Нет, спать с тобой желающих… За горизонт. И банкиры, и депутаты. Готовы облагодетельствовать. А толку? Тамара до смерти устала от одноразовых любовников, когда Игорь впервые пригласил ее на остров. Это была удача. Шанс. Она поняла это сразу, как только увидела подвыпившую Марину с беспокойными глазами. Истеричную жену-алкоголичку отодвинуть легче. Половину работы она сделает за тебя сама. Достанет мужа до печенок. А уж как ублажить задолбанного жизнью мужика, Тамару учить не надо. Это умение в крови. Казалось, еще немного – Игорь сам упадет ей в руки. Но вот прошел год. Второй. Он все не падал. Ввел в дом, фактически сделал ее второй женой. И на этом все. Стать первой, единственной и официальной не получалось. В Крыму у матери хоть не показывайся, надоела родня с расспросами: когда свадьба, когда свадьба? Когда жениху стукнет полтинник! Так, что ли, отвечать. Игорь сначала доконал отговорками: надо подождать, Марина в плохом состоянии, грозится что-то с собой сделать… Да она уже все с собой сделала! Иметь такие данные, получить самого Красовского и попросить, как та старуха из сказки, новое корыто и хоромы. Дура! Тамарка сразу хотела стать царицей мира. Пусть достает ей ангажемент в Америке, Италии, Вене. Купит лучшего импресарио. Она не сядет дома, как эта корова! Полгода назад он сказал: – Давай так: отпраздную юбилей – и разведусь. Начнем с тобой все сначала! И она честно ждала. Полинка – это был удар под дых. Подлый обман. Так не делают. Какая-то ссыкуха малолетняя – и вся Тамаркина будущая жизнь должна лететь к черту? Она споет на юбилее слезливую арию Чио-чио-сан – и пожелает ему счастья с новой возлюбленной? А два с половиной года ожидания просто выкинет на помойку? Ну уж нет! Не знает он Тамаркиного темперамента. До конца не знает. Она все придумала. Он увидит. Все увидят. Ее нельзя злить. С такой гремучей смесью в крови обиды не спускают. Съезжалися к загсу трамваи Когда настал великий день, солнце, как нарочно, то пряталось, то жалило лучами сквозь просветы в клокастых тучах. По морю гуляли волны, а ветер сдувал с них белую пену, как с кружек пива. Тревожная была погода. Под стать моему настроению. Я физически ощущала, как вместе с тучами вокруг сгущается чернота. Женщины на вилле были взведены, как спусковые крючки. Любая могла выстрелить. Или стать жертвой. Я думала об этом, сидя на корме шикарной белой яхты и вцепившись в поручни: в каюте меня укачивало. Машка как ни в чем не бывало попивала свое любимое просекко: матрос разнес бокалы, как только мы отчалили к виднеющимся вдали островам Ли Галли. Роберто рулил накренившейся яхтой и косился в вырез Машкиного платья. Я еще раз оглядела нашу странно одетую компанию. …Утром к нам постучали, женский голос за дверью сказал: – Откройте, пожалуйста. Игорь Михайлович просил вам передать… – Вставай, Ленка, нам рикотту с крысиным ядом принесли! – пробурчала Машка. Но горничная протянула два объемных пакета. В пакетах были платья. Мне досталось легкое, невесомое, похожее на жемчужную паутину с пышной оборкой до пола. Машке – длинный темно-фиолетовый сарафан, подчеркивающий грудь. Где-то я уже видела такие наряды. – Офигеть! – уставилась Машка на себя в зеркало. – Ты поняла? Это же платья с фресок! На вилле мистерий! У тебя – невесты Диониса. У меня – тетки, которая чего-то там омывает. – Я не хочу участвовать ни в каких мистериях! – возмутилась я. – А придется! – хмыкнула Машка. – Ладно, не бойся! Не думаю, что Красовский будет заставлять кого-то силой. Не понравится – уйдем. – Куда ты уйдешь с острова? – Да ладно. Там будет его дочь. Вряд ли он устроит вакханалию по полной. Ну, хочется мужику экзотики. Ярких переживаний… – Ага, дома ему ярких переживаний не хватает… Теперь я рассматривала наряды остальных гостей на яхте. Эльке горничная принесла золотой балахон, который никак не сочетался с объемной пляжной сумкой в якорях – несчастная Эля везла в ней ноутбук, чтобы показать что-то Власику. На наши расспросы она обреченно махнула рукой: – Не хочу сейчас говорить, простите, девчонки! Вы были правы. Ирэн, которую мы видели на первом ужине у Игоря, и еще две незнакомые молодые женщины были в ниспадающих ярких туниках, их мужья – в тогах поверх светлых брюк и белых рубах. Анжелке не нравился ее зеленый холщовый хитон, который делал ее похожей на кикимору. – Я искала лейбл. И не нашла! Это даже не Мисони, это не знаю что! – перекрикивала она шум ветра. И только Соня отказалась участвовать в маскараде и явилась в очередном коротком платьице с кактусом, блестками-цветочками около глаз и в любимых черных ботинках. В нашей компании она напоминала инопланетянку. Около островов яхта опасно накренилась: показалось, мы сейчас долбанемся о скалы. Но матросы забегали, спустили парус. И мы завернули в невидимую с моря узкую бухточку – там уже болталось штук десять яхт и катеров. Ветер сразу стих, и волны присмирели. – Все-таки он немного сумасшедший, да? – шепнула нам жена итальянца Ирэн, запутавшись при высадке в подоле длинного платья. Я посмотрела на вздымающиеся над бухтой дикие скалы с хищными краями. На Андрея, который встречал нас на причале в белой тоге и с венком на голове – очевидно, изображал временно прозревшего Гомера. И вздохнула: – Да, мне тоже так кажется. * * * Когда мы, чертыхаясь, забрались вслед за Андреем на вершину острова, у меня захватило дух – такой оттуда открывался ошеломляющий вид. За горизонт уходило море в белых барашках – лишь голова острова Капри темнела вдали. Мы стояли на тоненькой дорожке меж двух обрывов, соединяющей две части острова: на одной высилась мрачная сарацинская башня: в ней когда-то жил Мясин. На другой – современная вилла: в ней позже поселился Нуреев. Прямо под нами бесились волны, накидываясь на берег. Я испугалась, что порывы ветра могут швырнуть меня на скалы. – Все идем за мной! – скомандовал Андрей, и мы гуськом потрусили к вилле. Там, на огромной террасе, защищенной от ветра, уже выпивали и закусывали гости: толстые замотанные в яркие ткани матроны, седовласые мужики в накидках и тогах. За маленьким востроглазым итальянцем неотступно следовали два здоровых парня с каменными мордами. Телохранители. Еще одного, крепкого мужика с хищным лицом и с наколками на пальцах (мы тут же окрестили его мафиози) сопровождал паренек: было видно, что он в любую минуту готов выхватить пистолет. Судя по льстивой вежливости окружающих, это были вип-гости. Машка тут же бросилась к тарталеткам с лобстерами и крабами, Эля, пристроив сумку в ногах, пила красное вино. Мне же ничего не лезло в рот. Противный холодок трепыхался в желудке. Не люблю есть в компании с отравителями. Вчера мы обсудили с Машкой ситуацию. И решили, что Марине грозит опасность. Карнавал – отличное время свести счеты с тем, кто тебе мешает. Она мешала всем. Тамара оставалась под подозрением. После нашего разговора Игорь позвонил Власику, и тот доложил: когда кто-то оставил подарочек в отеле, Тамара репетировала с аккомпаниаторшей. Та подтвердила. Но стоит ли ей верить? И у Тамарки мог быть сообщник – не она ли встречалась с Костей, завернувшись в алые простыни? Дальше мы заспорили. Я сказала: а может, это Красовский взял и разыграл историю с мнимым отравлением Полины. Для отвода глаз. Или сама Полина? Машка настаивала: ты про Соню не забудь! Знаешь, как изобретательны подростки в мести любовницам отца? А уж кто мог предупредить Полину, и вовсе не ясно. Короче, на юбилее мы решили не спускать с действующих лиц глаз. И за Мариной приглядывать. Сказать бы ей, чтобы ничего не ела и не пила… Впрочем, последнее вряд ли. Марина ходила среди гостей в роскошном лазорево-голубом платье, делающем ее похожей на древнегреческую богиню. И в руках у нее был стакан с виски. – Кого у нас Марина изображает? – спросила Машка у Андрея, опустошающего уже пятую вазочку с креветками в розовом соусе. – Геру, – с полным ртом ответил он. – Ого! – сказала Машка. – Смелое решение. И пояснила мне, плохо знакомой с мифологией: – Жена Зевса. Очень ревнивая и крайне жестокая. Погубила немало любовниц мужа. – Ага, – сказал Андрей, подтягивая к себе еще одну вазочку. – Но Зевс всегда ее побеждал. А любовницы что? Одна помрет, найдет новую. Машка поперхнулась лобстером. В этот момент у Андрея зазвонил телефон. – Хорошо, – сказал он кому-то. И повернулся к нам. – Власик звонил. Эля, он просит тебя сразу после концерта к нему зайти. А сейчас я должен показать вам комнаты.