Эксклюзивный отрывок Глава 1 Когда я училась в начальной школе, я думала, что быть нормальным человеком – это, наверное, самое худшее, что может произойти. Мне было шесть или семь лет, когда из списка заранее утвержденных профессий мы должны были выбрать, кем хотим стать в будущем. Однако у них не было того варианта, который бы я хотела, поэтому я выбрала доктора и пошла домой жаловаться. Мой папа очень смутился, когда я объяснила, что не хочу быть ни врачом, ни юристом, ни учителем, а хочу стать парикмахером горилл и подрабатывать в странствующей группе, играя на укулеле. Он пытался забросать меня логическими фактами, но меня не останавливал тот факт, что гориллам, вероятно, не нужны парикмахеры, или что я не умею жонглировать или играть на укулеле, и что никто бы даже не стал смотреть на такую группу. Затем он обрушился на меня с речью о том, что это ненормальный карьерный путь. Я ответила в своей милой детской манере, что быть нормальным – это скучно. Я хотела, чтобы со мной происходили интересные вещи, даже если бы они и делали мою жизнь сложнее. Сейчас, оглядываясь назад, я бы пошла на все что угодно, лишь бы отшлепать шести-семилетнюю меня и выбить эти глупые слова из ее головы. Мой отец хотел, чтобы у меня была обыденная, скучная жизнь без каких-либо трудностей. Но я эту идею всячески отвергала. Забавно, что в итоге именно он привел в движение цепь событий, благодаря которым моя жизнь уже никогда не будет нормальной. В течение последнего года два разных человека неоднократно пытались покончить с моей жизнью. Первый из них – это Тони, человек, который, вполне возможно, является психопатом. Именно он стал причиной, по которой мне пришлось трижды переезжать и каждый раз менять свою личность. Второй – биологический отец Эйдена, Эндрю Кесслер. Он безжалостен и явно не против убить девочку-подростка, чтобы послать сигнал своему сыну, который угрожал разгласить его истинное, дерьмовое прошлое. У моей матери роман с отцом одного из моих лучших друзей, и я понятия не имею, должна ли я рассказать об этом Мэйсону. Плюс ко всему, Мэйсон, скорее всего, влюблен в меня, а я не хочу сейчас даже думать об этом. Брат Аннализы, Люк, предстанет перед судом за убийство отчима Эйдена. Вот только он не помнит, что кого-то убивал, потому что был нетрезв. Аннализа вдруг тоже осознала, что не может вынести отсутствия Люка в своей жизни. Ноа и Чейз находятся в стадии «мы друзья, но не совсем», потому что Чейз застал Ноа в постели с любовью всей его жизни, Шарлоттой, которая даже не знает, кто из них ей на самом деле нравится. Мой средний (и любимый) палец вывихнут после стычки с Райаном, теперь уже бывшим сводным братом Эйдена, а нос распух и кровоточит после столкновения с локтем Мэйсона. Кроме того, мое тело покрыто синяками и порезами после попытки отца Эйдена меня убить. И что еще хуже, меня перевезут в другое место, как только агенты, которым поручено мое дело, окончательно определят наше новое место и личности. Кинг-Сити – единственное место, где я чувствую себя как дома, где у меня есть друзья, которых я обожаю, и любимый парень. Эйден знает обо мне все, и я решила нарушить несколько небольших правил, чтобы не пришлось отказываться от наших отношений. Одно из них – не связываться ни с кем из прежней жизни. Тем не менее я решила не рассказывать об этом ни маме, ни агентам. Зато, когда настанет время уезжать, у меня не будет ощущения, что мое сердце вырвали, потому что у меня все еще будет Эйден. Но пока я все еще здесь, в Кинг-Сити. И мою жизнь теперь омрачают не только Кейтлин и Райан, но и лучшие друзья, находящиеся в центре собственной драмы. Я уже молчу о двух психопатах, жаждущих моей смерти. Как мило. Честно говоря, Джулиан – единственный, кто держит себя в руках и живет относительно нормальной жизнью, за исключением того, что он тусуется со всеми нами. После аварии Эйден и Мэйсон рассказали копам довольно убедительную историю, придерживаясь правды, но опуская любое упоминание обо мне или Джулиане. Насколько я знаю, детективы не видят никаких расхождений в их рассказе. Харви, человека, который сбил нас и пытался застрелить, так и не нашли. Однако Эйден выстрелил, поэтому они считают, что он ранен. Копы проверили отпечатки пальцев на ноже, который он держал у горла Эйдена, и они совпали с отпечатками Харви Веденина (я даже не удивилась, что его уже арестовывали). Также неудивительно, что Харви Веденин – известный сообщник и телохранитель Эндрю Кесслера, что придает достоверность рассказу Эйдена. Конечно, нет неоспоримых доказательств того, что за действиями Харви стоял Эндрю Кесслер, но мы знаем правду. Эйден все-таки поговорил с Вивьен Хенфри, репортером, которая ясно дала понять, что не является поклонницей Кесслера, и практически умоляла Эйдена выйти в эфир. Они с Мэйсоном остались в пляжном домике на несколько дней, а остальные вернулись домой. Джейсон и Джексон остановились в доме Мэйсона. Я смотрела новости об Эйдене из дома, и мое сердце разрывалось от гордости, когда я видела его красивое и решительное лицо. Он делился историей своей жизни, которую на самом деле предпочел бы похоронить глубоко внутри. Я знаю, как трудно ему было поделиться прошлым. Однако Эйден был уверен в себе, рассказывая миру о том, что он – сын Эндрю Кесслера (хотя Эндрю изначально утверждал, что у него нет детей). Эйден рассказал, что Эндрю бросил его больную и беременную мать и даже не пытался связаться с семьей после смерти жены. Эйден выглядел смелым, храбрым, уверенным в себе. Его слова были убедительными, захватывающими. Я уверена, что зрители затаили дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова из его рассказа. Это был тот же Эйден, что и обычно, – холодный, решительный, красивый. Он выглядит еще более устрашающе с разбитой челюстью и десятью швами на лбу. Как не влюбиться в такого красавчика? В этом и есть вся суть Эйдена. Он обладает настолько явным обаянием – даже на камеру, – что люди невольно к нему тянутся, любят, проявляют симпатию. И это происходит даже в те моменты, когда все в нем кричит: «Не связывайся со мной!» Вивьен выслушала историю Эйдена, взяла старые семейные фотографии и разрушила кампанию Кесслера. Она доказала, что Кесслер – самый большой лицемер на планете, который на самом деле не заботится о тех проблемах, за которые ратует. Разумеется, Кесслер все отрицал. Его команда быстро и эффективно работает над восстановлением его имиджа, и, насколько я знаю, он не планирует выбывать из губернаторской гонки. Мы были все вместе, когда услышали слова Кесслера о том, что он все равно будет участвовать в выборах. – Он ведь не победит? – спрашивает Шарлотта. – Люди думают, что он ужасный человек, обманщик и лицемер, и не станут его избирать. Что думаете? Аннализа фыркает. – Кто его знает. Худшие люди делали худшие вещи в этой стране, но их все равно избирали, так что… Мы все немного расслабились, зная, что он находится под пристальным вниманием общественности и в ближайшее время не предпримет попыток лишить жизни меня или Эйдена. Надеюсь. Сейчас утро понедельника, и нам приходится возвращаться в школу и сталкиваться со сплетниками, которым больше нечего делать, кроме как таращиться на нас и обсуждать. Не помогает и то, что еще до того, как мы отправились в школу, вокруг нас уже ходили всевозможные слухи. За несколько дней до начала занятий Макайла Томас, лучшая подруга Кейтлин, увидела меня в продуктовом магазине и рассказала всем, что мое лицо пострадало в результате неудачной пластической операции. Мне об этом рассказала Шарлотта, и все, что мне оставалось, – это закатить глаза. Из всех вещей, которые могла придумать Макайла, она выбрала самую простую и скучную ложь. Но все равно это означает, что ученики школы будут на меня таращиться. Хотя это ничто по сравнению с тем, с чем столкнется Эйден. Эйден не любит откровенничать. Это было чудо, когда я заставила его рассказать о себе самую незначительную деталь. Но и это случилось только тогда, когда он проникся ко мне доверием. Вряд ли ему понравится кучка глупых подростков, которые будут открыто пялиться и шептаться. Я не видела его после аварии, потому что он вернулся домой только вчера вечером, но я бы не стала винить его, если бы он решил пропустить следующие несколько дней. Когда мы с Аннализой заходим в школу, я чувствую на себе пристальные взгляды. Я кручу пальцами кулон, который Эйден подарил мне на Рождество, чувствуя его успокаивающий вес. Это перочинный нож, замаскированный под кулон, с секретной кнопкой, на которую нужно нажать, чтобы выпустить лезвие. Конечно, я знаю, что не должна приносить его в школу. Однако в тот день, когда мы с Эйденом отправились на встречу с Вивьен Хенфри и нас чуть не убили, я забыла его надеть. Тогда он бы мне точно пригодился, поэтому я решила, что лучше всегда иметь его при себе. Аннализа, нахмурившись, смотрит на учеников, которые без стыда на нас пялятся. Те в знак покорности поспешно опускают глаза. Если бы я не была ее подругой, я бы ее тоже боялась. Как только мы сворачиваем за угол, направляясь к моему шкафчику, я останавливаюсь. Возле моей дверцы стоит Эйден. Мы не виделись почти неделю, и меня внезапно охватывает чувство покоя. Эйден ждет меня, смотрит так, будто я только что стала самым хорошим событием за всю его неделю. Я приближаюсь, и все вокруг – взгляды, шепот – для меня исчезают. Глава 2 Эйден отталкивается от шкафчика, изучает меня, пока мы с Аннализой двигаемся в его сторону. – Как твой нос? – первое, что спрашивает Эйден, когда мы подходим достаточно близко. Вау. Он такой романтичный. Уголки моих губ приподнимаются. – Не так плохо, как твое лицо. Эйден улыбается, качая головой, и тут же меня обнимает. Он кладет подбородок на мою макушку, и я начинаю таять от его тепла. Я разговаривала с ним по FaceTime в течение недели, но это первый раз, когда мы встретились лично после той суматошной ночи, когда мы попали в аварию и чуть не погибли по приказу Эндрю. Находясь в объятиях Эйдена, слыша его ровное сердцебиение и чувствуя напряженные мышцы спины, я могу с абсолютной уверенностью сказать, что ничто не может заменить ощущения, которые испытываешь, находясь с ним лично. – Ты в порядке? – шепчет он мне. Насколько мне известно, возможность делиться тяжелым опытом очень сближает людей. Если подумать, мы с Эйденом спасли друг другу жизнь. Харви целился прямо в меня, но, когда он нажал на курок, Эйден вмешался, и пуля просвистела мимо. А когда Харви хотел перерезать горло Эйдену, то уже выстрелила я. И я безумно благодарна, что в тот день я хорошо прицелилась. Находясь рядом с Эйденом, я знаю одно: что бы ни случилось в моей жизни, он всегда будет близок моему сердцу. Я киваю в ответ на его вопрос. – Точно? Эйден убирает прядь волос за ухо и отступает назад, чтобы заглянуть мне в глаза. – Мне уже лучше. Сердце мое трепещет. Я вспоминаю, как он сказал мне нечто подобное после того, как мы разделились на треке, когда полицейские устроили погоню. Такое чувство, что эта история произошла с нами целую вечность назад. Аннализа прочищает горло. – Вообще-то я тоже хотела узнать, как у тебя дела. Я смеюсь, отстраняюсь от Эйдена, чтобы Аннализа могла с ним пообщаться. – Я рада, что ты в порядке, – говорит она после теплых дружеских объятий. В этот момент из-за угла появляются Ноа и Джулиан и тоже обнимают Эйдена. – Я знал, что ты здесь, – говорит Джулиан Эйдену, бросив быстрый взгляд в мою сторону. – Эй, неужели так сложно время от времени отвечать на сообщения? – жалуется Ноа, подталкивая Эйдена. Эйден закатывает глаза и отходит в сторону, чтобы я могла открыть свой шкафчик. – Как близнецы? – интересуется Аннализа. – Ты им все объяснил? Эйден вздыхает, проводит рукой по волосам, которые, как я только что заметила, стали длиннее.