Мэтти и Ночной Душитель встретились в 1970-х и могли сговориться… СьювЛондоне Кто поджег дом Уолша? Вот что хотелось бы узнать. Мамаэнджи Это одно из дел, которые так и останутся загадкой. ТоммиБ Не понимаю, при чем здесь ноги… Глава 19 – Невозможно, – сказала мама Линде. – Других объяснений, откуда у него все эти вещи, быть не может. Несмотря на все аргументы, она просто отказывалась верить в отсутствие тайной женщины у Мэтти. Когда мама заводила о нем разговор, мне хотелось врезать кулаком по стене, хотя, если посмотреть на происходившее тогда с позиции взрослого, дело было в низком уровне доверия. Мама всегда в нем сомневалась. Она была воспитана в христианской семье, с неизменной Библией на прикроватном столике, и видела мир черно-белым, как ей внушили родители. Жаль, что об этом забывают, когда обвиняют ее в том, что она знала о злодействах Мэтти и ничего не делала. Если кто и закрывал глаза на правду, так это я. – Ты можешь от него отстать? Хоть раз поверить ему? По ней было не догадаться, но после исчезновения на Рождество она очень боялась его снова оттолкнуть. Я боялась того же. Мэтти вернулся, и я вспомнила, как пусто было на душе, когда он уехал, как я по нему тосковала. С ним наша квартира становилась Домом. С ним у нас была полноценная семья. Отношения между нами тремя менялись – так незаметно движутся континенты, которые мы изучали на уроках географии. Я сблизилась с Мэтти и отдалилась от мамы; утро с горячим шоколадом на скамейке осталось далеко в прошлом. Может, во мне начали буйствовать гормоны, и разобщение – первый признак приближающегося взросления. Или я просто пыталась удержать Мэтти. «Я на твоей стороне. Не уходи, пожалуйста». В бессознательной попытке понравиться я рассказывала ему свои секреты, создавала особые доверительные отношения. Мы объединились в союз, а мама осталась за бортом. Я впервые влюбилась. Красавчик-отличник Джоуи Питерсон не обращал на меня ровным счетом никакого внимания. – На математике он сидит передо мной, и я весь урок разглядываю его затылок. Маме не рассказывай. Сам знаешь, какая она… Мэтти постукал себя пальцем по носу. – Слово скаута! Скажи я такое Линде, она так спокойно не отреагировала бы. «Думаешь, мама никогда не влюблялась? Поговори с ней». Ага. – Ты же парень. Что мне делать? Признаться? Мэтти отрицательно покачал головой: – Ни в коем случае. – Но… Он откинулся на спинку дивана и закинул ногу на колено. – Мужчины – охотники, тыковка. Им нравится самим схватить добычу. Подать им мясо на блюде – значит лишить самого интересного. – Он говорил медленно и убедительно. – Если хочешь ему понравиться, заставь его думать, что он тебя не волнует. Я посмотрела на Мэтти как на сумасшедшего. Этот взгляд я хорошо натренировала за последнее время, как и сардоническое закатывание глаз. Он улыбнулся и поднял брови: – Поверь, парни любят сложные задачки. Да уж, мама была не из простых, но не думаю, что Мэтти имел в виду такие сложности. За пару дней до этого я подслушала их телефонный разговор. От этой вредной привычки грех было отказываться. Мама говорила, что не понимает его. – Почему ты так себя ведешь? – Как? – Холодно. – Я веду себя обычно, ты все выдумываешь. – Ты не приехал на прошлых выходных. – Говорю же, работал. – И на позапрошлых… – Издеваешься? У меня уже несколько недель работы по горло. – Тем не менее, как я ни позвоню, ты спишь. Как тогда… – Возьми себя в руки, Эми, и не говори ерунды. – Ты вообще не звонишь. Мэтти устало вздохнул: – Ты сама звонишь так часто, что мне ничего не приходится делать. Когда он пришел в гости, беседа проходила в том же духе. – Принес вам угощение! Та-да! – сказал Мэтти, красивым жестом доставая из-за спины бутылку «Лоран-Перье». – Эми, ты когда-нибудь пила розовое шампанское? Мама сощурила глаза, как делала, если сомневалась, что я действительно закончила домашнее задание. – Нет, «Лоран-Перье» не пробовала. Оно стоит пятьдесят фунтов за бутылку. – Значит, есть особый повод. – Его ты пьешь с ней? – Нет никакой «ее». Господь немилосердный!.. Мама вздрогнула. Мэтти отлично знал, что она не терпела богохульства. Так продолжалось долго. Стены смыкались. Что творилось с мамой? Где была прекрасная женщина, которая устраивала завтраки в постели и выискивала на берегу красивые стеклышки? Которая засиживалась допоздна и до дыр заслушивала пластинку про сержанта Пеппера? Почему, всегда легкая на подъем и заводная, рядом с весельчаком Мэтти она растеряла всю свою жизнерадостность? Я видела, что он тоже пресытился, это сквозило в его поведении. Он сутулился и двигался медленно, как лунатик. Бледное и опухшее лицо с темными кругами под глазами. А ведь он всегда говорил, что много спит… – Какие у тебя проблемы? Почему ты ему не веришь? – Мне нужны были ответы. Они снова повздорили. Мама сидела за столом на кухне, поглаживая бокал шардоне. Она не привыкла к алкоголю и разбавляла вино сладким апельсиновым соком. Мама провела пальцами вверх и вниз по ножке бокала. – Боюсь, ты не поймешь. – Зато я понимаю, что так ты его оттолкнешь, как оттолкнула папу. Она напряглась, лицо окаменело.