– Влас Павлович! – начал хипстер первым. – Вы тут говорили про вино. Но тогда бы все отравились. Она из кувшина наливала. – Помолчи. Пленка была? – Что? Пленка? Вы же сами записывать запретили! Ванька только на монитор все с камер из лабиринта выводил, чтобы действие вести. А запись мы отключили. Вы сказали – влиятельные люди, если что – будут большие неприятности… – Я помню, что я сказал. Я тебя спрашиваю: запись была? Я знаю ваших уродов. Они никого не слушают. И все равно записывают. Ну? Лучше тебе отдать ее сейчас. Пока не приобщили к делу. Если запись окажется у посторонних, ты хоть представляешь? Тут член итальянского… Неважно. И очень авторитетный человек из Неаполя. Очень. Если станет известно, что они здесь были вместе… Эти люди вас уроют. И меня. – Да нету записи… – А если найду? Ты знаешь, куда тебе ее мои ребята засунут вместе с проигрывающим устройством? – Я спрошу… Гоша достал телефон, набрал номер. Пальцы его подрагивали. – Ваня… Тут Влас Павлович спрашивает про пленку. Мы же не писали? – Дорогуша, дай сюда телефончик! – ласково сказал Власик. И гаркнул в него: – Ты, урод! Немедленно пленку мне! Ты понял? Сейчас же! Ноги из жопы выдеру! Башку снесу! Чтоб через три минуты! Время пошло! – Но у меня не все… Я только некоторые сцены… – залепетал голос. – Быстро! Все, что есть, сюда! Жить хочешь? Чтоб никаких копий! На флешку кинь, там сотри. Сейчас же! Придур-рок! Хипстер сдулся, сидел, сгорбив узенькие плечи. – Список всех участников мне. Собери их там в гримерке. Я потом подойду. Отдельно – кто участвовал в танце вакханок. И кто раздавал вино. Эта чтоб как зайчик сидела, меня ждала. Понял? Да, там еще у вас… По одному утаскивали. С Мариной охранник был? Я же предупреждал? – Н-не знаю. Может, ей там просто не давали вино… – Ты дебил?! Я говорил тебе – не давать ей вино? Я говорил – не оставлять одну. Ни на минуту! Я вас всех там… Творцы говна! Ключ кто из гримерки забрал? – Не знаю. Он все время там торчал. А потом Полина прибежала, говорит… – Все, пшел вон! Парень выскочил из кабинета. Но дверь тут же открылась. И в нее просунулась коротко стриженая веснушчатая физиономия: – Можно? Власик кивнул, и в кабинет зашел худенький парнишка лет двадцати в линялых красных шортах и футболке с изображением неизвестной Власику группы. – Влас Палыч. Это не для того. Там просто нужно было по схеме лабиринта доработать. И я только немного записал. Чтобы отладить. – Сюда давай! Ваня протянул Власику флешку. Тот тяжело встал. Подошел к парню. И вдруг резко схватил его за футболку, рванул на себя, прошипел почти в самое ухо: – Если хоть кто-нибудь узнает про запись… Не важно, полиция или твоя мама. Тебя найдут по частям. Я понятно сейчас сказал? – Д-да, – выдохнул парнишка, побелев так, что веснушки на лице будто остались висеть сами по себе, в воздухе. Власик с силой его оттолкнул: – Теперь иди. Как только дверь за парнем закрылась, Власик вставил флэшку в компьютер. Долго смотрел на движущиеся фигурки. Наконец остановил видео. Прокрутил назад. Увеличил изображение. И выдохнул: – Твою ж мать… Исчезнувшая Весть о смерти Тамары Машка приняла стоически. На сильные эмоции не осталось сил. Только сказала, пододвигаясь на диване: – Тамарка-то кому помешала? Она и так была лишнее звено. В схему не укладывается. Тогда я поделилась с ней мыслью, которая пришла мне в голову по дороге от башни к вилле. – Может, Игоря Тамара столкнула? А потом приняла яд? Сначала хотела избавиться от Полины и Марины. Потом вызвала его на решающий разговор. Игорь жениться отказался. Она разозлилась, его толкнула. А когда увидела, что сотворила, решила покончить с собой. А? – Красивая версия. Только зачем она тогда на представление вернулась. Глупо как-то. – Может, сначала решила скрыться. Сделать вид, что не уходила. Потом ее накрыло, и… Машка покачала головой: – Времени для таких метаний мало. Выскочить, толкнуть, вернуться, выпить яд. Его еще надо было с собой таскать. И чего бы Игорь поперся с ней на обрыве встречаться? Кстати, ты не заметила, Игорь во время танца Полинки был? – Как я могла заметить? Все в масках. Смотрели только на Полинку с Костей. Костя-то… талант. – Угу. Криминальный. – Подожди, – сказала я, пытаясь вызвать в памяти картинку. – Когда все вдоль стен выстроились, мне показалось, что народу маловато. Кого-то не хватает. Из знакомых. И я еще подумала… Не про Игоря. Но тут меня потащили, и… – Надо с артистами потолковать, – сказала Машка. – А еще лучше – с их видеооператором. Там на записи должно быть видно тех, кто стоял. По фигуре, по обуви можно вычислить. – Там были камеры?! Нас записывали?! – ужаснулась я, вспоминая: не сделала ли чего лишнего. – Ты думала, тебя из наушников сам всевидящий Зевс наставляет? Надеюсь, записывали, – Машка вздохнула. – Все равно непонятно. Что на обрыве делала Соня? И куда в конце концов подевалась Эля? * * * – Дежурный на пирсе сообщил, что дама в желтом платье села вместе с Роберто на Маринин катер. Он сказал: хозяйка велела добросить ее до Позитано, – отчитался Власику его зам по безопасности. – Роберто на связь не выходит, телефон отключен. Власик матюкнулся и поднялся на второй этаж к Марине. Долго стучал. Крикнул: – Марина, это я! Потом толкнул дверь – она была не заперта. Марина, раскинувшись, лежала на кровати в центре просторной мозаичной комнаты, и пестрые узоры на потолке в ее глазах двоились и сливались, как в детском калейдоскопе. Костя только что сделал ей успокоительный укол. На ворвавшегося Власика она никак не отреагировала. На его вопрос лишь приподняла голову: – Да, я разрешила. Эта… как ее там… Эля… Тебя не нашла. Сказала, ей плохо, лекарство осталось на вилле. Нужно срочно. Я велела Роберто, пусть отвезет. – Там же шторм. – Власик старался не смотреть на Маринино задравшееся платье. – Как он вернется? – Чего вернется? Мы… – она запнулась. – Мы собирались здесь ночевать. Про то, что ночевать они с мужем собирались в разных комнатах, добавлять не стала. – Ты отпустила его до утра? Не сказав мне? А я тут как дурак. Голову ломаю, чего он не отвечает! Уже где-нибудь в ночнике с бабой завис! Может, с той же Элей. Тьфу! – Власик, – Марина повернула к нему голову с опухшими застывшими глазами. – Мне на все насрать, понимаешь? На все насрать! Уйди, спать хочу! * * * – Эля нашлась, – подкатился к нашему дивану Власик, похожий теперь не на пельмень, а на грозовую тучку. – Марина отправила ее с Роберто на материк, плохо ей стало. А что у нее за болезнь? – Какая болезнь? – удивилась я. – Она ничего про болезнь не говорила.