– Как там Андрей? Власик посмотрел на нас с прищуром. – Нормально. Зубы лечит. – Лечит или вставляет? – уточнила Машка. – Что уцелело – лечит. Остальное вставляет. Значит, в полицию его Власик решил не сдавать. Когда-то один пациент-депутат, в прошлом – воровской авторитет, мне рассказывал, что у бандитов так: если дал в зубы – значит, на этом все. Конфликт исчерпан, долг погашен. Не знаю, правда, придерживаются ли этого правила службы безопасности. Но, думаю, да, ведь их так многое роднит… На самом деле нас интересовал, конечно, не Андрей. Поэтому Машка быстро спросила: – А Соня сейчас где? – Соня здесь. Ее мать сможет прилететь только через три дня. Она в круизе по Карибам, и раньше судно не зайдет в порт. Сутки лететь… Все, больше нет вопросов? – терпение Власика было на исходе. Но не то Машка. – Как?! – возопила она. – Соня здесь, вдвоем с пьяной Мариной? Которая еще может быть и… Девочке и так тяжело! Почему вы не взяли ее к себе? Власик вжал голову в плечи, так что она нырнула в складки жира. – Маша, куда к себе? Меня целый день нет дома. А Анжела… У нее сложное отношение к детям. Я вспомнила это сложное отношение. – Убивать надо этих маленьких уродов! – процедила она в ресторане на пляже, когда рядом в песке громко возились два пятилетних пацана. – И родителей их штрафовать! Почему мы из-за их ублюдков должны страдать! Дети отвратительны! Я бы вообще держала их взаперти. Пока не научатся себя вести! Словом, Анжелка, и правда, для Сони – не лучшая компания. – Мы бы хотели с Соней поговорить, – сказала Маша. – Может, взять ее к нам. – Не надо. Сами разберемся! – сказал Власик. И ошибся. Запищала рация. Его лицо вытянулось. Он матюкнулся. И сказал: – Сюда идут карабинеры. – Зачем? – тупо спросила я. – Кого-то арестовывать, дорогая. И Власик бросился в дом. Карабинеры были прекрасны. Четверо идеально сложенных парней с пистолетами на поясе брутально вышагивали по дорожке, а рядом с ними семенил охранник из КПП на вилле. При виде нас карабинеры замедлили шаг. Их старший – пошире в плечах и покряжистей, с кустистыми сросшимися бровями – остановился, всмотрелся нам в лица. Тут мы все трое замерли. Знакомиться с прекрасными карабинерами ближе не хотелось. И они зашли внутрь. – Только бы не Соню! – думала я. Но дверь открылась – и двое парней вышли, сопровождая пошатывающуюся Марину с застывшим взглядом. Почему-то было видно: ей абсолютно все равно, куда и зачем ее ведут. Еще двое служивых направились в сад. Как потом выяснилось – эксгумировать труп собачки. Власик семенил за Мариной, приговаривая: – Я сейчас позвоню адвокату. Ничего без него не говори и не подписывай! На секунду остановился возле нас. Отрывисто сказал Анжеле: – Давай быстро домой! Позвоню, проверю. Прими таблетки! И так у тебя нервы ни к черту! Я отметила, как переменились роли у них в семье. А он просительно обратился к нам: – Девочки, не могли бы вы сегодня здесь переночевать? С Соней? – Ну уж нет! – сказала я. – Давайте мы ее к себе заберем! – У вас не получится, – вздохнул Власик. – И потом, здесь она под охраной. Ну хоть поговорите с ней. Может, вам она откроет. И он покатился следом за удаляющейся процессией. Мы остались осмыслять увиденное. Значит, все-таки Марина? Была первой сиреной, за что-то Игоря прокляла. А теперь отомстила за все. И мужу, и Тамарке. А до Полинки просто не дотянулась. Не успела. Хотя отравленную рикотту все же прислала. Я вздохнула. С одной стороны – хорошо, что все закончилось. Если это Марина, все более-менее сходится. Правда, Эля с ее кражей выбивается из картины мира. Но нас еще на общей терапии учили: если у пациента колет в правом подреберье, тошнота и боли в области сердца, отдающие в руку, что это значит? Это значит, что у пациента два разных заболевания. Преступников вполне могло быть двое. С другой стороны – когда человек с тобой пооткровенничал, ты невольно проникаешься к нему сочувствием. Мне было жаль Марину, особенно после того, как я услышала ее красивый голос… – Но собаку-то свою она не могла отравить, – задумчиво сказала Машка. – Она? Она могла! Я всегда знала! – прошипела Анжелка. – Она всех ненавидела! Меня! Игоря! Я вздохнула. Вот есть же такая порода людей: что бы ни случилось, говорят только о себе. И свято уверены, что и все остальные люди, а также стихии, включая климатические осадки в виде снега и дождя, движимы лишь одной целью: досадить лично им. Не удивлюсь, если Анжелка считает, что в этой цепи покушений и убийств она – главная жертва… – Что ты все-таки хотела проверить? – спросила Машка. – Неважно! Ты же видела – полиция все уже проверила! – Анжелка говорила это с таким радостным облегчением, что я перестала сомневаться. – Она просто блефовала! – шепнула я Машке на ухо. Соскучилась дома, любопытство замучило. Вот и придумала повод явиться на виллу. Нас притащила для отмазки. Ну не может человек, отправляющийся опознавать убийцу, пятнадцать минут выбирать для этого туфли. Хочу адвоката! Перед комнатой Сони в кресле сидел белобрысый охранник, которого мы уже видели в гараже. Он играл на телефоне в стрелялку. Было похоже, будто дочку Игоря посадили под домашний арест. Но оказалось – она сама себя посадила. – Дуркует девчонка, – сказал охранник без всякого сочувствия. – Приехала с острова. И здесь заперлась. Открывает два раза в день. Берет еду. Причем заставляет меня ее пробовать. Цирк! Потом тарелки только назад выставляет. Грязные. – У девочки убили отца. Ей нужен врач. Психолог, – заволновалась я. – Нельзя оставлять ее в таком состоянии. – Она сама кого хочешь до психушки доведет, – сказал охранник. – Я уже Влас Палыча просил меня сменить. Машка, не дослушав, забарабанила в дверь: – Соня, открой! Это Маша и Лена! Мы хотим поговорить! Пожалуйста! Про то, что рядом стоит еще и любительница детей Анжелка, Машка решила пока не сообщать. За дверью было тихо. Машка заколотила изо всех сил. – Убирайтесь, – сказал голос Сони из-за двери. – Соня, давай поговорим! – вступила я. – Все в жизни бывает… – Вот только не надо самодеятельной психотерапии, – насмешливо сказала девчонка. – Не тряситесь. Я не собираюсь покончить с собой. Кстати, имейте это в виду. – Ты чего-то боишься? Тебе что-то угрожает? – быстро спросила Машка. – Мы хотим помочь. Поехали к нам! – Я выйду отсюда только с мамой, – сказала Соня. – Но мне нужно тебя кое о чем важном спросить! Это действительно срочно. – Через моего адвоката! – ехидненько протянули за дверью. – Кто у тебя адвокат? – Машка даже растерялась. – Еще не нашла. Как найду – обращайтесь.