Глава 28 Дэнни Утопая в песке, Дэнни мчится к Джесси, которая вертится во сне, всхлипывая и размахивая руками. Он хватает шлепанец, валяющийся рядом с рюкзаком, и начинает хлестать им по уголку одеяла, охваченному пламенем, которое уже лижет ноги Джесси. Затем перекатывает подругу подальше от огня. – Хватит! Перестань! – кричит она. Дэнни убирает руки и падает рядом. – Все хорошо, ты в безопасности… Джесси поднимает на него огромные, полные ужаса глаза – лицо и волосы все в песке – и судорожно выпутывается из кокона одеяла. – Дэнни, какого черта ты делал? – Ты горела! – Сердце все еще ритмично стучит по ребрам, как маленький боксер, тело вибрирует от адреналина в крови. – И звала на помощь. – Мне снился кошмар! – Ей на глаза наворачиваются слезы и, к ужасу Дэнни, стекают по щекам. – Я видела брата… Он переводит взгляд с убитого горем лица подруги на сваленное в кучу покрывало, затем на костер. На песке, где спала Джесси, осталась вмятина – довольно далеко от костра. Случайно покрывало в огонь не закинешь, тем более оно было плотно обернуто вокруг нее. Налицо явный поджог. Дэнни резко оборачивается на джунгли, ожидая увидеть злые глаза, сверкающие из-за деревьев. – Какая, ты говорила, у тебя фобия? – спрашивает он. Джесси недоуменно смотрит на него и хмурится: – Что? – В первую ночь, когда мы сидели у костра. Какой страх ты назвала? – Я… я… – Она проводит руками по лицу, стряхивая песок со щек. – Рвота. Я сказала, что боюсь рвоты. Почему ты спрашиваешь? Холодок пробегает по спине Дэнни. – Ты тоже солгала, не так ли? – Я не… Какая разница? Дэнни, я еще толком не проснулась и вообще не понимаю, что происходит. «Один из вас умрет». Список подозреваемых сузился до Джесси с Мэг, и Дэнни настолько склонялся к первой, что едва заставил себя на нее взглянуть, когда они с Майло вернулись из плавания вокруг острова. Однако буквально мгновение назад сбылась фобия Джесси, и она явно не притворялась. Он сам видел пламя! – В чем дело? – тревожно спрашивает Джесси. – Куда ты смотришь? Что происходит? Ты меня пугаешь. Не отвечая, Дэнни наклоняется к куче вещей у костра, выбирает рюкзак Джефферсона и, закидывая себе на спину, кидается в джунгли. – Ты куда? – кричит Джесси ему вслед. – Что происходит? Дэнни бежит ровным шагом – настолько ровным, насколько позволяют одолженные у Майло шлепанцы, которые соскальзывают с влажных ступней. Он обеими руками сжимает ремни рюкзака и не сводит взгляда с земли. Активное движение немного очистило разум и развеяло туман темных мыслей, которые преследовали его в течение нескольких дней. Добравшись до маленькой пещеры, выдолбленной в скале природой за миллионы лет, он снимает рюкзак и затаскивает внутрь. Эта пещера попалась ему еще на второй день на острове, когда он искал Онор, а потом спрыгнул со скалы; вопреки ожиданиям внутри не было ни змей, ни пауков. Теперь же он опускается на четвереньки и заползает внутрь – пространства достаточно лишь для того, чтобы сесть, скрестив ноги, и положить рюкзак на колени. Он вытряхивает аккуратно разложенные вещи Джефферсона на землю и начинает перебирать. Среди них кое-какая еда – пачка вяленого мяса в полосках, пара банок консервов – солонина и фасоль – и две бутылки воды. А еще аптечка первой помощи и веревка. Веревка крепкая, надежная. Дэнни кладет ее на землю и открывает аптечку – там парацетамол, ибупрофен, бинты, несколько комков ваты и широкий лейкопластырь. Он откладывает два последних предмета к веревке, обеим бутылкам воды и еде, затем выползает из пещеры и, сделав глубокий вдох, кричит во всю мощь легких. Глава 29 Джесси – Джесси! В чем дело? – Майло бросается ко мне, когда я выхожу из моря на нетвердых ногах. – Что случилось? У тебя такой вид, будто ты привидение увидела. Я трясу головой, однако мысли не проясняются. – Кое-что произошло, и я сплавала в ту бухту, которую мы нашли, хотела побыть в одиночестве и успокоиться. – Это из-за братьев? – Он помогает мне сесть и обнимает за плечи. – Они вернулись? – Нет, ничего подобного. Просто… я легла спать, как и говорила, у костра. И мне приснился ужасный сон. О случившемся… – я заглядываю Майло в глаза, – с Томом. Сарай пылал в огне, я пыталась проникнуть внутрь, чтобы его спасти, и… Майло притягивает меня ближе. – Все хорошо, Джесси. Можешь не рассказывать, если не хочешь. – Нет, нет, хочу. Правда. Сон, будто ключик, отпер тот самый ящик, в котором оказалось столько… всякого разного… и теперь я обязана выговориться. Майло внимательно слушает, не сводя глаз с моего лица, пока я рассказываю ему все – о депрессии брата и беседе на кухне. – Я запаниковала, когда он заговорил о смерти. Мне стало так страшно… Я чувствовала себя совершенно бессильной и не знала, что сказать, поэтому сменила тему… – По щекам катятся горячие слезы. Я пытаюсь их стереть, но на их месте тут же появляются новые. Майло обнимает меня, прижимая щекой к груди. Я слышу, как колотится его сердце – сильно и ровно, – глаза закрываются. Разговор о Томе словно переносит случившееся из кошмара в реальность. Едва слова слетают с моих губ, как в голове вспыхивают образы: лицо брата, его запавшие глаза, высокая худая фигура у столешницы, пачка сигарет в руке и бутылка водки у раковины. Мне отчаянно хочется захлопнуть дверь к этому воспоминанию, запереть ее и убежать. Каждая мышца, каждое сухожилие, каждая связка в теле напряжены до предела, я готова в любой момент оторваться от Майло и вскочить. Однако нельзя убегать всю жизнь. – В случившемся нет твоей вины. – В глазах Майло светится сострадание, брови нахмурены, рот сжат в тонкую обеспокоенную линию. – Ты ведь это знаешь, верно? – Нет, я виновата. Пойми! Я во всем виновата! Нельзя было ложиться спать. Следовало остаться с ним, следовало спрятать зажигалку или вылить водку в раковину. Если бы он не пошел в сарай, он сейчас был бы жив. – Но… – начинает Майло и неуверенно замолкает. – Что? – Смерть твоего брата – несчастный случай, Джесси. Таков вывод полиции. Том перебрал, отключился и выронил сигарету, спровоцировав пожар. Он не совершал самоубийства. Он не хотел умирать. – От этого только хуже… – Произошедшее – несчастный случай, Джесси, – чудовищная, трагическая и все же случайность. Ты не могла предугадать, что произойдет. Я захлебываюсь рыданиями, и Майло крепко меня обнимает. Я никому не рассказывала о смерти Тома – только полиции и родителям, однако даже тогда не вдавалась в подробности – не хотела, чтобы у родителей в голове засели ужасные образы, которые постоянно всплывают перед моими глазами. Рассказав Майло о случившемся, я словно вскрыла старую рану – боль такая же острая, как в день смерти Тома. – Постарайся оставить пережитое в прошлом, – мягко говорит Майло. – Груз, который ты носишь внутри… Перестань мучить себя, представляя, что могло произойти иначе. Тому это не понравилось бы. – Как перестать?! Мысли постоянно возвращаются к тому дню. А если бы родители не уехали? Если бы я не легла спать? Если бы забрала зажигалку Тома? Осталась бы с ним, пока ему не станет лучше? Только у меня была возможность предотвратить трагедию, а я ей не воспользовалась, Майло, я не… – У меня срывается голос. – Ш-ш-ш-ш… – Майло раскачивает меня из стороны в сторону, прижимаясь щекой к моей макушке, его голос – лишь шепот, который смешивается с мягким плеском моря. – Все нормально… Вдруг сбоку раздается голос Джефферса – он спрашивает, что со мной. Майло отвечает: – С ней все будет хорошо. Будет ли? Мне отчаянно хочется ему верить, вот только не получается. Мы работаем бок о бок над новой крышей для хижины: умиротворенная тишина изолирует нас от остального мира. Майло смотрит на меня поверх банановых листьев, словно безмолвно спрашивая: «Ты как?» Я киваю и слабо улыбаюсь: «Нормально». Голова тяжелая, веки распухли и похожи на треснутые вареные яйца, из которых вытек белок. Я истощена как физически, так и морально: плетение листьев для крыши – максимум, на что меня хватает. Это занятие даже успокаивает – своего рода вышивание в стиле необитаемого острова. Мэг и Джефферсон в доброй сотне метров от нас рыбачат на камнях, Дэнни и Онор куда-то исчезли. – Майло, – зову я. – Я еще кое о чем не рассказала. Он берет из кучи очередной лист и шипит от боли, порезавшись об острый край; потом засовывает пораненный палец в рот. – Прости, что ты говорила? – Когда я проснулась от кошмара, Дэнни сделал нечто реально странное. – В каком смысле?