Вулф предпринял новую тактику. Теперь он пытался взять ее хитростью. Он стал расспрашивать Анну о родителях, о детстве, ее обязанностях и привычках в доме Риччи, что она думает о том или об этом. Она как будто расслабилась и отвечала весьма охотно, но при этом не особенно спешила, особенно когда он перешел к меблированным комнатам. А когда он подобрался к интересовавшей его теме, спросив что-то об уборке в комнате Карло Маффеи, она захлопнула створки своей раковины, словно моллюск. Он начал снова и зашел с другой стороны, но уперся в ту же каменную стену. И в этом она была даже великолепна, я бы восхищался ее упорством, будь у меня на то время. Глупая или нет, внутренне она настроилась так, что в ней что-то защелкивалось при малейшем упоминании имени Карло Маффеи и всего с ним связанного, причем срабатывало это так же гладко, как и прозорливость Вулфа. Он не сдавался. Он взял нарочито небрежный тон, и, зная его невероятное терпение и стойкость, я уже подумывал, что, может, и есть шанс, что он сломит ее за пару недель. Дверь в кабинет отворилась, и на пороге появился Фриц. Он закрыл за собой дверь и, когда Вулф кивнул, подошел и подал на подносе визитку. Вулф взял ее, прочел, и я увидел, как ноздри его чуть расширились. Он произнес: – Приятный сюрприз, Арчи, – и протянул мне визитку через стол. Я взял ее. На ней значилось: Мануэль Кимболл Глава 15 Я встал. Какое-то время Вулф сидел молча, лишь в своей обычной манере шевеля губами, затем отдал распоряжения: – Фриц, проводи джентльмена в гостиную. В прихожей так темно, что я навряд ли узнал бы его лицо, если бы увидел там… Одну минуту. Убедись, что шторы в гостиной открыты, и не закрывай дверь в прихожую, чтобы было побольше воздуха. – Фриц вышел, а Вулф тихо продолжил, даже тише обычного: – Благодарю вас, мисс Фиоре. Вы проявили изрядное терпение и не превысили своих прав. Вы не возражаете, если домой вас отвезет не Арчи? У него есть кое-какая работа. Мистер Фриц – превосходный водитель. Арчи, не отведешь мисс Фиоре на кухню? Уладь там с Фрицем. А потом можешь проводить ее до двери. – Понятно, – кивнул я. – Пойдем, Анна. Она начала, и довольно громко: – А не может мистер Арчи… – Не спорь! Отвезу тебя как-нибудь в другой раз. Пошли. Я отвел ее на кухню и объяснил Фрицу, какое удовольствие ему предстоит. Не думаю, что я когда-либо по-настоящему сочувствовал Анне, пока не увидел, что Фриц вовсе не покраснел после моей просьбы отвезти ее домой. Это было ужасно. Однако я решил приберечь сочувствие на потом. Пока Фриц снимал фартук и облачался в пиджак и шляпу, я размышлял, как бы все устроить. Потом обратился к девушке: – Послушай-ка, Анна, давай повеселимся. Ты там говорила что-то о замужестве, и мне стало интересно, за кого бы ты вышла замуж. Сейчас в гостиной сидит один человек. Готов поспорить, он как раз твоего типа. Очень красивый. Мы остановимся и посмотрим на него в дверь, а потом я выйду с тобой на улицу, и ты мне скажешь, того ли он типа. Как, согласна? – Я знаю, какого типа… – начала было Анна. – Так. Помолчи. Я не хочу, чтобы он услышал твой голос, иначе он поймет, что мы на него смотрим. Фриц, готов? Мы вышли из кухни. Фриц выполнил распоряжения Вулфа и оставил дверь между гостиной и прихожей открытой, а я повел Анну по левой стороне прихожей, чтобы она не оказалась слишком близко к двери. Мануэль Кимболл сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и был виден весь как на ладони. Услышав шаги, он посмотрел в нашу сторону, но в прихожей было так темно, что многого разглядеть он не мог. Я держал Анну под локоть и так и впился взглядом ей в лицо, пока она смотрела на Кимболла. Я дал ей поглядеть пару секунд, а потом легонько подтолкнул к выходу, где Фриц уже открыл нам дверь. Я тут же закрыл ее, когда мы вышли на улицу. – Ну что, Анна, такой тип тебе нравится? – Нет. Мистер Арчи, если я скажу вам… – Как-нибудь в другой раз. Ладно, девочка. Пока… Фриц, если опоздаешь с ланчем, ничего страшного, у меня есть ощущение, что мы тоже опоздаем и что гостей не будет. Я нырнул назад и прошел в кабинет мимо открытой двери в гостиную. Вулф совершенно не изменил своей позы. Я объявил: – Она никогда его раньше не видела. А если и видела, то могла бы давать Линн Фонтэнн[12] уроки актерского мастерства. – Он лишь наклонил голову, и я спросил: – Привести его? Он еще раз наклонил голову. Я прошел прямиком в гостиную через межкомнатную дверь. Мануэль Кимболл встал из кресла, повернулся и отвесил поклон. Я пустился в объяснения: – Прошу прощения, что заставили вас ждать. У нас была клиентка, молодая леди, которая убеждена, будто мы можем вернуть ей мужа, просто свистнув ему, а это не так уж и легко. Сюда, пожалуйста. Вулф не счел нужным соблюсти формальности и остался сидеть, по-прежнему сцепив пальцы на животе. Когда я подвел Мануэля к нему, он произнес: – Здравствуйте, мистер Кимболл. Простите, что не встаю. Я не грубый, просто неуклюжий. Садитесь. Я не видел никаких признаков, что Мануэль Кимболл изводится от тревоги, но все же он был напряжен. Мне показалось, что его черные глаза сузились и заняты чем-то слишком важным, чтобы метаться по сторонам. Он был подтянут и аккуратен в легком, хорошо сшитом костюме, при желтом галстуке-бабочке и желтых же перчатках в кармане. На меня он совершенно не обращал внимания. Усевшись в кресло, еще не успевшее остыть после Анны Фиоре, он устремил свой взгляд на Вулфа и уже не отрывался от него. – Хотите пива? – поинтересовался Вулф. – Благодарю, – кивнул Кимболл. Я понял намек. На кухне достал из холодильника пару бутылок, взял с полки стакан и организовал поднос. Все это я проделал стремительно, поскольку не хотел ничего упустить. Вернувшись в кабинет, я поставил поднос на стол Вулфа и уселся на свое место, где вытащил из ящика какие-то бумаги и приготовился делать записи. Говорил Мануэль Кимболл: – …рассказал мне о своем вчерашнем визите к вам. Наши отношения с отцом полностью доверительны. Он рассказал мне все, что вы ему сказали. Зачем вы все это ему наговорили? – Что ж… – Вулф открыл ящик, достал открывашку, открыл бутылку, сбросив пробку в недра ящика, и наполнил стакан. Какое-то мгновение он разглядывал пену, потом вновь обратился к Мануэлю: – Прежде всего, мистер Кимболл, вы говорите, что ваш отец передал вам все, что я говорил ему. Но вы не можете знать этого наверняка. Посему давайте проявлять должную избирательность. Вы взяли угрожающий тон. За что конкретно вы желаете меня отчитать? Что такого я сказал вашему отцу, чего, по вашему мнению, говорить не следовало? Мануэль улыбнулся и ответил уже несколько спокойнее: – Не пытайтесь исказить мои слова, мистер Вулф. Я вовсе не выражаю свои предпочтения, а прошу вас объяснить утверждения, которые представляются мне необоснованными. Я имею на это право как сын стареющего человека. Никогда не видел отца испуганным, но вам удалось нагнать на него страху. Вы сказали ему, что Барстоу погиб из-за того, что одолжил у отца драйвер. – Сказал, точно. – Значит, вы признаете это. Надеюсь, ваш человек, который сейчас все записывает, не пропустит вашего признания. Сказанное вами моему отцу – преступная чушь. Никогда не верил в эту сказку об отравленной игле, когда она касалась Барстоу, а теперь верю еще меньше. Как вы смеете изобретать подобный абсурд и терзать им сначала семью Барстоу, а теперь и моего отца? Возможно, этого достаточно для предъявления иска. Мой адвокат наведет справки на этот счет. Безусловно, вашим действиям нет оправданий, и их необходимо пресечь. – Не знаю… – Вулф как будто размышлял. Что до меня, я вынужден был отдать должное проницательности Мануэля, позволившей ему буквально за пять минут догадаться о характере моего занятия. Не многие проявляли подобную сообразительность. Вулф выпил пиво и вытер рот. – Я и правда не знаю. Если предъявить иск вообще можно, то, полагаю, только на основании жалобы на клевету от убитого. Вы ведь не это имели в виду? – Я имею в виду только одно. – Глаза Мануэля еще больше сузились. – Что этому необходимо положить конец. – Но, мистер Кимболл, – запротестовал Вулф, – дайте мне шанс. Вы обвинили меня в изобретении абсурда. Я ничего не изобретал. Изобретение, весьма поразительное и оригинальное, даже блестящее – я слежу за своими словами, – принадлежит другому. Мне – только его разоблачение. Если бы тот изобретатель когда-нибудь сказал мне то же, что и вы, я счел бы его скромность достойной похвалы. Нет, сэр, я не изобретал этого драйвера. – И никто не изобретал. Где он? – Увы… – Вулф продемонстрировал пустые ладони. – Пока только надеюсь его увидеть. – А есть доказательства, что он вообще когда-либо существовал? – Игла, которую он всадил в живот Барстоу. – Ба! Почему из клюшки для гольфа? Почему на площадке «ти»? – Оса взялась ниоткуда и одновременно с ударом. – Не годится, мистер Вулф! – Пристальный взгляд черных щелочек Мануэля вспыхнул презрением. – Я и говорю, что это преступная чушь. Если у вас нет более веских доказательств, я имею право потребовать, чтобы вы отказались от своих слов. И я требую. Этим утром я заезжал к мистеру Андерсону, окружному прокурору в Уайт-Плейнсе. Он согласен со мной. Я требую, чтобы вы встретились с моим отцом, взяли свои слова обратно и извинились. А также перед Барстоу, если вы и им говорили подобное. А у меня есть основания подозревать, что говорили. Вулф медленно покачал головой, а через секунду печально изрек: – Очень жаль, мистер Кимболл. – Вот именно. Но вы были не правы, и вам придется признать это. – Нет. Вы не понимаете меня. Я имею в виду, очень жаль, что вы связались со мной. Я, пожалуй, единственный человек в этом полушарии, против которого ваши бесстрашие и ум бессильны, и вам крайне не повезло, что вы столкнулись именно со мной. Мне жаль. Но точно так же, как и вы сочли задачу для себя посильной, я нашел, что она отвечает и моим способностям. Простите уж, что захожу с фланга, но вы просто лишили меня возможности встретить вас с фронта. Не думаю, что вы ожидали достичь своей прямой атакой ложной цели. Навряд ли вы могли быть обо мне столь низкого мнения. Свою же истинную цель вам пришлось скрыть, и, вероятно, она заключалась в намерении выяснить характер и весомость доказательств, коими я обладаю на данный момент. Но несомненно, вы это знаете, иначе как же я мог предсказать результат вскрытия?.. Прошу вас, позвольте мне закончить. Да, мне известно, когда, где и кем был изготовлен этот драйвер, и мне известно, где изготовивший его человек находится теперь, и мне известно, каких результатов стоит ожидать от объявления, которое я подал в сегодняшние утренние газеты, но вы, вероятно, уже видели. Ни один мускул не дрогнул на лице Мануэля, и в его голосе также не было заметно перемены. Смотря прямо Вулфу в глаза, он ответил: – Если вам все это известно, хотя я и сомневаюсь в этом, разве это не информация для окружного прокурора? – Конечно. Вы хотите, чтобы я передал ее ему? – Я? Хочу? Ну конечно, если она у вас есть. – Хорошо. – Вулф направил на него палец. – Я скажу, как нам следует поступить, мистер Кимболл. Сделайте мне одолжение. По дороге домой сегодня загляните в контору мистера Андерсона. Расскажите ему, какой информацией я обладаю, и предложите послать за ней. А теперь… Я прошу прощения… Настало время ланча. Могу я сделать вам комплимент? Окажись в вашем положении кто-либо другой, с кем мне доводилось сталкиваться, я постарался бы как можно дольше держать его в неведении. В данном же случае, я полагаю, мне полезнее будет отправиться на ланч. Мануэль встал: – Должен предупредить вас, что прямо отсюда я направляюсь к своему адвокату. Он свяжется с вами. – Лучшего хода вам и пожелать нельзя, – кивнул Вулф. – Очевидный, но все равно лучший. Ваш отец удивится, если вы этого не сделаете. Мануэль Кимболл направился к двери. Я встал и пошел за ним, чтобы соблюсти приличия, однако он оказался на улице раньше, чем мне удалось проявить вежливость. Я вернулся к Вулфу. Он сидел, откинувшись назад и закрыв глаза. Я задал вопрос достаточно громко, чтобы разбудить его: – Он приходил сюда, чтобы выяснить, не следует ли ему убить отца в эти выходные? Вулф вздохнул, открыл глаза и покачал головой: – Ланч, Арчи.