– Что за чушь! – воскликнул Дагур. – Неужели вы правда считаете… что мы убили свою подругу?! – Вы наверняка шутите, – поддержал его Бенедикт. – Если бы… – мрачным тоном сказала Хюльда. – Однако теперь вам придется рассказать мне правду. Что у вас произошло в ту ночь? Бросив взгляд на Бенедикта, Дагур сказал: – Что еще мы должны вам рассказать? Мы не знаем, что произошло. Клара не стала ложиться спать одновременно с нами. – Помолчав, он добавил: – А почему вы, собственно говоря, полагаете, что ее кто-то… убил? А? – Разумеется, я не могу вам этого сказать – пока. Бенедикт встал с дивана. – Вы же не станете требовать, чтобы мы рассказывали о том… что не подтверждено ни единой уликой. Вы просто хотите заманить нас в ловушку – повесить на нас убийство, хотя в действительности наша подруга… сорвалась… ну, или сбросилась с обрыва. – Мы ведь имеем право говорить только в присутствии адвоката? – внезапно спросил Дагур. Хюльда улыбнулась: – Вы можете поступать так, как считаете нужным. Однако давайте держать себя в руках – никого пока не арестовали, и никто не находится под подозрением… официально. Мы просто общаемся, но решать вам. Завтра утром мне, возможно, придется вызвать вас на формальный допрос – вас двоих и Александру, соответственно. В этом случае вы имеете полное право воспользоваться услугами адвоката. Бенедикт стоял как вкопанный с выражением нерешительности на лице, в то время как Дагур, не двигаясь, сидел на диване. – А зачем вы, собственно, сюда пришли, Дагур? – спросила Хюльда, пристально глядя на молодого человека. – Как? – Вопрос его явно обескуражил. – Даже не пытайтесь солгать, что вы просто пришли в гости к другу, – бескомпромиссно заявила Хюльда. Дагур продолжал сидеть, не проронив ни слова. – Вы сочиняли правдоподобную версию событий? – Она перевела взгляд на Бенедикта. Тот энергично покачал головой. Теперь он уже явно испытывал не раздражение из-за неожиданного визита и обвинений Хюльды, а скорее беспокойство по поводу своей дальнейшей участи. – Конечно нет… – сказал он. – Разумеется, нет. – Дагур? – А? Нет-нет… Что вы!.. Зачем нам что-то сочинять? Хюльда им поверила – почти. Да, вероятно, теперь они наконец-то говорят правду. Однако она по-прежнему не могла доверять им полностью. Женщина поднялась со своего табурета. – Ну так что? Почему вы сюда пришли, Дагур? Тот выдержал неестественно долгую паузу. – Погибла наша подруга – чуть ли не у нас на глазах. Я… я просто не мог находиться один и не знал, с кем мне поговорить, кроме Бенни. С Александрой мы не так близки, а с ним мы старые приятели. И никогда ничего друг от друга не скрывали… Хюльда почувствовала, что Дагур сделал особый акцент на последнем предложении, будто в нем таился особый смысл, который ей предстояло прояснить. 33 Хюльда попросила молодых людей до специального указания не покидать пределов города. Бенедикт и Дагур покорно согласились с этим требованием, в то время как Александра отказывалась его выполнять, утверждая, что ей необходимо немедленно вернуться домой. В конце концов ей все же пришлось остаться в Рейкьявике еще на пару дней. Утром следующего дня Хюльда решила в первую очередь побеседовать с Торвардуром – полицейским, который десять лет назад брал у Дагура показания относительно его угроз в адрес представителя сил правопорядка. Торвардуру было лет тридцать пять, и он производил впечатление порядочного, скромного и легкого в общении человека. Хюльда попросила о встрече с ним и теперь сидела в его кабинете. – Здравствуй, здравствуй! Чем могу быть тебе полезен? – спросил он с искренней улыбкой. – Наверняка я просто отнимаю у тебя время, – начала Хюльда, – но я тут нашла твой старый отчет – восемьдесят седьмого года – об одном незначительном инциденте. – Даже так? Восемьдесят седьмой год… Я как раз закончил училище. А в полиции начал работать в восемьдесят шестом. Хюльда протянула ему копию отчета, касающегося угроз Дагура в отношении полицейского; это был единственный эпизод, из-за которого его имя попало в базу данных полиции. – Ты, разумеется, уже ничего не помнишь… – Сейчас увидим, – сказал Торвардур, пробегая глазами отчет. – Так… Постой-ка, восемьдесят седьмой год, говоришь? Хотя я, конечно, не уверен… – Он все больше погружался в отчет. – Посмотрим, сколько же ему было лет? Всего девятнадцать. Это какой-то… рецидивист? Или что? Хюльда покачала головой: – Да нет, обычный парень, как мне кажется. Это единственная запись о нем в нашей базе. Больше ни в чем таком замешан не был. – Дагур… Дагур Ветурлидасон?.. – Тут Торвардура, казалось, осенило: – Ну да, конечно. Это же Дагур Ветурлидасон. Прости, я с ходу не сообразил, что к чему. Тебе надо было сразу сказать мне, что тут за связь, Хюльда. – Связь? – Ну да, это разве не связано с его отцом? Почему тебя вдруг заинтересовало это дело? – С его отцом? А что он сделал? – Ветурлиди Дагссон – не помнишь такого? Хюльда была вынуждена признать, что уже слышала его имя, но с чем это было связано… – Он же убил свою дочь. Помнишь? И тут Хюльда вспомнила. Лично она в расследовании этого преступления не участвовала, но вокруг него поднялось много шума, так что не было человека, который бы о нем не слышал. Совершенно жуткий случай – добропорядочный бухгалтер обвинялся в убийстве собственной дочери в летнем доме, находившемся где-то в глуши в Вестфирдире. Деталей Хюльда не помнила, поскольку в основном узнавала о ходе расследования из новостей и разговоров в коридорах полицейского участка. Обвиняемый совершил самоубийство, находясь под арестом, еще до того, как был вынесен приговор. В памяти Хюльды, однако, отпечатался тот факт, что благодаря этому случаю авторитет Лидура в полицейских кругах вырос в разы. Да, этот Ветурлиди жил в Коупавогюре, так что, несомненно, таунхаус, который ей показался чересчур большим для Дагура, изначально был домом, где проживала вся его семья. И он, похоже, до сих пор живет там один. А что же случилось с его матерью? – Вот это да, – обратилась Хюльда скорее к самой себе, чем к Торвардуру. – Так получается, это его сын? – Ты этого не знала? – Как-то я… не обратила сразу внимания, – сказала она. – Так почему ты заинтересовалась этим делом? Сколько лет уже прошло с тех пор, как его сын устроил этот скандал. – Ты помнишь, как это произошло? – Да, мне было жаль парня. Он неоднократно приходил в участок и поднимал шум из-за того, что его отца арестовали, – никак не хотел поверить, что тот виновен. Больше всего он настаивал на встрече с Лидуром, но и нам от него тоже досталось будь здоров! Мы его жалели и никаких мер не принимали. Но однажды он перешел все границы, стал нам угрожать, так что пришлось его арестовать и немного вразумить. Но этим все и кончилось. Парень, понятное дело, был в ужасном состоянии. – Ну конечно… – проговорила Хюльда, силясь переварить полученную информацию. Значит, отец Дагура убил собственную дочь. Вот черт! Из-за этого обстоятельства дело предстает в несколько ином свете, хотя вряд ли тут есть прямая связь. Или все же есть? – А что там вообще с этим парнем? – Его подозревают в убийстве. Той девушки, тело которой обнаружили на выходных на Эдлидаэй. – Да ты что?! – Торвардур ударил кулаком по столу. – Ты серьезно? Хюльда кивнула. – И ты предполагаешь… что он может быть… виновен? – Честно говоря, уже и не знаю, что предполагать. – А может, это у них наследственное, а? – Что за ерунда! – отмахнулась Хюльда. – Да-да, такие склонности, знаешь ли. Я не стал бы это исключать, Хюльда. – Что же, ты мне теперь прикажешь арестовать его за грехи отца? – Ну, как говорится, яблоко от яблони не далеко падает.