– Не знаю, мы давно их не видели. Они ушли кататься на аттракционах, – объясняет Джейсон, вытирая рот рукавом. Эйден хмурится, но ему не дают ничего сказать, потому что из толпы неподалеку от нас раздается шум. – Что за вопли? – ворчит Аннализа, садясь за стол и откусывая кусочек кренделя у Мэйсона. – Помните мэра, чьи плакаты повсюду развешены? Ну, мэр Кесслер, который в губернаторы баллотируется. Так вот это он и куча репортеров, – рассказывает Мэйсон. – Он позиционирует себя семейным человеком, любящим детей, хотя сам на стороне шашни крутит с любовницей. Вивьен Хенфри, репортер с Пятого канала, его на дух не переносит. Мы все поворачиваемся и смотрим на Мэйсона так, будто он только что объявил, что у него в чреве растет сын сатаны. – А ты откуда знаешь? – спрашивает Джулиан, озвучивая вопрос, над которым все мы задумались. Эйден тем временем пристально смотрит на мэра. Мэйсон пожимает плечами. – Эй, мы с Джейсоном сидим и едим крендельки. Это не моя вина, что прямо перед нами разворачивается драма. Я случайно подслушал. Я слежу за взглядом Эйдена, пока он смотрит в толпу. Насколько я вижу, мэр – довольно приятный мужчина. Его улыбка способна очаровать любого потенциального избирателя. Он выглядит собранным, разговаривает с гостями карнавала и одновременно пытается обезоружить репортеров, бросающих в его адрес обвинения. – На что уставились? – спрашивает Чейз, когда они с Джексоном присоединяются к компании и занимают место за столом. Хотя Мэйсон и вводит его в курс дела, разговор быстро переходит на то, как Чейзу и Джексону удалось избежать брызг рвотного фонтана на одном из аттракционов. – Зато Ноа и Шарлотте досталось с лихвой! Боже, как же мы смеялись! – Джексон смеется, блаженно вспоминая инцидент. – Почему-то я даже не удивлена, что это случилось именно с Ноа. – Я сочувствую ребятам, но не могу не смеяться. – Где они? Чейз отламывает кусок от огромного кренделя Мэйсона, получая сердитый взгляд. – Ушли переодеваться. Шарлотта явно не в восторге от рвотного душа, но, по крайней мере, она была с Ноа, а он сможет ее взбодрить своими глупыми шутками. – Вы выиграли призы? – спрашивает Джексон Эйдена. Эйден не слышит вопрос: его недовольные глаза сфокусированы на мэре Кесслере. Он как будто посылает в его сторону угрожающие импульсы. Я отвечаю Джексону вместо Эйдена. Разговор продолжается, но никто не замечает, что расчетливые глаза Эйдена сузились. – Все в порядке? – шепчу я Эйдену, пока все остальные заняты разговорами. Он не отвечает. Он как будто отключился от всего, что происходит вокруг нас, и видит только мэра. Я даже не знаю, смотрит ли он на Кесслера или мысленно перенесся куда-то еще. Его взгляд настолько сосредоточен, что я почти пугаюсь. – Эйден… Не дав мне закончить, он резко встает и с осязаемой ненавистью направляется в сторону мэра, точно на боевое задание. Я тоже встаю, делаю пару шагов, но не иду за ним, инстинктивно понимая, что он что-то задумал и хочет сделать это самостоятельно. Все остальные тоже замечают. Разговоры вмиг прекращаются, и мы с любопытством и тревогой смотрим на Эйдена. Мышцы его спины заметно напряжены, а руки сжаты в кулаки. От этого зрелища у каждого из нас перехватывает дыхание. Эйден не замедляет шаг. Он быстро обходит людей и оказывается прямо перед мэром. Эйден обладает уникальной способностью притягивать людей, поэтому я даже не удивляюсь, когда мэр прекращает разговор с репортером и смотрит прямо на него. Мэр Кесслер что-то говорит Эйдену, но, к сожалению, я не могу расслышать подробностей. Однако я готова поклясться, что в его глазах мелькнуло признание, прежде чем Эйден сделал то, что потрясло всю толпу. Он поднимает руку и наносит удар, которым мог бы гордиться любой боксер. Мэр падает на землю. В воздухе раздался коллективный возглас: люди осознали, что произошло. Они бросаются на помощь мэру, в то время как репортеры окружили Эйдена. Я слышу брань друзей и тревожный вздох Джейсона на заднем плане и уже знаю, что они поднимаются с мест, готовясь исчезнуть, пока нас не забрали люди в костюмах. В то время как мэр смотрит на Эйдена, тот спокойно встряхивает руку, посылает последний гневный взгляд, отворачивается и небрежно шагает обратно. Я уверена, что мои глаза выпучились, а челюсть почти упала на землю, но я быстро прихожу в себя, хватаю его за руку и увожу с карнавала, пока нас не арестовали за нападение на политического деятеля. Мы пошли на карнавал пешком, что в итоге сыграло нам на руку: нам нужно как можно скорее убраться отсюда, а времени на то, чтобы стоять в пробке, пытаясь выехать с парковки, у нас нет. Мы добираемся до дома за рекордное время и обходим его сзади, вместо того чтобы зайти в переднюю дверь. Нам повезло: за нами никто больше не следовал. Пока мы шли, Эйден молчал, и никто не задавал ему вопросы, поскольку все мы были слишком озабочены побегом домой. Он неторопливо садится на диван на задней веранде, как будто ничего не случилось, а мы стоим рядом в полном недоумении, ожидая объяснений. Когда он их не дает, Аннализа озвучивает то, о чем думают все остальные: – Эйден, какого черта! Зачем ты ударил мэра?! – Он заслужил. – Но ты его даже не знаешь, – добавляю я. – Именно. Его холодный ответ застает меня врасплох. – Что, черт возьми, значит «именно»? – Не хочешь нам все объяснить? – требует Аннализа, скрещивая руки и садясь на диван напротив него. Эйден смотрит на Аннализу, слегка сузив глаза, а затем его взгляд переходит на братьев. Джейсон и Джексон, которые никогда не дают забыть о своем присутствии, сейчас выглядят маленькими и испуганными. На их лицах отчетливо написана тревога за брата. – У тебя… будут неприятности? – выдавливает Джейсон, напоминая мне о том, насколько он юн. Эйден открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрывает его, как будто передумав. Его суровое выражение смягчается. – Все будет хорошо. Я обещаю, – отвечает Эйден брату, стратегически оставляя вопрос Джейсона без четкого ответа. Станет ли мэр выдвигать обвинения? Знает ли он вообще, кто такой Эйден? Эйден встает. – Уже поздно, пора спать, ребята. Джейсон, Джексон, марш в постель. Всем спокойной ночи. Он уводит близнецов в дом, не оглядываясь ни на кого. Я смотрю на ребят, а потом снова на удаляющуюся фигуру Эйдена, понимая, что с ним определенно что-то не так. Хочет ли он поговорить? Или, может, он хочет справиться самостоятельно? Наверное, стоит дать ему время побыть с близнецами? Никто из друзей не собирается в дом, но у меня уже руки чешутся проведать Эйдена, поэтому я желаю всем спокойной ночи и оставляю их снаружи на заднем крыльце. Быстро приготовившись ко сну, я спускаюсь по лестнице и направляюсь в комнату Эйдена. Быстрый взгляд на раздвижную дверь говорит мне о том, что Мэйсон, Аннализа, Джулиан и Чейз все еще не ушли. Я стучу в дверь Эйдена и жду, когда он ответит и поговорит со мной. Когда он открывает, он не выглядит удивленным. Он распахивает дверь шире и отступает в сторону, чтобы впустить меня. – Что-то ты долго. – Как ты узнал, что я приду? – удивлюсь я. Эйден улыбается, но я вижу, что он сопротивляется желанию закатить глаза. – Это вроде как наша фишка. В случае неприятностей один из нас бежит за другим, чтобы поговорить и во всем разобраться. Возможно, мы просто очень любим совать нос в чужие дела, – заканчивает он шуткой, заставляя меня улыбнуться. – Неужели у нас появилась еще одна «фишка»? Только Ноа не говори. Вчера нас обоих ужалила оса, и он сказал: «Эй, а что, если укусы ос станут нашей фишкой? Или любой другой вид насекомых, которые могут укусить или ужалить?» – Я смеюсь, вспоминая тот случай и его надежду на то, что он наконец-то нашел потенциальную «фишку». – Бедняга не сдается. Сев на кровать, я скрещиваю ноги. – Вернемся к текущему вопросу. Что там произошло? Эйден садится напротив меня. – Я ударил мэра. Спасибо, мистер Очевидность. – Я знаю. Почему ты это сделал? Он собирается что-то сказать, но я быстро его перебиваю: – И не говори, что он заслужил. Эйден смотрит на меня с приподнятой бровью. – Он заслужил, – бормочет он, прежде чем посмотреть мне прямо в глаза. – Эндрю Кесслер – мой биологический отец. Мне требуется время, чтобы переварить полученную информацию. – Твой биологический отец? – глупо повторяю я. – Да. – Мэр этого города – человек, который бросил тебя, когда ты был ребенком, в то время как твоя мама болела раком и была беременна близнецами? Бросил, потому что не хотел оплачивать счета?! Этот человек – мэр? Тот, кто баллотируется в губернаторы?! У меня нет слов. Человек, которого описывал Эйден, бросил семью, потому что не хотел платить по счетам. Он оставил сына и больную беременную жену. И он – мэр? Боже мой. Все это время Эйден видел рекламу и плакаты, слышал о том, как Эндрю Кесслер ведет предвыборную кампанию, рассказывая, что он семейный человек, который борется за семьи с низким доходом, любит детей и заботится о родителях-одиночках. – Да, это он, – отвечает Эйден на мой по большей части риторический вопрос.