилия наконец-то закончился. Но он начал говорить гадости о Джейсоне и Джексоне, и я не знаю… Я потеряла голову. Теперь я понимаю, почему парни испытывают автоматическое желание драться, когда узнают, что кто-то обидел их друзей. Вы просто не можете сидеть и смотреть, как кто-то проявляет неуважение к дорогим для вас людям. – Ты нанесла первый удар! Я даже не ожидал! – восклицает Чейз. – Да. Было жарко. – Мэйсон подмигивает. Заметив это, Эйден застывает. – Не надейся, что это повторится, – бормочу я. – Моя рука все еще пульсирует от боли. – До сих пор? Почему ты молчала? – требовательно спрашивает Эйден, осторожно беря мою правую руку. – Не знаю. Я подумала, что через какое-то время боль утихнет. Я и раньше била людей по лицу. Помнишь вечеринку по случаю Хэллоуина у Ноа? – О, мне кажется, что мы все ее помним, – усмехается Мэйсон. – У меня память немного размыта, но я, кажется, понимаю, о чем идет речь, – добавляет Ноа, потирая затылок, где ему наложили швы. – Ненавижу чертовы сотрясения. – Странно. В прошлый раз у тебя рука не болела, – замечает Чейз. – Насколько я помню, ты ударила его сильнее, чем Райана. Он даже на задницу грохнулся. Я стараюсь не выглядеть слишком гордой, но да ладно! Если подумать, то это и правда было довольно круто. – Да, но мне все равно было больно, – отвечаю я. – Парень на вечеринке был пьян и не ожидал, что я буду драться. Уж поверьте мне, я никогда никого не била с такой силой, с какой ударила Райана. Боже, какая же я лицемерка. Я прошу Эйдена и парней не драться, хотя сама делаю то же самое. Впрочем, я ни о чем не жалею. – Попробуй сжать и разжать кулак, – просит Эйден, нежно держа мою руку. Я пытаюсь выполнить просьбу, а пока он сосредоточенно играет в доктора, я изучаю его прекрасное лицо. Сегодня Эйден превзошел сам себя. Райан говорил ужасные вещи о его семье, о братьях, но Эйден не избил его до полусмерти. Конечно, он все равно надрал ему зад, но я думаю, что это было вполне заслуженно. Эйден мог бы продолжать, и он бы выиграл драку, однако он предпочел уйти, признать, что Райану больно. Он попытался положить конец ненужной ненависти и конфликту. Он переворачивает мою руку, и я не могу не улыбнуться. Эйден – обычно такой жесткий и устрашающий – обращается с моей рукой нежно и осторожно. – Можешь выпрямить средний палец? – просит он. Я пытаюсь, но потом качаю головой. Не могу. – Он опух – возможно, у тебя перелом или вывих. Нужно сделать рентген, – авторитетно заявляет он. Я пытаюсь отдернуть руку, но Эйден не дает мне этого сделать, не закончив осмотр. – Эйден, прошу тебя. Все в порядке. Ты постоянно бьешь людей и никогда не ломал руку. Хотя у тебя руки обычно в крови! – восклицаю я, кивая на свои чистые пальцы. Он берет паузу, самодовольно вскидывает бровь. – Я знаю, как правильно бить. – И я тоже знаю, – бормочу я. – Или, по крайней мере, я так думала… Эйден отпускает мою руку и идет смотреть в интернете ближайшие клиники, где можно сделать рентген, решив за меня, что я нуждаюсь в медицинской помощи. Боже. Как же это неловко. Райану даже не пришлось шевелиться, чтобы одержать победу. Если его глупое лицо сломало мою глупую руку, я буду в полном отчаянии. – Эйден, а ты не забыл, что тебе пора к братьям? Они ведь так ждали киномарафон, ждали, когда ты вернешься к Джулиану, – напоминает Мэйсон, глядя на него поверх моей головы (я сижу между ними на диване). – Я заброшу ребят по домам, а потом отвезу Амелию в клинику на рентген. Я упрямо скрещиваю руки. – Если я и захочу сделать рентген, – а я не захочу, – я в состоянии отвезти себя сама, – вмешиваюсь я, прекрасно понимая, что меня проигнорируют. – Все в порядке, – отвечает Эйден, перехватив взгляд Мэйсона. – Я отвезу. Честно говоря, я даже не знаю, почему я волнуюсь. – Серьезно, Эйден. Мне не трудно, – настаивает Мэйсон, он полон решимости.