Чувства были смешанные. С одной стороны — я убедился в том, что мой бывший генерал, Ичиро, лучше других. С другой, не смог найти ему адекватную замену. По крайней мере на данном этапе. Еще и этот жрец… какого черта я так волнуюсь об рядовом сопровождающем Кингжао, с совершенно непримечательной Ци? Не знаю, просто голос его показался знакомым. Да и удар этот… нельзя его нанести, не обладая силой золотого воина, идущего путем Чжен-ци. А в других школах — это и вовсе сила героя. Попытавшись отвлечься от посторонних раздумий, я подошел к одному из организаторов спаррингов на арене, и взял у него список матчей. Судя по всему, большинство участников — воины и герои, воспринимали происходящее скорее, как показательные выступления. Никто особых приемов не показывал, особенно выдающихся результатов тоже. — Ну что, зятек. — усмехаясь спросил Гуань-Юнь. — Готов к поединку? Жаль тебя, конечно. Избивать однорукого мне не слишком по нраву, но что поделать. — Все возможно. — улыбнулся я в ответ. — Кто знает, чем все обернется? — Думаешь проиграть мне с сухим счетом? — лучась уверенностью спросил владыка Фенг. — Предлагаю изменить правила. Сражаемся не до первой крови, а пока противник не сможет подняться или не сдастся добровольно. Ну и предмет спора пора изменить. Я же вижу, каково тебе приходится. — О чем вы? — Весь день ты только и знаешь, что вглядываешься в тех, кто хочет взобраться по выше. Нет, не спорю, может ты и в самом деле найдешь кого-то выдающегося. Неоспоримого гения, который совершенно внезапно скрывался в нижнем сословии, не способный стать героем. — не веря в собственные слова хмыкнул Гуань-Юнь. — Но ты же понимаешь, что лучшими могут стать только те, кого к этому готовили с детства. Найти тактика среди крестьян так же тяжело, как жемчужину среди камней. — Ладно, предположим вы правы. Я и в самом деле не могу себе позволить потерять Ичиро. Куват загружен. Супруги и Чифара — беременны и заняты детьми. Мне не хватает рабочих рук, чтобы выполнять все требуемое. — признал я. — И что с того? Помощников за один день не вырастить. А по вашей логике это не удастся и за пару лет. — Ты говоришь, как глава клана. — покачал головой Гуань-Юнь, ехидно улыбаясь. — Но думаешь иначе. Почему ты не взял силой Лин, чтобы усилить свои позиции? Почему Мэй просто появилась на переговорах и сейчас миролюбиво, хотя еще недавно вырезала его посланников. Кто ты? Кем ты хочешь стать? Не расстраивай меня и не заставляй произносить за тебя то, что и так очевидно. — Это будет тяжело. — улыбнулся я, собираясь с мыслями. — Кланы не примут изменение миропорядка. Опять придется воевать. У них и так появился новый бог, новая религия и новые главы… хотя возможно сейчас и в самом деле лучший момент. — Верно, изменить сейчас, во время хаоса, когда ты показал силу — еще можно. Но даже завтра окажется поздно. — сказал тесть. — Итак? — Я собираюсь стать императором и вернуть нам все земли от Гэге противоположного края океана. Вы мне поможете? — Только если ты победишь в поединке. — усмехнулся Гуань-Юнь, выходя в центр арены. — Я, глава клана Фенг, владыка путей Чжен и Юань-ци, генерал-защитник острова Чщаси, вызываю на поединок главу клана Гуанг — Валора! — Я, глава клана Гуанг, владыка трех путей, громовой зверь вызывающий дождь, отвечаю на твой вызов. — выкрикнул я, и остальные спарринги мгновенно прекратились. Воины разошлись в стороны, освобождая нам площадку. Герои взобрались по стенам академии, выбирая вид по лучше. Владыки и главы кланов подошли к краю балкона, чтобы рассмотреть происходящее во всей красе. — Я не буду сдерживаться. — припадая к земле, и очерчивая наконечником глефы полукруг предупредил Гуань-Юнь. — Надеюсь на это. Выложитесь по полной. — попросил я, заправив пустой рукав в пояс и достав из ножен лезвие глефы. Время полного оружия еще не настало. Тайна может подождать еще немного. Тесть глубоко вздохнул, и я заметил, как опасно сузились его зрачки. Реакция, десятикратно усиленная восприятием Ци, замедлила время. Бегущая по щеке противника капля пота замерла, а биение сердца в ушах стало протяжным шелестом. Миг перед первым ударом растянулся на вечность, а когда наконец капля упала на песок, Гуань-Юнь бросился в атаку. Кровавое копье, коронная техника мастера, ударило с визгом вспороло воздух. Уклонившись от него, я чуть не пропустил веер игл, заставивший припасть к самой земле, и тесть, загнавший меня в ловушку, взвился в воздух, собираясь в красивом ударе завершить только начавшийся поединок. Его глефа с гудением обрушилась вниз, рассекая воздух и иллюзорную плоть. Вызванный призрак растаял, как дым, и Гуань-Юнь закружился, поднимая кровавый туман, в попытках найти меня. Скрывшись под оком урагана, я поймал висящую в воздухе каплю крови на лезвие клинка, и ускоренный кровавым бешенством и летним вихрем противник обрушился на это место, вспарывая пространство своими нескончаемыми ударами. Глефа Гуань-Юнь, оставляющая после каждого движения едва заметный кровавый шлейф, превратилась в колесо с тысячей лезвий. Стоило мне пошевелиться, или как-то иначе выдать себя — как на это место обрушивался неостановимый град ударов, разрывающий воздух. Армия призраков сделала шаг от стены академии, к центру арены, и в то же мгновение противник закружился, выпуская по одной кровавой стреле на каждого клона. Идеальная точность, в совокупности с неимоверной силой и скоростью. Лишь три из пятнадцати призраков смогли уклониться от ударов или отбить их. Мое Юань-ци было сильно, как никогда. А вера в дополнении к влиянию хаоса давали удивительные результаты. Теперь на арене нас было четверо. Взрывным прыжком Гуань-Юнь переместился сразу на три метра, подняв облако пыли и не позволяя мне среагировать. Его глефа ударила сразу с нескольких сторон, и даже зрение Ци не позволило определить направление. Отбить только один — или пропустить все — не осталось никакой разницы. Призрак растворился в облачке дыма, на котором легко читался замысловатый кровавый узор, оставленный лезвием глефы. Не останавливаясь даже на секунду, словно у него было бесконечное количество сил, противник запрыгнул на стену, и побежал, минуя пересечение с двумя оставшимися призраками. Оттолкнувшись, и оставив на дереве вмятину, он обрушил с небес град кровавых стрел, покрыв область в несколько метров кристаллами крови, с одинаковой легкостью пробивающими плоть и доспехи. Два призрака успели уйти, отпрыгнув из области поражения. Но третьего, стоящего ближе к центру, изрешетило. Взревев от переполняющей его ярости и силы Гуань-Юнь бросился в погоню, но призраки резко разбежались в противоположные стороны, не выпуская противника из вида. Владыка крови вновь подпрыгнул, целясь в стоящих на противоположных краях арены противников, но вместо этого атаковал неприметное место в центре. Гигантское копье, в полете впитало в себя всю рассеянную кровь, обрастая сотней длинных шипов. А когда я отпрыгнул в сторону, подняв облако пыли — взорвалось, осыпая меня иглами. Вызванные призраки приняли на себя удар, и все же несколько игл мне пришлось отбивать самому. Гуань-Юнь, наконец найдя настоящего врага, прыгнул, мгновенно пересекая арену, и одним взмахом развеял оставшихся призраков, собираясь обратным движением разрубить меня пополам, но я так же активировал кровавое ускорение и летний вихрь. Теперь наша скорость движения стала одинаковой, мы мчались, оставляя после каждого рывка глубокие следы на песке, лезвия сталкивались в воздухе, и над ареной одновременно разгорались сотни искр. Вот только Гуань-Юнь был куда опытнее и сильнее. Формально достигнув звания владыки, я оставался золотым героем трех путей и мог спастись только на недоступной ему школе. Отбив очередную атаку, я резко ушел в сторону, используя технику ока урагана. Вот только она по какой-то причине не сработала. Он продолжал меня видеть. Отступая еще, я попытался активировать технику армии призраков — бесполезно. Простейшего размытия образа — без толку. Все мои техники души разом перестали работать, и по глазам противника я понял, что он тоже не понимает, что происходит, вот только увлекшись сражением не собирается давать мне время на передышку. Этот поединок был настоящим, и кажется я в нем проигрывал. Глава 25 Развернувшись в воздухе, я отскочил от стены, уйдя под ноги Гуань-Юнь, и едва разминувшись с лезвием его оружия, перекатился оказавшись за спиной противника. Реакция владыки оказалась молниеносной. Оставив на стене перекрещенный порез, он ринулся в атаку, с каждым взмахом заставляя меня отступать. Отбить мечом сдвоенные удары глефы оказалось почти невозможно, но я умудрялся получать от его нападений дополнительные импульсы для ускорения. В горячке боя владыка решил не рисковать, сосредоточившись на рукопашной схватке и все время наращивая темп. Воины и младшие герои даже не успевали следить за нашими движениями. Для них мы исчезали в одном месте, а затем вместе со звоном оружия появлялись в другом, оставляя после себя сноп искр. Держась лишь чудом, я понял на сколько привык к силе Юань-ци, и на сколько беспомощным чувствую себя сейчас. Все мои основные трюки были сосредоточены на этом пути Ци, и невозможность его использования ставила под вопрос все мое мастерство как героя. И как только я осознал это — следом пришло простое понимание, если я немедля не пересмотрю тактику, не стану использовать все что имею — проиграю. Гуань-Юнь налетел словно ураган, обрушивая град ударов со всех сторон, столь быстрых, что казалось — у него, а не у Ичиро был дух воина — Тысячерукий. Меч сверкал в моей руке, со звоном отбивая взмахи противника, но я элементарно не успевал за владыкой Сюэ и Чжен-ци, получая небольшие, но ощутимые порезы. Кровь начала проступать из ран, и в мгновение, когда тесть уже был готов нанести решительный удар я сам ринулся в контратаку. Легко отбив выпад моего меча Гуань-Юнь усмехнулся бесхитростной попытке, и тут же отпрыгнул, чуть не угодив в облако игл, слетевших с моего тела. Воспользовавшись секундной передышкой, я провел мечом по доспеху, собирая всю вышедшую наружу кровь внутри рукояти. Видя серьезность моих намерений тесть демонстративно порезал ладонь, позволяя своему клинку впитать необходимую для техник влагу. — Что происходит? Почему он не использует исчезновение? — удивленно спросила Мэй, облокотившаяся на перила. Я и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос, но к сожалению время для раздумий вышло не самым удачным. В сражении сила на силу и навык на навык у меня не было ни шанса, Гуань-Юнь многократно превосходил меня по этим параметрам. Все что оставалось — воспользоваться духом воина, но что-то подсказывало что делать этого нельзя. Так же, как нельзя показывать уже полностью выздоровевшую вторую руку. Но выбирая из двух зол, приходилось рассчитывать на то, что позже принесет больший эффект. Прыгнув вперед я ударил новым кровавым облаком, заслоняя угол обзора Гуань-Юнь, и противник, полностью уверенный в собственном превосходстве, решил пойти на прямое противостояние. Его лезвие с ревом разорвало облако и кровавый хлыст, вытянувшийся на несколько метров, ударил по мне, оплетая пояс. Почувствовав вкус победы, владыка дернул хлыст на себя, одновременно запуская в мое тело острейшие шипы, и притягивая для финального удара. Его глефа взметнулась вверх, и обрушилась прямым, всесокрушающим взмахом, не оставляющим мечу и шанса на отбитие от второго, идущего колесом удара. Лезвия зазвенели, встречаясь, я почувствовал, как немеет от блока ладонь, но это позволило мне снизить скорость противника достаточно, чтобы вплести в узор его боевого танца собственные такты. Гуань-Юнь сосредоточил внимание на лезвии меча, единственного оружия которое ему угрожало. Он точно знал, что успеет нанести мне ответный удар навершием глефы быстрее, чем я восстановлюсь. И когда, продолжая движение, отвернулся, на долю секунды, чтобы ускорить вращение оружия и дать ему большее ускорение, я наконец вонзил ему в бок жало своего второго клинка. Кровь алым фонтанчиком выбилась из недавно зажившей раны. Ритм ударов Гуань-Юнь сбился, всего на пол такта, но это позволило мне отступить и встретить его уже во всеоружии — держа полностью собранную глефу, состоящую из двух лезвий — меча полуторника, которым я постоянно сражался в последнее время, и короткого шипа на длинной рукояти, уже испившего крови владыки. Не дав врагу опомниться, я закружил собственную боевую мельницу, метя в уже поврежденный бок. Гуань-Юнь требовалось всего несколько секунд, чтобы затянуть рану и вернуться в норму. Именно столько у меня осталось до гарантированного поражения, и я собирался использовать это время по максимуму, не гнушаясь ничем. Вопреки логике мастера убийцы, я выстрелил в ноги противника гарпуном, сбивая темп его движения и вынуждая разрубить трос. А когда владыка использовал один из ударов мельницы для того чтобы высвободиться из пут, использовал эту заминку, сам нанеся глубокую колотую рану в плечо. Теперь уже Гуань-Юнь пришлось отступать под градом моих ударов. Наши техники были идентичны, но я развил полученные от мастера уроки, дополнив их собственными приемами. Смысл техники бесконечной мельницы состоял в непрекращающихся ни на секунду ударах, бьющих один за другим в одно и то же место и вынуждающих противника постоянно защищаться. Сам владыка добавлял к этой технике кровавые шипы, идущие вслед за лезвием, и отстающие на полтакта, так что казалось, что вместо двух атак, он совершает четыре. Отлично зная эту особенность, я не мог позволить владыке перейти в контрнаступление, игнорируя порезы, оставляемые его кристаллическими лезвиями. Зато, когда он наконец решил, что достаточно измотал и ранил меня, принимая очередной удар на жесткий блок, для разворота мельницы, его ждал неприятный сюрприз. Находясь в доминирующем верхнем положении, я прижал шип к земле подошвой, а освободившейся левой рукой надавил на лезвие, добавляя к и без того мощному удару добавочную силу. Не ожидавший такого напора Гуань-Юнь сместил блок, получив глубокий порез, идущий через левое плечо и шею, а затем отступил, пытаясь раскрутить собственный боевой танец. Однако первое же движение вышло не так. Тонкая кровавая игла, ударившая из полости моей глефы, прошла под мышкой противника, вспоров вену и заставив потратить силы на то, чтобы ее разбить. Взревев от ярости Гуань-Юнь проигнорировал удар, силой ломая выгодный мне темп боя. Его умения и навыки школ Чжен и Сюэ-ци были более высокого ранга. Его физические скорость, сила и выносливость превосходили мои, возможно даже многократно, но сейчас мы сражались на равных, даже без использования мной техник Души. Каждый раз, когда противник восстанавливал свой темп боя, я рушил его нелепыми. Наносящими мне столько же урона, как и ему выходками. Постоянно смещаясь я заставлял его атаковать с невыгодных положений, оголяя для контратаки поврежденный в недавнем сражении бок. Пусть он и говорил, что полностью восстановился после сражения с северным волком, это не было правдой, и я это использовал. Гуань-Юнь был готов проиграть мне, применяющему три школы. Но проиграть собственному ученику, который использует только те техники что и он сам — было ниже достоинства главы клана Фенг. И чем острее он осознавал, что я выигрываю, тем в большую ярость впадал. Темп поднялся на неимоверную высоту, за которой я уже не улавливал мелодии боя, но удары становились рваными, будто захлебывающимися. Мое тело быстро покрывалось порезами, я успевал отбить оружие противника только в последний момент, с трудом уворачиваясь от выпадов. Кровь веером летела с клинка мастера копья, но я заставлял расплачиваться за каждое нанесенное мне увечье. Три пореза, нанесенных на запредельной скорости? Хорошо. Я не стеснялся использовать жесткий блок и особенности моего оружия. Одного поворота рукояти было достаточно, чтобы разобрать глефу на меч и булаву. Отскочить, поймать на блок, сорвать темп, разобрать, пропуская лезвие врага там, где только что было древко и нанести два удара с разных направлений. Да, нанести рану мне удавалось реже, но каждый из уколов оказывался глубже, порез длиннее, а оружие противника все чаще просто не попадало по мне. Гуань-Юнь, привыкший сам сбивать противников с толку, рассчитывал обвести меня вокруг пальца сломав мой темп боя, однако вынужден был сам подстраиваться под ситуацию. Не зная, подставит противник блок или уйдет от удара, какое у него в следующую секунду будет оружие в руках, станет ли он атаковать или отступать, владыка еще больше сбил свой взвинченный прерывистый темп. Когда я уже подумал, что битва перестает быть безнадежной, Гуань-Юнь прекратил схватку, отпрыгнув к противоположной стене арены. Я попробовал не отпустить его, перейдя в контратаку, но был встречен веером кровавых игл, и обратной мельницей, бьющей снизу-вверх и не позволяющей адекватно защищаться. Выгадав секундную передышку владыка путей крови и жизни вытер лицо от крови, даже не поморщившись, когда пальцы прошли по свежим порезам. Неистовая ярость, только что игравшая в его глазах, сменилась тяжелым осознанием. Он стал холоден и сосредоточен. Его движения стали плавными, не имеющими четкого начала или конца. Я тоже позволил себе перевести дух, собравшись с мыслями. Я только что провел пятиминутный бой, на поле противника, великого генерала-защитника Чщаси, и остался жив. Даже стоял на ногах! Что уже можно считать за достижение. Вот только схватка еще не кончилась, и прежние уловки не могли спасти положение. Теперь все станет максимально серьезно, и мои шансы стремились к нулю. Оружие, рисунок боя, адаптивность — все это осталось в прошлом. По движениям Гуань-Юнь очевидно, что он учел все эти особенности и готов к ним. Остались только неочевидные преимущества, полученные в многочисленных схватках против существ хаоса и демонических тварей. Я знал, что изменился, вместе со всем миром. Видел, как война на границе меняет меня. И чувствовал то, что нормальному воину Чщаси было не положено. То, что откладывал на крайний случай. — Вы готовы, господин Гуань-Юнь? — спросил я, собрав глефу воедино. — Решим все одним ударом, господин Гуанг Валор? — вопросом на вопрос ответил владыка Фенг, не в состоянии скрыть улыбку. — Эта битва станет легендарной! — Не думаю. — улыбнулся я, проводя кромкой наручного браслета по лезвию глефы. Едва заметная молния пробежала до самой рукояти, выгнувшись дугой. Увидевший это противник нахмурился, ожидая подвоха, и он был. Мое тело потеряло способность к электричеству, но благодаря Мэй получило неимоверную регенерацию. Так что я уже был в полном порядке. И все же главной моей силой со спуска в подземелье было другое. Воплощение. Простое слово, означающее столь многое. Синтез веры людей, воздействия хаоса и уверенности в собственной мощи. Создание невозможного — вроде многодневного ливня, о котором будут молиться. Духа воина — становящегося тем материальнее, чем большее количество войск его видит. Чем крепче ты в него веришь. Моя армия призраков — чистой воды иллюзия, получившая возможность отражать удары и резать плоть. Все это, и гораздо больше — воплощение. — Грозовой зверь! — донесся по рядам зрителей восторженный вопль. — Он будет биться с молнией! — Огонь, молния… ты не перебарщиваешь ли, зятек? — насмешливо, но куда более сосредоточенно спросил Гуань-Юнь. — Нисколько, ведь это в моей природе. — ответил я, пуская еще одну молнию из спрятанной в рукаве эбонитовой палочки. Пара таких фокусов, и вера сделала свое дело, пусть только на этот бой, но в сумме с моей предыдущей репутацией это дало достаточный эффект чтобы оружие начало быстро наэлектризовываться.