– Слава богу! – Она облегченно выдыхает. – Одной проблемой меньше. – Кстати, о проблемах… – Я оглядываюсь на Дэнни, который все еще смотрит в огонь; Майло что-то ему говорит, но тот будто бы даже не слушает. – С ним все нормально? – Вроде да, а что? – Точно? Ничего не случилось, пока нас не было? – Да нет. Дэнни сплавал в старый лагерь. Я просила найти мои очки, а Джефферс – поискать рыболовные крючки. Но он вернулся ни с чем. – Там ничего не произошло? – Он не говорил. А что? – Просто он… не знаю, как-то странно на меня посмотрел. – С чего это? – Понятия не имею. Онор хмурится: – Он сам не свой уже несколько дней. Очень нервный. Я опять гляжу на Дэнни – у него осунувшееся лицо, и даже загар не придает ему здорового вида. – Осталось пережить две ночи, и мы наконец вернемся к нормальной жизни. Нормальной жизни? Я уже забыла, какая она, нормальная жизнь. Не знаю насчет остальных, а меня остров сильно изменил. К примеру, я теперь могу раздеться до нижнего белья не моргнув и глазом. И дело не в Майло и не в произошедшем в бухте – еще раньше в голове что-то перевернулось. Наверное, нападение Джека и Джоша нас значительно сплотило, и я теперь не чувствую себя изгоем. Мы все в одной лодке (увы, лишь метафорически). – Ребята! – Джефферсон бредет к ним, таща за жабры рыбу среднего размера. Когда он подходит к костру, Дэнни что-то бросает Майло, затем вскакивает и отходит. – Видишь, – шипит Онор. – Он не только с тобой ведет себя странно, а со всеми. – Думаю, надо собираться, – объявляет Джефферсон. – Переночуем в старом лагере. Я за пару минут разведу новый костер. Майло качает головой: – Не выйдет. Дэнни сказал, его разгромили. Эти неандертальцы не могли просто уплыть, верно? – Мой лагерь тоже разгромили, – печально говорит Джефферс. – Ты там был? – спрашиваю я. – Ага. Удалось отыскать кое-какие уцелевшие мелочи, в основном то, что висело на деревьях. – Он кивает на свой рюкзак: – Тут все, что у меня осталось. Остальное сгорело. – Сожалею. – Это просто вещи. – Он пожимает плечами и снова смотрит на Майло: – Они сожгли все дрова в старом лагере? – Вроде нет. Дэн рассказал про беспорядок, пожара не было. – Бессмысленно рубить здесь кучу деревьев, когда можно использовать ту древесину. Предлагаю вернуться через джунгли и привести лагерь в порядок. Скоро стемнеет, надо выдвигаться прямо сейчас, чтобы успеть подготовиться. – Я «за». – Мэг встает и протягивает руку Онор. – Ага, – кивает та. – Я тоже. Майло поднимается на ноги и смотрит на меня: – Идешь? Я киваю и хватаюсь за протянутую руку, однако при попытке встать ноги подкашиваются, и я плюхаюсь обратно. Майло улыбается: – Неужели наш олимпийский чемпион устал? – Выжат как лимон. Но не могу же я скинуть всю тяжелую работу на вас, ребята. – У меня идея, – говорит Джефферс. – Почему бы тебе не остаться здесь с рюкзаками? Налегке мы быстрее проберемся через джунгли. А как закончим, вернемся за остальными вещами. Ты пока вздремни. Выглядишь неважно. – Дэнни! – кричит Онор. – Мы возвращаемся в старый лагерь. Ты с нами? Тот не отвечает – молча стоит у кромки воды в дальнем конце пляжа, глядя себе под ноги. – Оставь его, – Джефферс трогает ее за плечо. – Он не в настроении. Идешь, Майло? – Вы идите, я вас догоню. Мы наблюдаем, как Джефферс и Онор исчезают в джунглях. Мэг чуть отстала. Она оборачивается, переводит взгляд с брата на меня, хмурится, затем догоняет остальных. – Она все поняла, – говорю я. – Разумеется. – И по-моему, ее это не радует. – Ничего, привыкнет. – Майло наклоняется, чтобы меня поцеловать. – Хотел бы я остаться здесь, с тобой… – Что тебе мешает? – Кто-то же должен работать! – Мы смеемся, затем снова целуемся. – А если серьезно… хочешь, чтобы я остался? – Не, – я улыбаюсь. – За меня не волнуйся. Мне просто нужно поспать полчасика. Сняв со спины рюкзак, он достает тонкое покрывало. – Только не спи слишком близко к огню. – При последнем слове до него доходит, какую глупость он сморозил. – Не переживай. – Я протягиваю руку и сжимаю его пальцы. – Я поняла. Глава 26 Дэнни Дэнни смотрит под ноги; внутри все сводит и скручивается в тугой узелок. Послание на песке исчезло. «Один из вас умрет». Его наверняка смыло морем. А может, и вовсе никогда не было? Да нет, конечно, было, он своими глазами видел. Он бы не бросился к Онор и Мэг с колотящимся сердцем, в холодном поту без всякой на то причины. Однако, подойдя к ним и взглянув на их встревоженные лица, Дэнни не сумел произнести ни слова. Перед ним встал выбор – сказать правду и перепугать девчонок до чертиков либо держать язык за зубами и самому во всем разобраться. Он выбрал второй вариант. Вот только пока ни с чем не разобрался, верно? Он тупо протирал штаны у костра и пялился в огонь, будто решение само должно прийти к нему неким волшебным образом. Конечно, можно было рассказать о случившемся Джефферсону – эта мысль сразу пришла в голову. Но тот немедленно возьмет бразды правления в свои руки и начнет командовать Дэнни, как сопливым детсадовцем, который ничего не в состоянии сделать сам. Нет уж, обойдется без Джефферса. Вообще сперва надо понять, кто за всем этим стоит. Однако послание так поразило Дэнни, что он не в состоянии мыслить здраво. «Один из вас умрет». Умрет. Не угодит в яму со змеей, не проснется ночью весь в пауках, не сорвется со скалы в воду, а умрет. По-настоящему. К тому же это не какая-то невнятная угроза, а послание, предназначенное именно ему: «Следующим сбудется твой самый большой страх, Дэнни, – погибнет Онор». До прибытия помощи осталось всего две ночи, двое суток – сорок восемь часов. Сущий пустяк. Как выходные. Дома они пролетают в мгновение ока. Вот пятница, и он бежит после школы домой; миг – и уже утро понедельника, пора в школу. Но сорок восемь часов на острове – совсем другое дело. Сколько всего может произойти за такой промежуток времени? Как ее попытаются убить – утопят? Дэнни не отпустит ее в море одну. Сожгут? Он инстинктивно оборачивается на Джесси, свернувшуюся калачиком у костра. Трудно представить, через что ей пришлось пройти. Впрочем, представлять и не хочется. Кроме того, она в списке подозреваемых. Может, Онор попытаются заколоть ножом? Зарубить топором? От этих мыслей Дэнни начинает мутить. Какой выход? Не спать – сидеть без сна двое суток, присматривая за Онор, пока не придет помощь. Сердце стучит как барабан, в ушах шумит, руки дрожат. «Дыши, – мысленно говорит себе Дэнни. – Дыши. У тебя приступ паники». Не помогает. Он весь горит, пот катится градом – его будто спеленали пищевой пленкой, туго стянутой на груди. Тем временем сердце и не думает успокаиваться. Дэнни падает на колени и умывается прохладной морской водой. Однако, стоит закрыть глаза, перед мысленным взором четко вырисовывается лицо Анумана – жесткая серая кожа, отвисшая челюсть, синий язык, вывалившийся изо рта.