– Ты хоть знаешь их имена? – огрызается Эйден. – Эйден, послушай… – Нет, это ты послушай, – перебивает он, сверкая глазами. – Ты появляешься на нашем пороге, хотя раньше не желал иметь ничего общего ни с ними, ни со мной, и у тебя хватает наглости разыгрывать семью? – Эйден встает. – Пожалуйста, иди своей дорогой. Дверь вон там. Эндрю даже не думает шевелиться. На самом деле он выглядит так, будто сама ситуация его забавляет. – Твоя реакция вполне нормальна, сынок. Пожалуйста, сядь обратно. Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты злишься на меня. Я бросил твою маму, когда она была беременна. Меня не было рядом с тобой, когда она умерла, и меня не было рядом, пока ты рос. Но эти мальчики, Джейсон и Джексон, еще маленькие. Очевидно, что наша встреча на ярмарке – это судьба. Нам суждено получить второй шанс. Стать семьей. – Эндрю наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, и в его глазах появляется блеск, которому я не доверяю. Наверное, я слишком громко усмехаюсь, потому что они оба переводят глаза на меня. – Хочешь что-то сказать? – Эндрю поднимает бровь. Эйден снова садится рядом со мной. Я никогда не была тем человеком, который держит язык за зубами. – Хотите сказать, что вся эта хрень с воссоединением не имеет отношения к возможному скандалу в середине предвыборной кампании? Что вы бы захотели общаться с Эйденом, Джейсоном и Джексоном, даже если бы не баллотировались в губернаторы? Глаза Эндрю сужаются на долю секунды, прежде чем его выражение снова становится мягким. – Как я уже сказал, нас свела судьба. – Он берет паузу, тщательно обдумывая свои следующие слова. – Вообще-то я приглашаю вас на гала-вечер, который завтра устраиваю. Я уверен, что люди одобрят знакомство с моими сыновьями. К вечеру мне доставят костюмы ваших размеров. Полагаю, у вас здесь нет парадных туфель? Он достает из кармана кошелек, и у меня глаза разбегаются, потому что он выглядит так, будто в нем достаточно денег, чтобы оплатить годовое обучение в колледже. Эндрю вытаскивает несколько купюр. – Этого должно хватить на обувь и кое-что еще. – Он смолкает, рассматривая меня. – Думаю, ты захочешь привести ее в качестве спутницы? Вот деньги на платье и туфли. – Эндрю достает купюры и протягивает аккуратную стопку Эйдену, который смотрит на эту кучу так, словно не верит, почему она самопроизвольно не воспламеняется. – Ее зовут Амелия. И нет, мы, пожалуй, откажемся, – прямо заявляет Эйден. Эндрю смеется. Так смеются богатые люди, когда их развлекают чем-то, что они считают ниже своего достоинства. – Я сомневаюсь, что у тебя достаточно денег, чтобы купить платье и туфли. Ты хоть знаешь, сколько стоит хорошая одежда? Джинсы – это не наряд. – Я имел в виду, что мы не придем, – уточняет Эйден. – На самом деле это, наверное, последнее, чего бы я хотел. Я бы предпочел, чтобы мне выковыряли глазные яблоки ржавой ложкой, нежели провести вечер в твоей компании. Эндрю кладет стопку купюр на журнальный столик и ставит сверху статуэтку, чтобы деньги не разлетелись от ветра. – Но мы с тобой – одна кровь, – начинает Эндрю, пронзая Эйдена взглядом. – Если бы мы не были родственниками, я бы выдвинул против тебя обвинения. Но, к счастью для тебя, мы оказались родней, и поэтому я ожидаю, что ты придешь на торжество, где я смогу представить миру своих сыновей и показать им, что мы сильная, сплоченная семья, которая может преодолеть прошлое и начать все с начала. Мы с Эйденом оба видим угрозу такой, какая она есть: иди на торжество, будь паинькой, не упоминай о прошлом, а он в таком случае не будет выдвигать обвинения. – Моей жене, Кэтрин, не терпится с вами познакомиться. – Эндрю встает, явно решив, что разговор окончен. Мы тоже встаем. И тут Эндрю добавляет: – Как и твоя сводная сестра. Эйден опешил. – Сестра? Эндрю подает сигнал телохранителям, которые тут же направляются к нам. – Да, сестра. Эвианна. Она примерно твоего возраста, так что я уверен, что вы подружитесь. Глаза Эйдена встречаются с моими, и мы обмениваемся ошеломленными взглядами. Как будто Эйдену нужен еще один член семьи. Задняя дверь распахивается так быстро, что едва не захлопывается снова, заставляя всех нас обернуться. Джейсон и Джексон вернулись. На их лицах застыло выражение страха. Они знают, что мэр, которого прошлым вечером ударил Эйден, находится здесь, в доме, и они не хотят, чтобы у их брата были неприятности. Эндрю окидывает оценивающим взглядом близнецов. – Привет, мальчики. Я ваш оте… – Не сейчас! – рявкает Эйден, встав между Эндрю и братьями, как будто не хочет, чтобы он даже смотрел на них. Глаза Эндрю холодные, расчетливые. – Они должны познакомиться с отцом. Эйден напрягается. Его спина становится крепкой, как камень, а глаза – жесткими. – Ты не их отец, – рычит Эйден. – И у тебя после развода нет на нас юридических прав. Эндрю поправляет дорогие запонки, совершенно не обращая внимания на устрашающую манеру поведения сына. – Тебе нужно время, чтобы адаптироваться. Мы же семья, помнишь? У Эйдена почти отвисает челюсть. В глазах горит огонь, который я видела всего пару раз, когда он прикидывал, как превратить чью-то жизнь в ад. Эндрю не ждет, пока мы ответим. – Мы найдем выход. Увидимся на торжестве. Эйден следует за ними в дом, как будто желая убедиться, что они сразу уйдут, оставив меня снаружи с его братьями. – Эйден в беде? – спрашивает меня Джексон с явным беспокойством. – Ты видел лицо Эйдена? То, которое обещает боль? Думаю, это мэр в беде. Джейсон улыбается. Его глаза сияют от гордости за брата. – Да. Пусть катится ко всем чертям, мудак. Я смотрю на него с круглыми от удивления глазами. – Кто тебе сказал, что так можно говорить?! Небольшой румянец расплывается по его щекам. – Ноа сказал, что я могу так говорить о людях, которые плохо ко мне относятся. – Может быть, не стоит так говорить при Эйдене? – предлагаю я, сопротивляясь желанию рассмеяться. Но Джейсон совершенно прав. Мэр Эндрю Кесслер определенно мудак. Глава 17 После ухода Эндрю Эйден заявляет, что никто на торжество не идет. В доме царит напряженная атмосфера. Шарлотта, Ноа и Чейз переживают из-за сложившейся ситуации. Близнецы волнуются, что их брат попал в беду. Мэйсон избегает меня после инцидента с холодильником (что заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой за то, что его отец изменяет с моей мамой). Кроме того, я до сих пор не призналась Эйдену в том, что уезжаю. А поскольку в последнее время все стало так сложно, Джулиану пришла в голову отличная идея поиграть в пейнтбол и выпустить пар. При других обстоятельствах это было бы весело, но сейчас? Не уверена. Выдать оружие кучке обозленных подростков и велеть им стрелять друг в друга? Вряд ли из этого получится что-то хорошее. – Я и Джексон – капитаны команд! – восклицает Джейсон, пока мы надеваем комбинезоны поверх одежды. В итоге команды состоят из меня, Джексона, Мэйсона, Аннализы и Чейза против Джейсона, Шарлотты, Джулиана, Эйдена и Ноа. Чейз наблюдает за Ноа, пока тот показывает Шарлотте, как пользоваться ружьем, но быстро отворачивается и топает ногой по грязной земле. Шарлотта поехала со мной, Эйденом и Аннализой и по дороге рассказала нам, что произошло между ней и Чейзом. После нашего утреннего разговора он пошел в душ, а потом, пока мы разбирались с мэром, поговорил с Шарлоттой. Она рассказала нам, что Чейз признался в том, что всегда был в нее влюблен, но боялся сказать, потому что не хотел услышать отказ. И вот она воплотила эти страхи в реальность. Она сказала ему сквозь слезы, что любит его, но не испытывает тех же чувств, что и он к ней. Когда он спросил, не связано ли это с Ноа, она ответила отрицательно, объяснив, что пока что не понимает своих чувств. Шарлотта сомневается, что Чейз в это поверил, но он, по крайней мере, не стал нагнетать обстановку. Разговор закончился тем, что Чейз признался в любви еще раз, обещал быть рядом и больше не подвергать их дружбу испытаниям. Конечно, она согласилась, но сказала нам, что во время разговора он не назвал ее Чарли и это ранило ее больше, чем она думала. Даже если она по-прежнему ненавидит это прозвище, его отказ произнести его означает, что что-то в их дружбе навсегда изменилось. Что касается отношений Чейза и Ноа, то они тоже пока непонятные. Чейз принес Ноа невнятные, полушутливые и явно неискренние извинения. Но прежде чем Ноа успел что-то ответить, Чейз убежал. Ноа все утро пытался поговорить с Чейзом, но тот его избегал (и я думаю, что это начинает раздражать Ноа). По сравнению со всей этой драмой мои секреты лучше не раскрывать, потому что мы и без того достаточно пережили на этих каникулах. Я знаю, что Эйден все еще думает, что я должна рассказать Мэйсону правду. Но я просто не могу. Слишком уж много всего навалилось. Неужели я должна стать человеком, который еще больше испортит чужие каникулы? В данный момент мои друзья стоят на противоположных сторонах арены, ждут сигнала, держа в руках ружья с краской. Проигравшая команда будет готовить и убирать в течение следующих трех дней, так что боевой дух у всех на подъеме. Все хотят уничтожить соперника. Поскольку мы с Эйденом в противоположных командах, он пообещал мне перед матчем, что убьет меня последней, ну, как джентльмен, которым он и является. Я улыбнулась ему и сказала, что с удовольствием на это посмотрю. Звучит сигнал, и мы разбегаемся. Мы разделились на пары. Мэйсон схватил Аннализу и Джексона, прежде чем я успела сказать ему хоть слово. Мы с Чейзом остались вдвоем, что, конечно, меня не смущает. Мы собираемся надрать задницу всем и каждому. Не прошло и двух минут, как мимо моей головы пронеслись шарики с краской. На виновника выстрела указывает дьявольский смех Ноа. В итоге нас с Чейзом разделили, и я осталась одна. Грусть, однако, длится недолго: я натыкаюсь на Джейсона, который присел за кучей покрышек, повернувшись ко мне спиной.