– Таблетки какие-то забыла. Что она такое пьет, что в шторм за ними поперлась? – При мне Эля ничего не пила, – сказала я. – Ей от вина на представлении плохо стало. – Еп… Извините, девочки, других слов нет. – Сейчас она где? – приподнялась Машка. – Не знаю. Или с Роберто зависает, или спит. Вы лучше свою подругу знаете. Я в порт позвонил, катер стоит. Так что дошли. По крайней мере – жива. – Хоть одна хорошая новость, – сказала Машка. Рация у Власика снова запищала. – Есть еще одна, – зло сказал Власик. – Карабинеры наконец добрались. Не прошло и трех часов. Человек-оборотень …Было шесть утра, когда карабинеры закончили допрос. Мы вышли на веранду. И поразились. Шторм утих. Солнце мирно сияло, а голубовато-розовое море было улыбчиво и умиротворенно-спокойно, как ребенок после сна. Будто и не было ничего ночью: ревущих волн, завывающего ветра. Вакханалий. Убийств. Идиллическую картину дополняли яхты, распахнувшие бабочкины крылья парусов: карабинеры наконец разрешили гостям вернуться по домам, переписав их адреса и взяв подписку о невыезде. – Мне тогда пусть сразу вид на жительство дают. И пособие, – ворчала Машка. — Начальница, если я в отпуске задержусь, меня сразу уволит. Никакое убийство не поможет. Я тоже опасалась, что шефу не понравится объяснительная записка: «Задерживаюсь в Италии, так как участвовала в вакханалии и нахожусь под следствием по делу о смерти олигарха». Впрочем, бурчали мы на родные темы еще и затем, чтобы отогнать ужасы ночи. Ну и мысли об Эле не давали покоя. Что-то было не так. Власик сказал, что Элю отправила на материк Марина, а как она могла это сделать во время игры? Или Эля попросила ее об этом заранее? И еще. Когда человек переберет вина или просто чувствует себя неважно, первое его желание – куда-нибудь лечь. А не тащиться в шторм по огромным волнам. Нам не позвонила, смс не сбросила, телефон не отвечает. – Не нравится мне все это, – сказала Машка. И перед тем, как сесть на катер, мы заглянули к Власику. Он сидел у себя в кабинете. Смотрел в стену. – У нас тут вопросы. По Эле! – сказала Машка. – Девочки, ваша Эля вот где у меня сидит! – Власик не скрывал раздражения. – Что еще? – От нее никаких вестей. Можно позвонить на виллу? Спросить: она там? – Машка даже не улыбалась, что при разговоре с мужчинами у нее бывает редко. Сами мы ехать на виллу не хотели. Да нет – просто не могли. Даже вещи решили забрать попозже, чтобы шок устоялся и осел. А пока – вернуться в свой отель в Амальфи. И поспать, раз ночью не пришлось. Но Элю нужно было найти, и я просительно добавила: – Просто она никогда так себя не вела. Исчезла куда-то… Очень на нее не похоже. Власик при этих словах дернулся. Уставился на меня. На несколько секунд застыл. И вдруг резко схватил телефон: – Гостья с виллы, Эльвира Валовых сегодня ночью возвращалась? Нахмурился: – Точно? Все-таки сходите и проверьте. Немедленно перезвоните. – Что? – спросила Машка. Власик не отвечал. Он думал. Вдруг что-то такое мелькнуло у него в глазах. Какое-то озарение. Он схватил ноутбук, быстро понажимал какие-то клавиши. Застыл. Понажимал еще. На секунду откинулся, закрыв глаза. И вдруг издал страшный утробный рык. По сравнению с ним истошные крики гепарда были нежным кошачьим мяуканьем. Потом повернулся. Посмотрел на нас бешеными глазами. И заорал так, что задрожала тоненькая кофейная чашка на столе. – Где-е-е эта ваша с-у-ука?! У-у-рою! На куски порву! Га-а-ади-на!!!! – Что-то случилось? – подчеркнуто вежливо спросила Машка. – Что-о-о?! Случилось?! Дальше шла трехэтажная непереводимая игра слов. Зазвонил телефон. – Ее нет. Влас Палыч, я же сказал: не приходила. Мы бы… Власик отключил телефон, не дослушав. Стал снова лихорадочно бить толстыми пальцами по клавишам ноутбука. Наконец отодвинулся, обхватил голову. И завыл, раскачиваясь, как бабы в деревнях: – Своими руками! Вот этими чертовыми руками! Дал к счету доступ! Сто девяносто миллионов евро! На моих глазах! По-о-рву! Закопаю! Потом вдруг резко замолчал. Поднял голову. Посмотрел на нас, как на чужих. И сказал тихо, от чего мороз пробежал по коже: – Пойдете как соучастницы. В краже в особо крупных. И в двойном убийстве. Душу из вас выну. Где она? – Вы чего? – испугалась я. Но Власик уже вскочил и смотрел по-звериному: – Даже полиции вас пока не сдам. Ребята мои в комнатку вас закроют. Я сам поговорю. Где вы с ней познакомились. О чем договорились. Все расскажете! Я смотрела на этого толстяка, еще недавно – записного острослова, хохмача, шута компании. И поняла, почему в тюрьме его называли «власовец». Мне стало страшно. Но не то Машка. Она даже как-то приободрилась, подбоченилась и пошла в наступление: – Никуда вы нас не проводите. Я корреспондент очень известной газеты. Вот мое удостоверение, – Машка порылась в сумочке и действительно его достала. – Редакция в курсе, где я нахожусь. Если не выйду на связь, поднимут шум. Да я сама вам здесь такой шум устрою – не обрадуетесь. Фейсбук, инстаграмм. Я там известный блогер. Хотите громкий скандал? Получите по полной. Про вакханалии. Кто в них участвует. Про убийства. Ну? Даже в нынешнем невменяемом состоянии Власик оторопел. А Машка чуть понизила тон: – Подумайте, если еще в состоянии. Если бы мы были с Элей сообщники, какого черта еще с ночи требовали бы ее искать? Это ведь вы от нас отмахивались. Даже сейчас звонить не хотели. Сами ее проворонили! Власик смотрел на нас зверем, но было видно, что морок с него стал спадать. – Эля украла у вас сто девяносто миллионов евро? – не выдержала я. Наверное, не надо было это спрашивать. Потому что глаза Власика налились кровью. Он выскочил за дверь. И через секунду мы услышали, как он, чередуя слова с матом, отдает приказы: – Проверить в аэропорту. На ее фамилию и по приметам. Все прокаты автомобилей. Автобусные станции. Нет, полицию не надо. Сами! Фотографии сейчас пришлю! Власик ворвался в кабинет, где мы застыли соляными столбами. Сказал, не глядя в глаза: – Найдите мне ее фото! Наверняка вы здесь вместе фотографировались. Девочки, быстро! То есть мы опять были девочки, а не пособницы чертовой гадины. Но открыв телефон, я поняла: Эля с нами не фотографировалась. Ни разу. Сказала, что не любит. Машка только нашла ее, сидящей на террасе: сфоткала без спроса. Эля была там сбоку и в очках. – Вот змея! – еще раз ругнулся Власик. – Как называется ваш отель? Через пять минут ему уже прислали оттуда скан Элиного паспорта. На нем она выглядела мало похожей на себя: с вылупленными глазами и большими намазанными губами. Пока все это происходило, мой мозг вел напряженную работу. Пытался совместить невзрачную забитую бухгалтершу с убийцей и воровкой. Получалось плохо. Власик вернулся: – Она случайно не говорила: с Игорем была раньше знакома? – Говорила, что нет, – ответила я. – Может, ее Яков заставил? Подготовил камикадзе, дал задание. А потом… гм… ликвидировал? Или с ней скрылся? – выдвинула версию Машка. – Или она сама сначала грохнула Якова, – сказал Власик.