— Ага, но я справлюсь. Так в чем дело? — Сэнди Мердок. — Я думала, ты уже этим не занимаешься. — Слухи разносятся быстро. — Да, и тебе это известно. Взгляд. Он знал, что это значит. Она знала. Он начал объяснять: — Кирсти, я думал об этом уже миллион раз, и я знаю, что они будут делать. Да, это было убийство, и да, они расследуют его, потому что обязаны это сделать, но торопиться они не станут. У Сэнди не было родственников, о которых бы мы знали, никто не объявился, а без этого они просто медленно будут двигаться согласно процедуре. Конечно, они вернутся сюда и зададут все те же самые вопросы, которые задал я, но в это время… Я едва ее знал, но меня не отпускает чувство, что я просто обязан со всем разобраться, потому что есть что-то… что-то… Это либо чужак, которого видели, когда он сходил с парома и потом гулял по острову, и в этом случае… — Без вариантов. — Почти… Вспомни убийство Джилл Дандо — красивая молодая телеведущая застрелена на собственном пороге мужчиной, которого так никогда и не нашли. Ни мотива, ни оружия, ни убийцы. Ничего. Вот тут — то же самое, только Сэнди не была знаменита, так что никого из прессы здесь нет, никому это не интересно. Слушай. Я скажу тебе, что не выходит у меня из головы. Ее убили из револьвера. Не из винтовки. И у кого, черт меня подери, может быть такое оружие на Тарансуэе? Она немного посидела молча, допивая свой чай и глядя в окно. Размышляя. Саймон делал то же самое. Но он мало надеялся на то, что они найдут какой-нибудь ответ. — Кто мог хранить подобное оружие несколько лет? И успешно прятать его? — И патроны. — Какого рода человек? — Преступник. Член банды. — Полицейский? — Невозможно. Если ты полицейский, официально имеющий право на оружие, проверки при выдаче и сдаче проводятся каждый раз, при каждом использовании, и в редких случаях — например, в моем, когда я должен всегда иметь при себе оружие, — постоянно проводятся тесты на профпригодность, да и процедуры соблюдаются те же самые. Они не выдают тебе пистолет просто так, когда попросишь. — Ну кто тогда еще? — Бывший военный — но, опять же, они тоже не получают ничего на руки, чтобы носить за поясом. — А когда оружие должно быть при них? — На войне. Во время спецопераций. И тренировок. Но для них они его получают и сдают под подпись. — А это не только пулеметов касается? — Зависит от того, кто они. Их функции, звания, обстоятельства. Конечно, это все применимо только к британской армии — есть еще Дальний Восток, Россия… Но это Тарансуэй, Кирсти. — Да. — Она встала и взяла две последние полоски бекона со сковородки. И тосты из духовки. — По одному на каждого. Они посидели и поели в тишине. Перед их глазами стояло оружие. Оружие и патроны. Оружие и тела. Все это как будто было бесконечно далеко от того, где они находились. Солнце пробилось сквозь тучи впервые за неделю, и небо внезапно заголубело и засияло над морем. Ветер утих. Кирсти вздохнула. — Ему нравится в школе? — Да. Но их там совсем мало. Это меня беспокоит. Я не говорю Дугласу, но Робби нужно большее — больше друзей, больше задач. — Что он будет делать потом? — Будет пользоваться паромом, либо каждый день, либо в понедельник и пятницу. Можно оставаться на Большой земле — сама по себе школа интернатом не является, но можно жить там с другими семьями, это нормально. — Ты будешь скучать по нему. — Конечно, но так было у Дугласа, так у всех было. И какая альтернатива? Жить на Большой земле? Нет. — Я лучше пойду. Спасибо за… Кирсти проводила его взглядом. — Ты сказал, на войне? В военное время? — Ну да, но я не говорю о старинном оружии, которое осталось с 1945-го или даже 1918-го. — Я понимаю. — Она нахмурилась. — Что? — Наверное, мне не стоит… — Нет, — сказал Серрэйлер, — стоит. — Это скорее всего не имеет никакого значения. — Позволь мне об этом судить. Кирсти? Она встала и подошла к окну. Вернулась. Было видно, что она нервничает. Но лучше было не давить на нее, лучше подождать, пока она сама решит, и просто надеяться, что она сделает правильный выбор. Что бы она сейчас ни хотела сказать, это явно будет нечто нетривиальное, но он не мог представить, что на данном этапе в принципе может помочь ему. Потом она снова села и произнесла: — Йен. Он никак не отреагировал. — Он здесь уже почти двадцать лет. Он познакомился с Лорной на Большой земле и привез ее сюда. И не знаю, почему… Мы с ней редко видимся, и я не особо хорошо ее знаю, но у меня есть ощущение, что она несчастлива, причем уже довольно давно. Она налила себе еще чая. Он уже был чуть теплый, последние остатки со дна чайника, но она все равно все выпила. — Дуглас… он должен был рассказать тебе об этом сам. Я не знаю. — Что ты хочешь, чтобы я спросил у него, когда он вернется? — Нет. Нет, он не будет возражать. Он никому не говорил, кроме меня, но… Дуглас всегда все держит при себе. С другой стороны, он не может быть единственным — это же Тарансуэй, ты понимаешь. Он видел Йена с Сэнди один или два раза. Такого он не ожидал. И не было смысла уточнять у Дугласа, уверен ли он. Не было смысла ни о чем спрашивать. — Но я понимаю, что это не значит… Ну зачем, Господи Боже, он ее застрелил? — Да. И как? — Ты сказал… военное время. У людей было оружие в военное время. У солдат. Кирсти видела Йена и Сэнди вместе. Но действительно ли у них был роман? Йен всегда был в пабе. Сэнди всегда была одна. И у Йена есть жена. Многие люди любили гулять по острову, но Йен вроде бы не был одним из них. Но если это и правда, то Йен должен был постараться, чтобы скрыть шок и свои переживания, и ему это удалось очень хорошо. Да, он был расстроен, но не больше, чем остальные. И все-таки не стоит перескакивать со смутных подозрений в интрижке на обвинения в убийстве. Снаружи послышались звуки подъехавшего джипа. Хлопнула передняя дверь. — Я заварю свежий чай, — вскочила Кирсти, не встречаясь глазами с Серрэйлером. Стало понятно, что продолжать этот разговор она не собирается. — Мне не надо, спасибо. У меня еще работа. — Когда ты примеришь новую руку? — спросил Дуглас. — Робби не терпится увидеть, как ты будешь завязывать себе шнурки. — Он приобнял Кирсти, которая положила ему голову на плечо. Саймон ушел. Если бы в его голове не роилось столько мыслей, он бы почувствовал себя совсем лишним, несмотря на все тосты, бекон, чай и разговоры. Тридцать четыре — Сэм, будь лапочкой и проверь, не хочет ли твой дедушка чего-нибудь, хорошо? Скажи ему, что я поднимусь через минуту. — Я ходил в прошлый раз. Попроси Феликса. — Феликс делает домашнее задание по математике.