— Этого больше не повторится, ты же понимаешь? По этой дороге ездит совсем немного машин, и я не помню, чтобы кто-то водил настолько неосторожно. — Я сильно пострадала. — Да. Но теперь тебе лучше. — Мне так не кажется. — Да, лучше. Перестань вести себя как ребенок. Как только ты вернешься на работу, ты сразу обо всем этом забудешь. — И как я вернусь? Мопеда нет, а если я буду учиться водить, это займет несколько месяцев, да и к тому же… — Она смотрела не на него, а на какую-то неподвижную точку в глубине сада. — Да и к тому же?.. — Не знаю… Может, я не хочу возвращаться на работу. — Тебе нужно поискать что-то получше, Дельфин. Ты умная девочка, ты слишком хороша, чтобы обслуживать столы. — Ну да, я пойду в колледж, как все мои школьные друзья, у меня будет степень и по-прежнему никакой нормальной работы. Мы все работаем по барам и кафе, ты же знаешь. Или в супермаркетах. Ричард налил себе еще бокал вина. Солнце опускалось за горизонт, и воздух в саду становился бархатным. Вокруг мерцали антимоскитные свечи, источающие кислотно-лимонный аромат. Заурчал козодой. Он взглянул на девушку. Она сидела, откинувшись на стуле, волосы падали ей на плечи. «Да, — подумал он. Но нет. Все-таки — нет». — У тебя есть другие идеи? Она взглянула на него. — Да, есть. Я могу остаться здесь. Присматривать за тобой. Одиннадцать Буря слегка поутихла только поздним утром, когда Сэм сонно ввалился на кухню, залил в себя чай и закинул целый омлет с жареными тостами с маслом. — Думаю, я могу не спрашивать, хорошо ли ты спал. — Буквально как убитый. Спасибо за все, Сай. Я бы съел еще столько же. — Не получится, пока не съездим за продуктами. Мне нужно доехать до магазина, но потом мы с тобой можем пройтись на другой конец острова. В доме хорошо, но после суток в замкнутом пространстве начинает ехать крыша, и, я думаю, в районе двух на улице станет поспокойнее. Только наверху, может, сифонит, и все. — Переживем, — проговорил Сэм с набитым ртом, а потом, почти не сделав паузы, спросил: — Как ты думаешь, у мамы все хорошо? — Насколько я знаю, да. А что? — Я не уверен насчет ее работы — мне кажется, она растрачивает себя на этой должности. — Согласен. Ты с ней говорил? — Господи, нет. — Почему нет? Она прислушивается к тебе гораздо больше, чем может показаться. Сэм покачал головой. — Это больше не в моей компетенции. Мне казалось, что я какое-то время отчасти заменял папу, ну, ты понимаешь, а потом, когда с тобой случилось это, — он показал вилкой на руку Саймона, — ну, тебя. Вроде как. А теперь у нее… — Вроде как… — Ну да, да… теперь у нее есть муж. Можно еще тостов? Пока они ехали на пристань, на небе перемешались траурный черный и стальной серый и ветер утих, но море по-прежнему хлестало волнами. Они захватили еду и бумагу. — Оставим все здесь и пойдем. Не хочешь сначала по пинте? Бар был наполовину пуст. — Что, добрался целым? — посмеялся Йен, наливая им пива. — Не побоялся-таки рискнуть жизнью в джипе Сэнди. — Она молодец. — Она лучше всех, вот что я тебе скажу. Ты посмотри, Саймон! Парень уже выше тебя, заметил? — Ерунда! — Саймон бросил деньги на стойку. — Спасибо, что присмотрели за ним вчера вечером. — Что он прилип к Сэнди с ее машиной? — Они заняли стол у окна. — Она прекрасно водит. — Конечно, прекрасно — это талант, ездить по местным дорогам в дождь и ветер. Он просто дурака валяет. Плюс нельзя не подшутить над женщиной. Они хорошие ребята, но тут по-прежнему так. — Другой мир. — Так и есть. Если мы доберемся до вершины, то пройдем мимо ее дома… Он в закутке с восточной стороны. — «В закутке». Да уж. Не стоит тебе оставаться здесь надолго. Саймон сделал большой глоток, ничего не ответив. Но задумался. Он постоянно задумывался в последнее время. На сколько он останется, может ли он остаться, хочет ли он остаться? Или он просто пытается увильнуть от возвращения к нормальной жизни — то есть к тому, во что превратится нормальная жизнь с бионической рукой, как ее нарек Робби? Он все еще на больничном и имеет право оставаться на нем до тех пор, пока ему не предоставят последнюю версию протеза и он не научится с ним нормально управляться. Все решения — после. Они упорно лезли наверх, и ветер дул им в спины. Они не разговаривали, полностью сосредоточившись на скользкой каменистой дороге, и, дойдя до небольшой развилки, уселись на жесткий терн и стали смотреть на море. Ветер доносил до них брызги морских волн, но вдалеке небо уже прояснялось, и валы становились все ниже. Сэм жевал соломинку. Саймон попытался опереться на локти, но искусственная рука не выдерживала его вес, и он не смог спокойно улечься. Ему пришлось перевернуться на живот. — Это там она живет? — Сэм показал на шиферную крышу внизу. — Нет, это пустой участок — со стороны выглядит ничего, но на самом деле он, считай, заброшен. Есть еще несколько таких же с другой стороны острова. Здесь нельзя обеспечить себе мало-мальски сносную жизнь, просто имея небольшой кусок земли и пару куриц и овец. Нужно что-то еще — поэтому тут сдают дома. Правда, приезжают сюда только после Пасхи и до сентября и обязательно требуют все удобства — конечно, если это не туристы или натуралисты, которым нужна только горячая вода и место, где можно приготовить еду. Нельзя брать большую плату, если не наводить лоск. А наводить лоск тут не любят, и это тут самое приятное. — Я подумал о медицине, — сказал Сэм, перекинув соломинку из одного уголка рта в другой. Саймон ничего не сказал и не изменил выражения лица. — Что ты думаешь? Молчание. — Это не… То есть это просто вариант. Но это не та область медицины, о которой ты думаешь. — Я ни о чем не думаю. Ты должен мне сказать. — Паталогическая анатомия. — В смысле клиническая? — Нет, криминальная. — А. Понятно. Из-за угла с их стороны дороги появился микроавтобус, и, когда он проезжал мимо, из окон им радостно замахали студенты-практиканты. Саймон поднял руку в ответ. — Так что? Не обращай ты на них внимания. — Так. Почему? — Я точно не знаю. Но мне нравится выяснять какие-то вещи — дедукция и все такое. — Этим занимаюсь я большую часть времени. Сэм покачал головой. — Конечно, там безопасней — в морге-то. Они не могут выстрелить в ответ. — Это тут вообще ни при чем. Саймон сел и выпрямился. — Извини. Но я слегка в недоумении. Во-первых, почему ты отказался именно от идеи о вооруженной полиции, а не от полиции в целом, и что так внезапно натолкнуло тебя на это? — Не внезапно. Я об этом думал.